Вся радость Венделя развеялась.

— Будь осторожен, — продолжал отец. — Не оставайся в Урахе один. Я пошлю с тобой Антония. Он не отойдет от тебя ни на шаг.

— Но он твой телохранитель, папа. — Вендель посмотрел на парня в доспехах, стоявшего неподалеку от Эрхарда.

Антоний был на пару лет старше Венделя, однако мускулистое тело, умные зеленые глаза и едва заметные шрамы на подбородке говорили о том, что он уже стал опытным воином.

— В Ройтлингене я в безопасности. И я не могу позволить себе потерять сына, — возразил отец. — Это плохо для торговли, ничего больше. — Он усмехнулся.

Вендель, не сдержавшись, усмехнулся тоже.

— Ну ладно. Я буду есть и пить только то, что кто-то попробует до меня. И буду осторожен. А теперь нам пора ехать, иначе мы не доберемся до Ураха до наступления ночи, а это действительно опасно.

***

Мелисанда провела остаток дня словно во сне. Казалось, будто она выпила четыре кружки пива за раз. А ведь она позволила себе всего кружку вина. Раймунд больше с ней не спорил, и это ее радовало. Девушка убрала в доме, снова вымыла отца и сменила простыни. Магнус на нее даже не смотрел.

Упрямец. А что он думал? Что со временем все станет хорошо? Что время лечит?

Встреча с де Брюсом доказала ей, что это не так. Одного взгляда в его холодные глаза хватило, чтобы вспомнить о кошмаре, случившемся несколько лет назад. В какой-то миг ей показалось, что все эти ужасные события произошли только вчера. Воспоминания вернулись: серьезное лицо Рудгера, когда он отослал мать и сестер прочь, последние слова мамы, худенькое тельце Гертруды, пронзенное стрелой.

Мелисанда не могла есть, ее подташнивало, поэтому она заставила себя пососать немного меда. Ее желудку это пойдет на пользу.

Она боялась, что сегодня не сможет заснуть, но провалилась в глубокий сон, едва коснулась головой подушки.

На следующее утро Мелисанда уже чувствовала себя лучше. Как и всегда, она произнесла привычные слова утренней молитвы.

— Еще три дня, — шепотом добавила она. — Три дня, и я сдержу слово. Гибель моей семьи будет отомщена.

Позаботившись о Раймунде, она отправилась в лес собирать травы. Последние две недели были жаркими и сухими, а значит, можно накопать много кореньев: в такую погоду их сила увеличивается.

Она задумала приготовить для де Брюса кое-что особенное — кокорыш. Лекари называли это растение «цветком мертвеца». Ничем неприметное растение с белыми зонтиками было очень ядовитым.

Мелисанда уже давно начала его собирать, и у нее скопился довольно большой запас кокорыша, о котором не подозревал даже Раймунд. Зонтиков хватило бы на то, чтобы убить двух быков. А главное, яд, содержащийся в растении, начинал действовать только через несколько часов, когда уже поздно было что-то предпринимать. Помогла бы только молитва.

Отвар, который Мелисанда приготовила из цветков кокорыша, был бесцветным, густым, как мед, и совершенно не опасным, если его просто коснуться.

Но если яд попадет в желудок или через царапину в кровоток… Крошечная царапина, которую такой человек, как де Брюс, даже не заметит… И все будет кончено.

Мелисанда не увидит смерти де Брюса, но зато никто ее не обвинит. Все подумают, что де Брюс отравился мясом или рыбой.

Она прошла по Беркхаймерскому тракту, ведущему вдоль Неккара вверх, к Фильдерну. По берегу реки шли, фыркая и покачивая головами, волы, тянувшие против течения речные судна. На тракте тоже было оживленно: на запряженных лошадьми телегах в город везли дрова, крестьянки несли в корзинах птицу, овощи и циновки. Торговки трещали без умолку, но, увидев Мельхиора, тут же притихали, крестились и ускоряли шаг.

По дороге в лес Мелисанда раз за разом представляла картину: вот она показывает де Брюсу обходной маневр, вот граф оступается и она подрезает его мечом, он бранится, но не наказывает Мельхиора, ведь сам виноват в этой оплошности. Они тренируются, пока граф не устает. Он бросает Мельхиору под ноги монету и уходит вместе со своей стражей.

Вскоре в городе начинают говорить о том, что граф Оттмар де Брюс последовал за своим сыном в могилу. И никто не сможет объяснить его смерть — де Брюс никогда ничего не ел и не пил без пробовальщика. На маленькую ранку, оставшуюся после тренировок, никто не обратит внимания — она не воспалится.

Агония графа продлится долго, и ни одно противоядие, ни одна настойка и даже кровопускание ему не помогут. Все подумают, что это сам Господь призвал его к себе. А волю Божью никто оспаривать не станет.

Мелисанда прошла мимо повозки с полудюжиной огромных бочек. Долина осталась позади, предстоял крутой подъем. Лошади устали, а подгонявший их извозчик совсем взмок.

Вскоре Мелисанда свернула с тракта. Отсюда к возвышенности вела узкая тропка. Ею редко пользовались, и Мелисанда не ожидала тут кого-нибудь встретить. В тенистом лесу терпко пахло смолой и царила тишина, лишь иногда покрикивали вороны.

И вдруг Мелисанда услышала топот копыт. Всадник мчался галопом. Потрясенно прислушавшись, девушка спряталась в кустах. Сейчас лошадь вылетит из-за поворота…

У Мелисанды перехватило дыхание. На черном коне сидел Адальберт. Ее Адальберт.

А потом она услышала еще кое-что. Вепри! Они неслись вслед за всадником, проламываясь сквозь лесные заросли, — целое стадо, несколько кабаних с поросятами.

Конь встал на дыбы, и Адальберт, вылетев из седла, ударился спиной о землю. Конь отскочил в сторону, чтобы не наступить на хозяина, и опять встал на дыбы. Стадо вепрей ушло, скрывшись за деревьями. Скакун, прядая ушами, остановился. Паника отступила, и он принялся хрустеть травой, как будто ничего не произошло.

Мелисанда не знала, что ей делать. Адальберт лежал на земле в десяти шагах от нее. Ему нужна была помощь. Но что, если она прикоснется к нему, а он в этот момент придет в сознание? Такое даже представить страшно. С другой стороны, если она ему не поможет, Адальберт умрет и тогда ей не будет в этой жизни прощения.

Из ранки на затылке юноши сочилась кровь. Взяв маленький камешек, Мелисанда бросила его в сторону парня. Тот не шелохнулся, хотя девушка попала ему в нос. Почему он не приходит в себя?

Перекрестившись, Мелисанда подбежала к нему и до смерти испугалась, когда Адальберт застонал. Она нерешительно остановилась, глядя на него. Какой же он красивый! Высокий лоб, пухлые губы. А глаза… Она чувствовала тепло его взгляда даже из-под смеженных век. Тихо встав перед ним на колени, девушка осторожно ощупала его затылок. Теплая кровь — его кровь — окропила ее руку.

Мелисанда дрожала, по спине бегали мурашки.

Так, голова Адальберта, к счастью, не проломлена. Уже хорошо. Она опустила ладонь ему на грудь. Сердце билось, пусть и слабо. Грудная клетка едва заметно поднималась и опускалась. Руки и ноги, похоже, не сломаны.

Ангел-хранитель уберег Адальберта, но опасность еще не миновала. Нельзя было оставлять его здесь. Если он не придет в себя, то замерзнет ночью на голой земле. Или на него нападет дикий зверь — рысь, медведь, вепрь. Оставался только один выход: посадить его на коня и как-то доставить к тракту, чтобы ее при этом не увидели. Конечно, у Адальберта могли быть повреждены внутренние органы, поэтому перемещение навредит ему. Но если оставить парня здесь, ему вообще не выжить.

Позвать на помощь? Вернуться на тракт или в город?

Мелисанда покачала головой. Нет, это невозможно. Она не могла бросить Адальберта одного. Что, если на него наткнется лесной разбойник? Или по тропинке проскачет в галопе всадник?

Да, выход определенно только один. Нужно усадить Адальберта на коня.

Девушка осторожно отбросила светлый локон с его лба. Какое у него умиротворенное лицо! Не сдержавшись, Мелисанда наклонилась, закрыла глаза и поцеловала Адальберта. Его губы были мягкими — намного мягче, чем она ожидала.

Сладкое пьянящее чувство затмило собой весь мир. Все остальное не имело значения — только Адальберт и это божественное мгновение, объединившее их.