– Кхх… гады… – прохрипела рабирийка, держась за горло, на котором расплывались следы чьих-то грязных пальцев. – Я не вам… Темные Боги! Эллар, а с ним Рейенир да Кадена! Вы убили тех ублюдков?

– К сожалению, они умерли быстро, – буркнул Рейе, поддерживая девушку в сидячем положении, поскольку ноги ее пока не слушались. – Сейчас тебе станет лучше. Сколько я знаю Эллара, во фляге он обычно таскает жуткий сорокатравничек Солльхин, который мертвого подымет. Ну что, лучше?

– Лучше, – кивнула гулька, одна из приближенных Драго, что-то вроде личного секретаря, доверенного лица и курьера Князя Забытых Лесов. – Рейе, если тебя не затруднит… там, в телеге… чем-нибудь прикрыться. Меррзавцы?.. Нет, фляжку оставь…

Рейенир почти мгновенно вернулся, принеся из наваленного в телеге добра ворох добротной рабирийской одежды. Покуда девушка, охая и невнятно ругаясь сквозь зубы, приводила себя в порядок, да Кадена обнаружил неопрятную груду в траве у ног одноглазого мага и с возгласом ярости схватился за кинжал.

– Погоди, – Эллар перехватил его руку. – Успеется. Сам же жаловался, что они умерли чересчур быстро. У меня к нему есть пара вопросов. Эй, животное! Встать!

Лавочник приподнялся на четвереньки. На большее его не хватило, и он снова попытался спрятаться в невысокой траве. Тогда Эллар протянул руку, сграбастал незадачливого насильника за ворот рубахи и без видимого усилия, как котенка, вздернул на ноги. Гуль попятился и с отвращением скривился – смердело от мародера невероятно.

– Это он с перепугу, – пояснил маг. – Неужели я такой страшный? Надо же… Эй, ты! Сейчас расскажешь все, о чем я спрошу. Иначе тебе станет очень больно. Веришь?

Лавочник быстро и мелко закивал.

– Сколько человек в обозе?

– Н-не знаю, – промямлил тот, белый, как мел. – М-много. Четыре дюжины, а м-может пять.

– Кто?

– Пьянь всякая, крестьяне, гуртовщики, ремесленная гильдия…

– Стало быть, ты у нас аристократ… Кто заводила?

– Ченго, кабатчик… Толстый такой, с белой бородой…

– Как давно ушли из поселка? Захватили с собой кого из местных?

– Колокола три, может, четыре тому, а местных мы всех… – тут лавочника затрясло, и он с воплем хлопнулся на колени. – Пощадите! Демон меня под руку толкал, сам не ведаю, как вышло! Жена дома осталась, мать больная, пощадите!..

– Рейе, ты его ни о чем спросить не хочешь? – брезгливо сказал маг.

– Кто заколол вилами мальчишку в поселке? – ледяным голосом спросил да Кадена. – Того, у часовни?

– Старший над гуртовщиками, Макол Тесак. Тот еще бандит, похлеще Ченго! Он…

– Довольно, – оборвал Рейенир. – Времени у нас мало. Нельзя их упустить. Иламна, ты готова?

– Готова, – ответила рабирийка. Она подошла, ведя в поводу того самого пегого жеребца под седлом с непривычно высокой лукой. – Хотя, конечно, в седло сяду без удовольствия. Эллар, спасибо за фляжку. Ты прав, Рейе, надо спешить.

Пока они взбирались на коней – маг и Рейенир привычно ловко, Иламна – закусив губу и морщась от боли, – лавочник потихоньку, не поднимаясь с колен, пятился в сторону леса. Внезапно он вскочил и побежал, петляя, как заяц.

– Иламна, за тобой должок, – глядя в сторону, сказал Рейе вполголоса.

Рабирийка пустила коня в галоп, одновременно вытягивая из седельных ножен легкую изогнутую саблю. Сначала послышался полный ужаса вопль. Затем свист и короткий удар.

– Между Князем и нынешним правителем Пуантена уже давно – то есть лет десять – шла оживленная переписка. Драго и Солльхин чрезвычайно этому радовались. Постоянно гоняли меня и вестников Лайвела в Гайард, Орволан или Монсегю, – рассказывала Иламна, ехавшая между Рейе и Элларом. Преследование изрядно отяжелевшего каравана из Мерчетеса продолжалось, лошади шли крупной рысью, и теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что грабительский обоз будет перехвачен еще до границы. – Они добились успеха – в шестнадцатый день Первой летней луны, то есть пять… или шесть дней тому в Рунель пожаловали высокие гости из Аквилонии. Тамошний наследник трона и его свитские. Мне они понравились, особенно принц Коннахар, – рабирийка тряхнула челкой, некогда кудрявой, а теперь свалявшейся в паклю. – Все шло замечательно, даже Блейри вел себя на удивление пристойно…

– Блейри в Холмах? – не то с удивлением, не то с отвращением уточнил Рейенир.

– Ему опять досталось в Мессантии и он прибежал спасаться, – пояснила девушка. – У Драго состоялась долгая беседа с аквилонцем, а на следующий день он позвал меня и велел скакать в Токлау – торговый поселок над Алиманой. Там я должна была отдать старейшине письмо Князя и подыскать охранников, чтобы те проводили меня через земли Зингары в Кордаву. Охранников-людей, Драго особенно на этом настаивал. А я не послушала, – она сокрушенно махнула рукой. – Решила, что вполне справлюсь сама. Что я – дороги не помню? Почти добралась до полуденной границы Холмов, и тут началась эта жуткая гроза…

При одном воспоминании о полосовавших небо ослепительных зарницах и холодном проливном дожде Иламна съежилась и заговорила быстрее:

– Я решила переждать ливень в каком-нибудь поселке. Отыскала тропу… и вдруг стало происходить что-то жуткое. Меня скрутило, я упала с седла… Ползла куда-то, думала, что умираю, пыталась звать на помощь… Должно быть, валялась поблизости от дороги и попалась на глаза этим отродьям. Они прихватили столь ценную добычу с собой. Никак не могли решить, как лучше мной распорядиться – выставить на общее веселье или попользоваться самим и затем продать куда-нибудь…

– Все уже позади, – успокаивающе произнес маг. – Лучше постарайся вспомнить: Драго, отправляя тебя в дорогу, не велел передать что-нибудь особенное? Какие-то свои подозрения? Догадки?

– Да ничего такого, – нерешительно протянула рабирийка. – Хотя вот что: он упомянул «Скрижаль изгнанников» и спросил, помню ли я текст предсказания, где упоминается Дитя Осени. Я смогла прочитать только начало, а он засмеялся и сказал, что это, в сущности, неважно. Мол, будущее приходит вне зависимости от речений безумных пророков и наших желаний. Нужно только не упустить миг, когда оно встанет на твоем пороге. Еще он добавил: пришло время подумать о разделе наследства. Посему желательно, чтобы Рейенир да Кадена на десяток дней расстался с Ее величеством Чабелой и приехал в Холмы. Если он – то есть ты, Рейе, – помнит о своем долге и том, что он был и остается старшим отпрыском Князя…

И тут Рейенир, с лица которого в последнее время не сходило выражение сосредоточенной задумчивости – какое бывает у человека, пытающегося поймать явственное, но ускользающее воспоминание – заорал едва не в голос и с размаху треснул себя ладонью в лоб.

– Что?! – дернулся маг. – Слепень?

– Какой, к лесному духу, слепень!.. – простонал гуль. – Я идиот! Причем дважды! Удрал, не найдя времени толком попрощаться с Чабелой и объяснить ей, что творится – это во-первых! А во-вторых, она же мне рассказывала – Ди Норонье недавно пришло сообщение из Орволана о диковинных гостях, пожаловавших в Холмы! Тебе простительно, ты же почетный гость королевы и, как всегда, выше дворцовых сплетен, но я-то хорош! Всем известно, что сын Конана потерял голову от дочки Райана Монброна, и что Коннахар родился осенью… Правитель Аквилонии сейчас в отъезде, а его отпрыск, которого мы по привычке считали малым ребенком, предпринял самостоятельные шаги… Ты понял?

– Та-ак, – зловеще протянул одноглазый. – Ведь ты прав, пожалуй. Вот и отыскался везучий недоучка. Только вот как ему удалось справиться с…

– Дымом потянуло, – сказала вдруг Иламна. – И едой. Это они.

– На самой границе поймали, – проворчал маг.

Лес кончился, словно обрезанный ножом, и всадники выскочили на большое пустое пространство. Перед ними простирался поросший разнотравьем огромный луг. В сотне шагов стояло кольцом полтора десятка телег, рядом мирно паслись стреноженные лошади. В сгущающихся летних сумерках горели костры, распространяя сладковатый запах жареного мяса, и нестройный хор полупьяных голосов выводил: