Глава седьмая. Справедливость

21 день Первой летней луны.

Рейениру да Кадена не понадобилось злоупотреблять имеющейся властью и размахивать листами подорожных, заверенных личной печатью Чабелы Зингарской. Служащий почтовой станции в Алькаладе счел разумным немедля выполнить требования двух странных проезжающих. Развившееся за долгие годы службы чутье подсказывало: не стоит искушать судьбу.

С этого гранда из столицы, обладателя на редкость мрачного и тяжелого взгляда, и его подозрительного спутника вполне сталось бы, не получив желаемого, обратить здание разъезда в живописные дымящиеся развалины, украшенные мертвыми телами всех, кто подвернется под руку.

Почтарь безропотно выдал путешественникам лучших лошадей на подмену, клятвенно пообещал как можно скорее отправить в Кордаву доверенный ему пакет и выбрался на крыльцо, дабы своими глазами убедиться – диковинная парочка отбыла восвояси. Ускакала быстрой рысью на Восход, к поднимающимся в отдалении голубоватым отрогам Рабирийских гор. Только пыль взметнулась.

Из распахнутых дверей таверны «Счастливая подкова» высунулся Орхис, посмотрел вслед удаляющимся всадникам и понимающе кивнул.

Граница Холмов, проходившая вдоль русла быстрой неглубокой речки, и в самом деле пропала, оставив по себе рассеянное в воздухе ощущение холода – словно поблизости медленно таял огромный сугроб. Эллар нарочно проехал с четверть лиги вдоль былой Завесы, пытаясь осознать природу разрушивших ее сил, но не преуспел.

Делиться своими безрадостными наблюдениями с Рейе он не стал по одной простой причине: гуль временно оглох к любым посторонним звукам и желал только одного – как можно быстрее двигаться вперед. Маг не стал задумываться о том, куда, собственно, они направляются. Это решится позже, когда будет покончено с бандой грабителей.

Над странно притихшими, словно пытающимися вжаться в землю Рабирами медленно плыли по-осеннему серые облака. Порыв ветра принес откуда-то еле различимый запах гари. Преследователи, молча переглянувшись, свернули в ту сторону.

Тропа вывела к небольшому, в десяток домов, поселку – может, тому самому, из которого бежали осиротевшие дети клана Льерри.

С первого взгляда стало ясно, что по крайней мере здесь они опоздали, хотя совсем ненамного, – некоторые из разбросанных там и сям тел еще не успели остыть, а кровь – подсохнуть. Возможно, полусотни жителей кто-то успел избежать расправы, но большая часть осталась здесь. Поджигать весь поселок лихие парни из Мерчетеса не рискнули, опасаясь привлечь лишнее внимание, но погуляли на славу. Распахнутые настежь двери, догорающая часовня Лесных Хранителей в центре деревушки, кружащиеся над единственной улицей пестрые куриные перья… Все трупы обобраны дочиста. Да Кадена сгорбился в седле, временами издавая странные звуки, похожие на рыдание. Однако глаза рабирийца были сухи, а лицо превратилось в страшную маску горя и ненависти.

– Посмотри на это! – закричал он, оборачиваясь к магу. На ступенях часовни ничком вытянулся мертвец в традиционных рабирийских одеждах, на вид совсем мальчишка. Вогнанные страшным ударом вилы торчали у него между лопаток. – Ты только посмотри на это, Эллар! Добивали беспомощных вилами и ножами, как скотину! Что же это за люди, Эллар?! Что за звери?!

– Крестьяне, ослепленные жадностью и отупевшие от нищеты, – ответил маг. Кожаная личина пребывала бесстрастной, но, судя по дрогнувшему голосу, увиденное проняло и его. – Напились для храбрости браги и все равно шарахаются от собственной тени. Возьми себя в руки, Рейе. Мы скоро их догоним. Больше такое не повторится, ручаюсь.

– Конечно, – мрачно ухмыльнулся гуль, оглаживая рукоять тонкого меча-эстока. – Конечно, догоним. Я им, тварям, припомню эту деревушку…

Маг пожал плечами и смолчал.

На окраине нашлись следы недавно прошедшего здесь каравана. Извилистые глубокие колеи от осевших под тяжелым грузом повозок и множество полукруглых лунок, выбитых копытами. Пустые бутыли и кувшины, небрежно брошенные на обочину. Осколки чего-то хрупкого, вдребезги разбитого обухом топора. Шкатулка с тускло поблескивающими украшениями, явно упавшая с телеги. Трепещущие на колючих ветках придорожного терновника клочки тонкой ткани – кто-то решил поскорее обновить позаимствованный в безымянном поселке наряд. Скомканная пригоршня листов пергамента, наверняка выдранных из украшенного цветными камнями переплета…

– Смотри, они повернули, – заметил Эллар. – Направились назад, к границе. Должно быть, подводы перегружены. Даже самый жадный смекнул – все Рабиры не вывезти. Темнеет, скоро караван встанет на стоянку. Рейе, бедная лошадь ни в чем перед тобой не провинилась, хватит ее пинать… Скажи лучше, что ты намерен делать, столкнувшись с пятью десятками полупьяных кметов?

– Изрублю в мясо, – зло буркнул да Кадена. – Руками рвать буду… за Льерри.

Неподалеку послышалось конское ржание, и маг повелительно поднял ладонь, призывая сохранять тишину.

Спешившись и привязав лошадей, они двинулись на звук. Зрелище, открывшееся их взору, было весьма занимательным.

Крупный конь светлой масти, под хорошим седлом, топтался на краю узкой прогалины, раздраженно фыркая и дергая обмотанные вокруг тонкой сосны поводья. Рядом громоздилась вместительная повозка, запряженная парой равнодушных ко всему сущему волов. К бортику привязана за рога упитанная бурая коровенка, в самой телеге угловато торчат небрежно сваленные кучей сундуки, ящики, свертки и повизгивающие рогожные мешки. На передке телеги сидел, опасливо косясь по сторонам, тощий долговязый парень, сжимая в трясущихся руках арбалет. Поодаль торчал еще один, постарше годами и не столь испуганный. Он увлеченно глазел на происходившую у него под ногами возню – среди колыхавшейся травы размеренно ерзало и пыхтело что-то живое.

Окончилось действо тем, что с земли поднялся самый обычный человек, смахивающий на зажиточного хуторянина. Отряхнулся, пнул сапогом нечто, по-прежнему скрытое травой, и принялся деловито затягивать ремешки на штанах, раздраженно ворча:

– Хоть дернулась бы разок для порядка, нежить снулая… Разлеглась, как бревно, шипит да плюется…

– А я? – засуетился ожидавший. – Ты ж обещал, помнишь? Сам сказал – мол, все будем делить поровну!..

– Охота тебе со всякой мерзостью валяться, – пренебрежительно бросил старший. – Ладно, только по-быстрому. Того и гляди помрет девка, тебя не дождавшись.

Он шагнул к повозке, едко ухмыльнувшись раздавшемуся сзади визгливому воплю, и слишком поздно смекнув – вскрик похож не на довольный, а на предсмертный: Караульный вытаращился, заполошно ойкнул, выронил арбалет и попытался спрыгнуть с телеги. Замысел почти удался, не считая досадной мелочи: в мокрую от росы травы рухнул уже не живой человек, а его останки, вяло хватающиеся ладонями за неведомо откуда выросшую между ребрами узкую витую рукоять.

Хуторянин – мелкий лавочник из Мерчетеса, самоуверенно решивший наравне с прочими жителями городка поживиться за чужой счет – все-таки успел обернуться. Со стороны темнеющего леса к нему шел – или летел? – стремительный расплывчатый силуэт. Никогда в жизни упитанный лавочник не бегал так быстро, и успел-таки достигнуть спасительных зарослей, где с разбегу врезался в нечто, на первый взгляд показавшееся древесным стволом.

Жертва мародеров лежала на сорванном со стены чьего-то дома ковре, некогда разноцветном и пушистом, а теперь щедро вымазанном в грязи. Руки ей связали за головой, из одежды оставили изодранную в лохмотья рубашку, но женщина вроде бы дышала…

– Скоты, ах какие скоты… – бормотал Рейе, трясущимися руками разматывая узел на лохматом обрывке пеньки, коим самым жестоким образом были скручены кисти стонущей девушки. – Грязные подонки… Иламна?!

– Иламна, – не менее изумленно удостоверил подошедший следом маг. Рядом с ним в траву шумно свалилось нечто тяжелое, скулящее и невыносимо смрадное. – Творец Предвечный, вот так встреча! Э, да она еле жива! Рейе, дай ей хлебнуть из моей фляжки… Да хватит, хватит! Как, полегчало?