– И как оно? Не противно выступать в роли ярмарочной диковинки? – скривился Рейе.

– Ничуть. Пальцами никто не тычет – опасаются. И потом, отчего бы не оказать маленькое содействие приличному человеку?

– Человеку… – с непонятной интонацией протянул месьор да Кадена. – Никогда не задумывался, каково это – быть человеком. Таким же, как тысячи тысяч тебе подобных, обитающих на этой земле. Вдобавок человеком, обремененном уймой трудностей, и отлично знающим, что еще вчера он был чем-то иным. Чем-то гораздо большим… – он извлек из кармана загадочный клык и принялся быстро вращать его между пальцев. – Впрочем, тебе ли не знать… Скажи-ка – гадость, что со мной нынче творится, как, подозреваю, и со всем моим народом, – это то, о чем я думаю? Значит, сбылось пророчество? Но, во имя Единого, отчего так тяжело?..

– Ну-у, мой юный друг, ты требуешь от меня слишком многого, – развел руками Эллар. – Честно говоря, сам теряюсь в догадках. Видишь ли, Рейе, проклятие Безумного Исенны единственное в своем роде. Знаешь, в чем его особенность? Его нельзя снять, я имею в виду, нельзя уничтожить или отменить. Это так называемое именное повеление, заклятое с помощью истинного имени магика, которое, разумеется, должно храниться в строжайшей тайне. Мне неведомо, как на самом деле звали Исенну. Собственно, я не знаю даже истинных имен Драго или твоего, хотя могу узнать, если понадобится… Одолеть Проклятие пробовали многие, я и сам пытался не раз, но это вроде замка с очень хитрым секретом: не имея ключа, ни за что не откроешь. А ключ похоронен в могиле вместе с истлевшими костями Безумца.

– Кто-то же открыл, – упрямо тряхнул головой гуль. – Что, нашелся некто посильнее тебя?

– Да Мрак Изначальный его ведает, – раздраженно донеслось из-под кожаной личины. – Может, и выискался умелец. Только, сдается мне, тут скорее счастливый случай… или трагическая случайность. Что не удалось мастерам, получилось у везучего недоучки.

Рейе да Кадена схватился обеими руками за голову и уставился в выщербленные доски стола, будто надеясь прочесть там некое откровение, подсказывающее ему, как жить дальше. Подошедший к столу трактирщик глянул на темноволосого молодого человека в потрепанном дворянском костюме с легким недоумением и обратился к Эллару:

– Так и знал, что ваша милость вскорости объявится. Слыхали небось, какие чудеса в наших краях творятся? Два дня тому над холмами встал колдовской огонь до неба, а потом гроза началась, да такая, какой старики не припомнят. Говорят, не то конец света грядет, не то Рабиры скоро сквозь землю провалятся…

– Не провалятся, – заверил хозяина таверны Эллар. – Сооруди-ка нам, почтеннейший, чего-нибудь вкусного, как ты умеешь, да побольше, путь у нас неблизкий и печальный… Что еще говорят в достославном Алькаладе?

– Болтают всякое, – сообщил Орхис, всем своим видом показывая, что сплетни досужих трепачей его нимало не интересуют. – Недавно гуртовщики из Мерчетеса хвалились, что, мол, скоро всякий поганый вампир в Холмах – не в обиду будь сказано благородному месьору – получит по своему личному, хорошо заостренному колу в брюхо. Грозились, что, дескать, повыжгут да поперережут весь, извиняюсь, тамошний змеюшник, покуда кровососы валяются в лихоманке. Оно конечно, народишко в Мерчетесе гнилой, сооврут – недорого возьмут… но тут, похоже, не врали, очень уж глаза у них блестели, и спешили они, ну прям как на ярмарку с бесплатной выпивкой. Нищие они там, в Мерчетесе, потому злые, за медный сикль мать родную удавят… Так что ежели в Холмах и впрямь поветрие, не завидую я тамошним бедолагам.

– А из Рабиров ничего не слыхать? – с нарочитым равнодушием поинтересовался маг. – Неужто и впрямь все поголовно занедужили?

– Насчет того, что поголовно – врут, но какая-то беда у них стряслась. Своими глазами видел парочку тамошних насельников – вчера еле-еле сюда приковыляли. Страшные, ободранные, что твой…

– И где же они теперь? – нетерпеливо перебил да Кадена.

– Лусенита приютила, – после некоторых колебаний сообщил трактирщик. – Она навроде знахарки нашей будет. Шальная какая-то – сколько таскалась в Холмы и ничего, возвращалась живая-невредимая. Хотите на кровопийц глянуть? От «Подковы» пройти до второго перекрестка, свернуть налево, третий дом по правую руку. Поосторожнее с Лусенитой – ежели заподозрит чего дурное, повернется и дверью хлопнет… Эй, а куда приятель-то ваш делся? Ведь только что здесь сидел!

Может, Рейенир и потерял изрядную часть своих способностей, но умение незаметно исчезать посреди разговора пока оставалось при нем.

Нужный дом оказался приземистым строением из местного красноватого песчаника, с многочисленными пристройками и сараями. Пропавший Рейе да Кадена обнаружился возле нуждавшихся в починке ворот, с другой стороны которых стояла крупная женщина средних лет, в зеленой вышитой блузе и ярко-алой юбке – надо полагать, упомянутая Лусенита. За ее подол цеплялся, чуть покачиваясь, бледный и казавшийся изнуренным долгой болезнью мальчик. Выглядела алькаладская знахарка настороженной и сердитой, рабириец – расстроенным и еле сдерживавшим злость. Рейе внимательно слушал женщину, одновременно шаря по карманам, пока не извлек на свет тяжелый кожаный мешочек. Не развязывая, сунул в руки собеседнице, наклонился через забор к мальчику и быстро сказал ему что-то, заставившее ребенка нехотя кивнуть.

Собственно, Эллар мог без труда услышать их беседу от первого до последнего слова, но зачем лезть в чужие тайны? Если Лусените известно нечто важное, Рейенир сам поделится узнанным.

Разговор закончился. Женщина быстро направилась к дому, уводя за собой мальчика. Рейе смотрел им вслед, и ярость на его подвижном лице сменялась угрюмой тоской. Гуль резко повернулся и зашагал обратно к «Счастливой подкове». Он не удивился, столкнувшись на ближайшем перекрестке с терпеливо ожидавшим магом.

– Их там четверо, – медленно заговорил Рейе, пристально глядя себе под ноги. – Двое – совсем дети, по людским и по нашим меркам, подросток и почти взрослая девушка. С ними шел еще один ребенок, тоже мальчик, но он умер сегодня ночью. От безысходности, как выразилась почтенная Лусенита. Все беглецы – родственники, из клана Льерри. Они почти не разговаривают, но кое-что вызнать удалось. Их поселок располагался в пяти лигах к полуночному восходу отсюда, число жителей – чуть меньше сотни. После недавней грозы старшее поколение слегло и больше не поднялось. Способные держаться на ногах чувствовали себя крайне скверно, их немногие магические таланты и наши обычные способности пропали – также, как у меня… Кто-то вспомнил про Лусениту – она, похоже, водила близкие знакомства с некоторыми из тамошних жителей. Решили идти к ней, но тут в деревню заявились люди. Кто такие, откуда, как сумели миновать Завесу – дети не знают. Чужаки прикончили тех, кто не успел спрятаться, разграбили дома, покидали добро в повозки и тронулись дальше. Уцелевшие, понимая, что вряд ли сумеют добраться до ближайших соседей, рискнули отправиться в Алькалад. Теперь они здесь, в относительной безопасности, но Лусенита опасается, что вскоре по городу поползут слухи об укрываемых ею вампирах. Я дал ей денег и посоветовал уехать куда-нибудь… Только куда им бежать? В столицу? Этим еще повезло, но что станется с остальными…

– Должно быть, охранное заклятие Холмов исчезло вместе с Проклятием, – спустя десяток пройденных в молчании шагов заметил Эллар. – Описанная же детьми банда есть не что иное, как осмелевшие крикуны из Мерчетеса. Если я верно понял моего друга Орхиса, грабители, обремененные растущим караваном, движутся вдоль внезапно сгинувшей Незримой Стены к полуночи…

– Значит, мы последуем за ними, – криво ухмыльнулся гуль. – Даже не пытайся меня отговорить.

– В мыслях не имел, – маг пожал плечами, широкие складки на выцветшем синем плаще дрогнули. – Идем добывать лошадей. И не пугай здешнего почтаря до смерти, ладно?