Я поспешил в конец главного зала. Я знал, что времени в обрез. Родители, наверное, уже вернулись домой, и сейчас пререкаются из-за того, что будет на ужин.

— Вот блин! — воскликнул я, увидев, что дверь читального зала закрыта. Я схватился за ручку и повернул ее.

— Нет. Пожалуйста.

Дверь была заперта.

Я повернулся и поспешил назад, чтобы попросить у Шамана ключи. На ходу я украдкой вытирал руки о штанины джинсов. Мне не хотелось запятнать потом ценные комиксы.

Я был на середине зала, когда услышал крики.

Раздался треск. Потом — глухой звук удара.

И снова крик.

Неужели на Шамана кто-то напал?

Я бросился к выходу. Ботинки скользили на полированном мраморе. Сердце бешено заколотилось.

Вот и стол администратора.

Но где, черт возьми, Шаман?

На обычном месте — высоком стуле за столом — его не было.

Я резко затормозил. И уставился на стоявшего за столом незнакомца.

Лица его я не видел. Он стоял ко мне спиной.

Я машинально сунул «Обезьяна в Маске» в рюкзак и подошел к столу.

— Эй, а где Шаман? — спросил я. Собственный голос показался мне резким и пронзительным.

— Ему пришлось уйти, — не оборачиваясь, ответил мужчина.

Я моргнул.

Происходило что-то очень и очень странное.

Мужчина стоял в высокой мусорной корзине.

Я уставился на его спину. Он был в длинном черном плаще-крылатке. Серебристые волосы ниспадали на воротник.

Он медленно повернулся ко мне лицом — и я испуганно ахнул.

Его глаза… в них не было зрачков. Вообще никаких цветов. Они были совершенно белые.

— Я могу тебе чем-то помочь? — спросил он.

6

Я смотрел в эти пустые жуткие бельма. Ни зрачков. Ни радужки. Совсем ничего. Неужели он слеп?

— Я могу тебе чем-то помочь? — повторил он. Голос у него был грубый и хриплый. За исключением волос на затылке, голова его была лысой и блестящей, а формой напоминала электрическую лампочку.

— Э… ничем, — сказал я. — В смысле, я…

Он взял карандаш и нацарапал несколько слов в лежавшем на столе блокноте.

Он не слепой. Но у него нет зрачков.

— Я… э… опаздываю к ужину, — промямлил я. — Я вернусь, когда Шаман будет здесь.

Он кивнул.

— Желаю СУПЕР вечера, — сказал он. Но слова его прозвучали холодно. Как угроза.

Меня пронизал леденящий ужас; я содрогнулся. Что это было? Я точно слышал крики и треск. А потом за столом Шамана вдруг нарисовался этот жуткий тип.

— Пока, — сказал я. Повернулся и выбежал из музея.

О том, что случайно прихватил с собой «Обезьяна в Маске», я вспомнил только после ужина.

Ужин выдался вполне типичным для семейки Дризер. Мама с папой опять переругивались, выясняя, были ли свиные ребрышки достаточно нежными. Эрни вертелся на стуле и вел себя как дебил, дергаясь и изображая марионетку. При этом он расплескал свой яблочный сок. Но родичи, разумеется, не стали на него кричать, ведь все, что он делает — очаровательно.

Я уронил на пол морковку, и родичи тут же подняли крик на тему того, что у меня руки не из того места растут. Потом я чихнул в тарелку, и они велели мне выйти из-за стола.

Обычное дело.

У себя в комнате я начал выгружать рюкзак — и нате вам. Два редчайших комикса.

Я понял, что их завтра же необходимо вернуть. Шаман должен понять, что я унес их случайно.

Я аккуратно разложил комиксы на столе и начал читать первый.

Несмотря на то, что героем была обезьяна, комикс отличался реалистичной прорисовкой. Во вступлении говорилось, что никто не знал, откуда обезьяна взялась. Ее могущество заключалось в ее маске. Будучи размером с обыкновенного шимпанзе, она обладала силой десяти горилл.

— Вот так обезьяна! — пробормотал я себе под нос.

Снизу доносились вопли — родители спорили, как лучше загрузить посудомоечную машину. А потом послышался другой звук. Топот бегущих ног.

Я обернулся как раз в тот момент, когда в комнату ворвался Эрни. С воинственным кличем он подлетел к моему столу.

— Стой! — крикнул я и попытался его оттолкнуть.

Поздно. Он схватил оба комикса и бросился наутек.

Этот малолетний бандит постоянно тырит мои вещи. Но в этот раз он зашел слишком далеко.

Я вскочил.

— А ну верни! — завопил я. — Сейчас же! Не буду я с тобой играть!

Он остановился в коридоре и показал мне язык:

— Бе-е-е-е-е-е!

Я приблизился к нему на несколько шагов. Я не сводил глаз с комиксов. От бешенства меня так трясло, что я, казалось, вот-вот взорвусь.

— Они ценные, — сказал я. — Они принадлежат музею. Они очень редкие. Отдай их мне.

Эрни помотал головой. На его личике, похожем на мордочку хорька, играла гаденькая усмешка.

— Теперь они мои, — заявил он.

— А НУ ОТДАЙ!!! — завизжал я.

Тут подоспела мама:

— Что тут за шум?

— Эрни стащил книжки комиксов, — произнес я, задыхаясь. — Они не мои. Они принадлежат музею. А он стащил. Заставь его отдать. Заставь его. Заставь его!

Мама посмотрела на Эрни. Эрни прижал комиксы к груди.

— Успокойся, Ричард, — сказала мама. — Зачем ты обижаешь братишку?

— ЧТО?! — вскричал я. — Я? Я его обижаю?!

Мама улыбнулась Эрни.

— Ричард, разве ты не видишь, какой он милый? Просто Эрни хочет во всем походить на тебя. Это так трогательно!

— Но… но… но… — От возмущения я начал заикаться. — Я… я поверить не могу, что ты на его стороне. Почему ты всегда берешь его сторону?

— Ничью сторону я не беру, — отрезала мама. — Я просто считаю, что ты должен прекратить свои нападки на брата.

Эрни опять показал мне язык:

— Бе-е-е-е-е-е!

После чего швырнул комиксы в мою комнату.

Мне хотелось кричать. Мне хотелось рвать и метать.

Я подождал, пока мама с Эрни спустятся вниз. И тогда я разинул рот, чтобы заорать в голос. Но вместо этого — чихнул. Раза три или четыре.

От укола не было никакого толку.

— Доктор Корень — шарлатан, — проворчал я.

Я вытер нос рукавом. И осторожно положил комиксы обратно на стол.

Моя ярость ушла. Ей на смену внезапно пришла тоска. Тоска и одиночество.

«Вот бы и мне иметь силу десяти горилл», — подумал я.

Персонажи комиксов ведут яркую жизнь. Днем и ночью переживают они тысячи захватывающих и волнующих приключений. Никто не насмехается над ними из-за аллергии. У них есть верные друзья, всегда готовые придти на помощь в трудную минуту.

Неудивительно, что я мечтаю о супергероях и комиксах. Будь вы в моей шкуре, вы бы тоже мечтали.

— Я — Обезьян в Маске! — внезапно воскликнул я. Я представил себя покрытым шерстью, с огромными, мощными, рельефными мышцами, в черной маске, скрывающей мое истинное лицо.

— Я обладаю силой десяти горилл!

Я забегал по комнате, колотя себя кулаками в грудь. Я выл и ревел, и кричал яростно, словно горилла. Я вскочил на постель. И принялся скакать по ней, колотя себя кулаками в грудь и завывая.

И тут у меня перехватило дух. Я ахнул. Глаза полезли на лоб. Я замер на кровати, глядя на Бри Бирнбаум, которая стояла в дверях и, в свою очередь, во все глаза глядела на меня.

7

У меня подогнулись колени. Я чуть не упал с кровати.

Бри откинула за плечи белокурые волосы. Она склонила голову набок и прищурилась.

— Ричард? Что ты делаешь? — спросила она.

— Э-э…

А что я еще мог сказать? Я бы скорее умер, чем признался ей, что был Обезьяном в Маске, наделенным силой тысячи горилл.

— Ну… это такие специальные упражнения, — сказал я. — Они должны помочь мне избавиться от аллергии.

Не знаю, поверила она мне или нет. Она все так же смотрела на меня своими ясными, чарующими зелеными глазами.

На ней был зеленый свитерок, выгодно подчеркивавший цвет глаз, и короткая плиссированная юбочка поверх темных джинсов.

Я спрыгнул с кровати. Пригладил волосы одной рукой. Мое лицо взмокло от пота. Быть гориллой — дело нелегкое.