Я поморгал. Потом протер глаза. Неужели мне все это мерещится?

— В чем дело? — воскликнул я.

— Мы вернулись домой, — произнес кто-то рядом со мной. Я обернулся и уставился в пульсирующее красным лицо Кровяка в Плаще. — Мы там не прижились.

— Как? — выдохнул я. — Вы все вернулись? Почему?

Его лицо пульсировало и подергивалось. Под красным плащом я видел потоки крови, струящиеся через все его тело.

— Настоящий мир слишком уныл, — сказал Кровяк. — Слишком тих. Никакого веселья. Кому охота жить в таком мире? Ни тебе полетать, ни подраться — тоска зеленая.

— Э… А мне как раз нужно вернуться в реальный мир, — сказал я.

Он прищурился:

— Серьезно?

— Серьезно, — сказал я. — Думаю, мои брат и подруга уже вернулись. Я нигде их не вижу. И теперь мне тоже нужно вернуться в реальный мир.

— Это прискорбно, — сказал Кровяк, покачав кровавой головой.

— П-прискорбно? — пробормотал я. — Почему прискорбно?

— Потому что дверь закрылась. Закрылась навсегда.

35

У меня екнуло сердце.

— Хочешь сказать… я здесь застрял?

Кровяк кивнул.

— Да. Люк закрыт. И заперт наглухо.

— Нет, вовсе нет, ты лжец! — послышался чей-то хриплый голос.

Это был Могучий Колтун. Он подскочил к нам и спихнул Кровяка с тротуара своей мощной грудью, поросшей бурой шерстью.

— Отвали, Колтун! — угрожающе крикнул Кровяк. — Не то кровью умоешься!

— Люк до сих пор немного приоткрыт, — сказал мне Колтун. — Но вот-вот закроется. Тебе бы поспешить, парень. — Он показал на бетонную лестницу на другой стороне улицы. — Воспользуйся ею. Люк наверху.

— Но… но… где же там вода? — спросил я. — Где берег?

— Это Мир Комиксов, — ответил Колтун. — Здесь вещи постоянно меняются. Советую поторопиться.

Кровяк наступал на Колтуна.

— Ты никогда не забудешь тот день, когда обозвал меня лжецом! — крикнул он. — Моя кровь кипит от гнева!

Колтун набросился на него и сшиб наземь. Всю улицу залило кровью. А удивительные супергерои сошлись в поединке, нанося друг другу удар за ударом.

Я сорвался с места и бросился к лестнице.

— Пожалуйста, люченька, будь открыт! — бормотал я, взлетая по лестнице и перепрыгивая через две ступеньки за раз.

Я поднимался все выше и выше. И вот он, люк, прямо у меня над головой.

Да! Он все еще был немного приоткрыт. Но вполне достаточно, чтобы я смог через него протиснуться.

— Я иду! — закричал я. — Я почти дошел!

Я выбрался на небольшую площадку. И остановился, чтобы перевести дух.

— Я иду! — крикнул я, словно люк мог меня услышать. Он, тем не менее, продолжал медленно закрываться. Я снова побежал.

И тогда что-то большое и тяжелое обрушилось на меня сверху. Как мешок картошки. Оно упало мне на голову и плечи и повалило на пол площадки.

Я застонал от боли и попытался вывернуться из-под нападавшего.

Грузная, массивная, мохнатая туша. Она придавила меня к полу. Существо восседало теперь у меня на груди. И не двигалось с места.

За его волосатым плечом я видел, как медленно затворяется крышка люка.

Сидевшая на мне тварь подняла голову.

Я уставился на маску, скрывавшую ее лицо. Я узнал ее. Я видел эту маску.

Обезьян в Маске!

— Отпусти меня! — крикнул я.

Наверху со скрипом закрывалась крышка люка.

— Отпусти! Отпусти меня!

36

Обезьян навалился на меня всем своим мощным телом. Я не мог пошевелиться.

Я знал, что у меня есть единственный шанс. Единственный способ его одолеть.

Я старался вдохнуть как можно больше воздуха. Я раскрыл рот пошире — и пытался чихнуть.

Нет. Ничего не получалось.

Ну же. Ну же! Мне необходим был суперчих, чтобы снести громадную тварь.

Я снова втянул в себя воздух. Открыл рот. И…

Ничего.

Я застонал, когда огромная обезьяна склонилась надо мной, прижимая лапищами мои плечи. Она навалилась грудью мне на лицо. Мех… густой мех щекотал мне нос. Грубая шерсть колола лицо.

Я запрокинул голову и издал мощный, громоподобный чих.

Я почувствовал, как лапы Обезьяна соскользнули с моих плеч. Я разинул рот и еще раз чихнул. Обезьян слетел с меня… отпрянул назад… назад, к краю площадки.

Еще один чих. И маску сорвало с лица испуганного чудовища.

Я впервые увидел его лицо, похожее на лицо обыкновенного шимпанзе. Все оно словно бы распадалось на части. Обезьян — уже без Маски — повалился на бетонный пол бесформенной грудой. Он опустил голову и зарыдал. Громким обезьяньим плачем.

Лишенный своей маски, Обезьян превратился в жалкое, беспомощное существо.

Я ликовал. Мои суперсилы помогли мне одолеть классического персонажа комиксов. Но я понимал, что праздновать не время.

Я развернулся и бросился вверх по лестнице, ведущей к люку. Ботинки звонко стучали по бетону. Грудь готова была взорваться.

Я был на уже середине лестницы, когда на меня пала тень. Я посмотрел наверх — и вскрикнул от ужаса.

С тяжелым стуком крышка люка захлопнулась.

37

Попался. Навечно застрял в Мире Комиксов.

Тяжело вздохнув, я достиг вершины лестницы. Остановился под самым люком и посмотрел на него.

Я поднял руки и уперся в крышку ладонями. На ощупь дерево было теплым. Я расставил руки и сильно толкнул.

Крышка не сдвинулась с места.

Я задержал дыхание, напряг мышцы и толкнул сильнее.

Нет. Мне не хватало сил. Я не мог ее сдвинуть.

Я уставился на проклятую крышку. Реальный мир был так близко — и в то же время так далеко.

Что-то защекотало в носу. Частички обезьяньей шерсти?

Я чихнул так мощно, что чуть не свалился с лестницы.

Крышка люка распахнулась настежь. Она взметнулась вверх, потом снова устремилась вниз. Я затаил дыхание, когда она замерла на середине пути. Отверстие было достаточно широким, чтобы я мог в него пролезть.

— О! — выдохнул я, увидев наверху родителей.

Я приблизил лицо к отверстию.

И услышал…

— Это ты виноват, Барри! — орала мама на папу. — Почему ты не спустился и не вытащил его?

— С чего это я виноват? — защищался папа. — Почему я всегда во всем виноват?

— Потому что ты всегда виноват? — кричала мама. — Или потому, что ты круглый неудачник?

— Конечно, я неудачник! — парировал папа. — Я ведь женился на тебе!

Неужели они не видят меня внизу? Неужели они не могут прекратить пререкаться хоть на минуту, даже когда я в опасности?

А потом я увидел Бри.

Да!

Она тоже нашла лестницу!

Она была цела и невредима!

Она заглянула в отверстие и увидела меня.

Она нахмурилась и погрозила мне кулаком.

— Ничего, — сказала она. — Я найду способ с тобой поквитаться, Ричард. Ты мне за все ответишь.

И только тут родичи прекратили, наконец, перебранку и заметили меня.

Они склонились над отверстием и протянули мне руки.

— Вот ты где! — сказала мама. — Ух, и влетит тебе!

— До конца жизни помнить будешь, — добавил папа.

— Скорее, Ричард! — крикнула мама. — Дверь сейчас закроется! Скорее!

Да. Дверь снова закрывалась. Я протянул им руки. Приподнялся на цыпочках. Отверстие все еще было достаточно широким. Я мог без труда через него проскользнуть.

Но внезапно я остановился.

Я опустил руки. Я стоял и смотрел, как затворяется дверь.

Сердце мое колотилось. Я чувствовал, как стучит в висках кровь.

Я принял серьезное решение.

Догадываетесь, что я решил?

38

— Прощайте все! — крикнул я. — Счастливо оставаться!

Я стоял и смотрел, как дверь с грохотом захлопнулась.

Тогда я издал торжествующий клич:

— Да! Да-а-а-а!

И взметнул над головой кулаки.

Я поскакал вниз по лестнице. Я думал, что взорвусь от счастья. Я миновал поверженного Обезьяна и стрелой пролетел остаток лестницы.