— Все хорошо.

Лили дрожит, глядя на Люка широко распахнутыми испуганными глазами.

— Кто это был?

— Кое-кто с кем я имел прежде деловые отношения, — отвечает Люк, соображая, как это лучше озвучить.

Догадка освещает лицо Лили.

— Дилеры.

— Ну, можно и так сказать, — произносит Люк.

Затем он оборачивается ко мне.

— Спасибо.

Я отвожу взгляд, скрывая ощущение собственной вины.

— Да не за что.

Фрэнни обнимает Люка, поворачивая к себе его лицо для поцелуя.

— Как они вошли?

— Они постучали, — ответил я.

Он улыбнулся в знак подтверждения, глядя на нее.

— Господи, — восклицает она. — Я принесу немного льда.

Она внимательно изучает его лицо, затем, осторожно прикоснувшись к нему, исчезает в кухне. Лили направляется к двери.

— Я, наверное, пойду.

Она касается ручки двери и замирает. Я подхожу и отвожу ее руку.

— Позволь мне убедиться, что все в порядке.

Я открываю дверь и выглядываю в коридор. Там пусто. Я возвращаюсь к Лили.

— Путь свободен.

Она обращается к Фрэнни и Люку:

— Если у вас, ребята, все в порядке, я, пожалуй, попрощаюсь.

— Пожалуй, я провожу тебя, — произношу я, и, сообразив, что это прозвучало слишком поспешно, добавляю: — Их не видно, но... стоит проверить.

— Хорошо, — отвечает она.

Мы выходим в коридор, и за нами щелкает замок. Она поворачивается, шагая в направлении своей двери, и возится в поисках ключа.

— Ладно... надеюсь, еще увидимся...

— Мэтт, — заканчиваю я за нее предложения, полагая, что она вовсе не подразумевала того, что произнесла.

Она внимательно на меня смотрит.

— Что?

— Я не был уверен, что ты запомнила мое имя. Мэтт. Меня зовут Мэтт.

Тьфу, наверное, я выгляжу полным идиотом.

Она поворачивает ключ в замке и открывает дверь.

— Хорошо. Увидимся позже... Мэтт.

Наши взгляды встречаются, отчего у меня холодеет все внутри, и некое подобие улыбки появляется на ее губах.

— Будь осторожен, — говорит она, глядя вниз, на лестницу.

Она проскальзывает в дверь. И я остаюсь в одиночестве. Снова.

Глава 11

Какого черта?

Фрэнни

Люк сегодня перебирает книги в библиотеке, и поэтому он взял с меня обещание, что я останусь дома.

Ред Сокс так сильно проигрывают Янки, что на игру становится больно смотреть, и ругательства папы становятся более красочными, чем обычно. Он отталкивает подставку для ног от своего кресла и наклоняется вперед, опираясь локтями на колени. Он фокусируется на экране, как будто думает, что силой мысли может помочь любимой команде победить.

Я поднимаюсь с пола и начинаю путь к лестнице.

— Ты отказалась от общения с мальчиками? — спрашивает он.

— Я? Никогда! — отвечаю я в шутливом возмущении.

Он улыбается, но потом его лицо становится серьезным.

— Приятно видеть тебя дома вечером, для разнообразия.

Мама отрывает взгляд от своего кроссворда.

— Ты должна проводить больше времени дома, дорогая. Вот что. Через несколько месяцев тебя здесь больше не будет.

Я прислонилась к стене у основания лестницы и сложила руки на груди.

— Значит, вы перестали рассматривать Люка, как нечто...

Мама опускает газету на колени.

— Мы никогда и не относились к нему иначе, как с уважением.

— Мама, будь серьезной. Вы не относитесь к нему также как и к Чейзу. Он даже близко не может приблизиться к моей комнате.

— Ладно... он... я...

— Что она пытается сказать? — прерывает папа, глядя на маму, приподняв бровь. — До сих пор он демонстрировал поведение исключительно порядочного молодого человека и доказал, что мы вполне можем ему доверять.

Я мысленно воспаряю.

— Серьезно. Значит, теперь ему можно находиться в моей комнате.

Мама впивается взглядом отца.

— С открытой дверью.

Я ощущаю, как мои губы расползаются в счастливой улыбке, и я совершенно не способна этому помешать.

— Да, хорошо.

Я уже покидаю общую комнату, когда со мною что-то происходит. Я жду, пока боль в моем сердце пройдет, прежде чем я поворачиваюсь обратно.

— Почему вы никогда не требовали оставлять дверь открытой, когда здесь был Гейб?

Они переглядываются, затем снова глядят на меня.

— Ну... Гейб — он же ангел, — произносит мама.

Я вздрагиваю. И мне абсолютно нечего возразить. Он действительно ангел. Мой ангел. А Люк, определенно, нет.

Когда я разворачиваюсь к лестнице, я ощущаю ноющую боль в сердце, которую невозможно унять, и пытаюсь сконцентрироваться еще на чем-нибудь, кроме Гейба, поскольку я скучаю по нему.

Я себя заставляю подумать о чем-нибудь другом, о чем угодно. Поднимаясь по лестнице, я врезаюсь в Грэйс, выходящую из ванной. Она стаскивает полотенце с головы, позволяя влажным волосам рассыпаться по плечам, и капли воды с волос падают ей на спину.

— Ты дома.

Я впиваюсь в нее взглядом.

— Не по собственной воле. Люк в библиотеке.

Она просто смотрит на меня так, словно ее бледно-голубые глаза способны видеть меня насквозь. И когда я уже почти прошла мимо нее она произносит:

— Он другой.

Я раздраженно оборачиваюсь к ней.

— Кто?

— Люк. Его природа изменена.

В течение минуты я просто смотрю на нее, не зная, что сказать, и мне вдруг становиться любопытно, насколько глубоко она способна видеть.

Я киваю.

— Изменена.

Я разворачиваюсь и двигаюсь дальше, но прежде чем успеваю войти в свою комнату, она произносит:

— Как? Ты... — Ее фраза обрывается и она умолкает.

Я снова поворачиваюсь к ней. Она не могла догадаться, что Люк трансформировался, и уж точно никак не могла узнать, что это сделала именно я. Но что-то есть такое в ее пристальном взгляде, что заставляет меня задуматься.

— Поверь, он вовсе не такой злой, как ты думаешь.

И когда я открываю дверь, мне в след доносится:

— Но он был, — она утверждает это скорее себе, чем мне.

Я беру старое издание книги Стивена Кинга «Противостояние» со стола и ложусь на кровать, пытаясь получить удовольствие от чтения. Но мысли о Грэйс не покидают меня.

Как много ей известно?

Пытаясь вытряхнуть разговор из головы, я беру телефон в руки и вижу смс от Тейлор: «Приезжай в «Бухту» вечером».

Минуту спустя, я набираю ее номер.

— Меня нет, я в «Бухте». — Включен автоответчик.

Что? Тейлор, как всегда, в «Бухте».

Это ночной притон, переполненный туристами, и теми подростками, которым нечем заняться в школе. Она обычно разглядывает парней, а я ставлю очередной рекорд на игровом автомате.

И ничего? Я снова отправляю сообщение.

Я жду.

И жду.

И когда у меня уже лопается терпение, и я собираюсь позвонить ей, приходит ответ.

«Мы пошли с Лили», — читаю я на экране.

Меня пронзает ревность.

Я же сама хотела, чтобы она подружилась с Лили.

Я нажимаю кнопку вызова, и Тейлор сразу же отвечает.

— Хорошо я согласна. Куда мы отправимся?

— Прости, — отвечает она, и тут я ощущаю раздражение. — Мы идем на вечеринку, на которую меня пригласил Марк. Не думаю, что это тебе подойдет, Фи.

Я люблю вечеринки.

— И с каких это пор мне не подходят вечеринки?

— Послушай, Фи... по какой-то непонятной причине ты являешься магнитом для парней. Я наблюдала это у Галлахеров, и сегодня я не хочу соперничества.

— Ты ведь шутишь, правда?

— Хм... нет.

— Подумай хорошенько. Неужели ты вправду считаешь, что я намерена отбивать у тебя парней?

— Не преднамеренно, но это так.

— Замечательно, — вспыхиваю я, захлопывая телефон, разрывая связь.

— Дождалась, — говорю я сама себе. — Что со мною не так?

Но, честно говоря, я понимаю, что не так. У меня нет ни одного настоящего друга. Тейлор была самой безопасной из возможных друзей. Она не требует многого и сама не обещает. Даже не знаю, когда я успела к ней привязаться.