Гейб грустно улыбается.

— Если бы было так легко убедить Его. Однажды твое Влияние станет достаточно мощным.

Гнев смешивается с облегчением, и я срываюсь.

— У меня нет Влияния! Я не могу ничего изменить!

Он скользит на диван рядом со мной и откидывается назад, глядя на меня. Его взгляд переходит на Люка.

— Я думаю, что лучшее доказательство существования Влияния сидит там. Ты сделала его смертным. Дважды.

Я смотрю на Люка, который сидит неподвижно, как камень, сложив руки на колени. Его взгляд направлен на меня. Я качаю головой.

— Я не знаю, как он сделал это, но это не я.

— Фрэнни...

— Я не могу изменить дерьмо! — кричу я в отчаянии. — Разве это не очевидно? Тейлор мертва.

Гейб рассматривает свои руки, и его голос становится тихим, как будто слова предназначены только для меня, когда он произносит:

— Я знаю, что у тебя есть Влияние, Фрэнни. Я почувствовал его.

И тогда, вдобавок ко всему, чувство вины превращает мои эмоции в месиво, когда я осознаю, что все это время я использовала Гейба. Я вскакиваю с дивана и встаю у окна, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Я чувствую, как Гейб следует за мной.

— Когда твое Влияние работало на Люке и мне — что было по-другому?

Его голос, мягкий и успокаивающий, звучит около моего уха. Я прижимаюсь к окну.

— Это не я. Почему ты не веришь мне?

Он осторожно поворачивает меня к себе лицом, и его глаза глубокие, полные сострадания.

— Что было другим? — повторяет он.

Я качаю головой, но он ловит меня за подбородок и поднимает его. Я смотрю в его глаза, и чувствую, как его любовь и спокойствие окружают меня. Я поднимаю руку и кладу на его грудь, как если бы хотела почувствовать биение его сердца. И, поскольку я хочу этого, я делаю — даже зная, что у него нет сердца.

Реальность обрушивается на меня.

— Это работает, когда я хочу чего-то всем сердцем.

Он проводит пальцами по моему лбу, убирая волосы в сторону.

— Так, когда ты желаешь этого… — Он наклоняется и целует меня в лоб, а его пальцы опускаются на мою грудь, — …оно срабатывает. Твое Влияние становится сильнее.

Я прислоняюсь щекой к его груди и слушаю сердце, которого у него не должно быть.

— Это любовь, — говорю я, наконец. — Мое Влияние — это любовь.

То, во что я даже не верила, пока не появились Люк и Гейб.

— Я думаю, что это больше, чем это... что ты больше, чем это.

Его мягкий голос заставляет его грудь вибрировать.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не уверен в этом, но... я не знаю. Это только предположение.

— Пожалуйста, не говори ничего. Я не уверена, что смогу справиться с чем-то еще.

Мой взгляд скользит к Люку, сидящему, опираясь щекой на здоровую руку. Я подхожу и сажусь на колени перед ним, взяв его руку в свою. Он поднимает глаза и пристально смотрит на меня. Я тяжело дышу, воздвигая стены вокруг своего сердца, и не говорю ни слова.

Взгляд Люка сосредоточен на мне. И я знаю, что он слышит меня, потому что это написано в его глазах, и он отводит взгляд от меня, как и руку.

— Люк...? Что произошло?

Он смотрит на повязку на его руке, поправляет бинт, но не отвечает. Рука Гейба опускается на мое плечо.

— Фрэнни, нам надо увезти тебя отсюда.

С тяжелым сердцем я встаю на ноги. Я пытаюсь собраться с мыслями, вспоминая видения. Мы не в безопасности здесь. Гейб ведет меня к двери, держа руку на моей спине.

— Но что если они узнают, что мы собираемся в Лос-Анжелес? — говорю я.

— Ты не поедешь в Лос-Анджелес.

Он хватает меня за руку и быстро тянет к его машине. Я поворачиваюсь, чтобы увидеть Люка, следующего по пятам, озираясь по сторонам.

— Тогда куда мы едем?

Я содрогаюсь, когда понимаю, что, когда я сказала МЫ, я имела в виду всех нас — Люка тоже. Что, если он не поедет? Он скользит на заднее сиденье, по-прежнему глядя по сторонам, когда я сражаюсь со слезами.

— Я не могу пока сказать тебе об этом. Никто не должен знать. Твоя семья и все остальные должны думать, что ты в Лос-Анжелесе.

* * *

«Theory of a Deadman»[18] играет, наполняя комнату и заглушая мои мысли, пока я складываю свою одежду в сумку. Я отключаю iPod и бросаю его сумку, прежде чем закрыть ее. Габриэль прислонился к дверному косяку, спокойно наблюдая за мной.

— Ты готова?

— Думаю, да.

Я в последний раз оглядываю свою комнату, а затем смотрю на Люка, стоящего возле окна. Он не сказал ни слова после инцидента с Анжеликой. Я должна знать, что произошло, но не могу заставить себя спросить об этом еще раз. Я задумалась на секунду, прежде чем спросить.

— Ты едешь?

Мое сердце стучит, я затаила дыхание, когда он отворачивается от окна и смотрит на меня своими темными глазами. И заставляет меня ждать его ответа.

Глава 29

Ни одно доброе дело не остается безнаказанным

Мэтт

Это Ад. Фрэнни и ее демон оставили меня здесь. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

У меня вырвался безрадостный смех. Моим единственным утешением является то, что они будут гореть в Аду всю вечность. Я иду, чтобы убедиться в этом. Потому что, если бы она не была такой идиоткой, она никогда бы не влюбилась в демона.

Демон. О чем она думала?

Она думает, что она может спрятаться за Щитом Габриэля, но между близнецами существует неразрывная связь. Я уверен, что смогу найти ее. И это поможет мне сделать так, чтобы она всегда думала, что все это ее вина. Она почувствует себя виноватой за то, что со мной случилось.

Я могу использовать это воспоминание и другие, чтобы заставить ее заплатить. Потому что, с помощью Короля Люцифера, я нашел свой уникальный талант. Мой дар. Дар, о котором Габриэль даже не упомянул. Который заставляет меня задуматься, на той ли стороне я был все это время. Так или иначе, пути назад нет. Я поклялся в верности Королю Люциферу.

Какой у меня был выбор, на самом деле? Сначала я не был уверен, что это правильный ход. Сейчас я уверен. Небожители постоянно сдерживали меня.

Но мой новый Король показал мне такие вещи — способы использования моей силы, — которые я даже представить себе не мог. Я лежал на полу, закинув руки за голову и уставившись в потолок пещеры, наблюдая, как свет ласкает каменную поверхность мерцающими искрами, и пытался разобраться, как это работает. Я чувствую свою вновь обретенную силу, что пульсирует внутри меня как дикий зверь, голодный и желающий вырваться на охоту.

И тогда я чувствую что-то еще — руки Лили. Поглаживания. Ласку. Они делают меня голодным совсем в другом смысле. Я поворачиваю голову, и выражение на ее лице говорит обо всем. Она ненасытна.

Она покинула тело Анжелики, потому что смертные тела не переживут путешествие между пространствами. Но у Короля Люцифера был так называемый «сосуд» для нее — тело. Он может послать за ней всякий раз, когда захочет. Он делает это из своих предпочтений. К рогам и когтям можно привыкнуть, но в большинстве своем она все еще человек. И чертовски горячая, хоть и немного и потрепана. По-видимому, наш Король был не в восторге, что она вернулась с пустыми руками. Она расскажет мне, что случилось, но она говорит, что она это заслужила.

Все же, когда я вижу синяки, ярость охватывает меня. Я до сих пор не могу защитить ее. Даже от Него. Единственное хорошее, что Он сделал для нее в последнее время. Он обещал отдать мне Лилит так надолго, как я хочу ее, я думаю, может быть, навсегда. Когда я обвожу пальцем фиолетовый синяк на внутренней стороне ее бедра, удивленно поднимаю бровь.

— Опять?

Она пожимает плечами.

— Это то, что я заслужила.

— Но мне необходима практика.

Она закатывает светящиеся зеленые глаза.

— Прости, но ты единственное человечное существо здесь.

Она садится и отодвигает от меня.

— Прекрасно. Но ты помнишь наш уговор. Если я позволю тебе причинить мне боль, ты должен заставить меня чувствовать себя лучше после этого.