Прошло еще несколько дней — и снова тяжкая и горькая весть: английские войска вошли в Баку. В беду попали бакинские комиссары, а среди них лучшие друзья Подбельского — Ваня Фиолетов, Ян Зевин…

Почти в то же время пришло сообщение из Моршанска. Здесь на Кулеватовской дамбе кулацкая банда подкараулила и убила возвращавшуюся из Тамбова группу местных активистов. Подбельский хорошо знал всех погибших и особенно близко Василия Петровича Лотикова, председателя Моршанского уездного комитета партии. Это был прекрасный организатор, опытный партийный работник.

В августе совершенно неожиданно Подбельский получил телеграмму о смерти Гавриила Васильевича Белоцветова. Он умер в небольшом городке Льгове, куда в первые дни после Октября уехал из Тамбова. Вечно мятущийся, что-то ищущий, он остался таким и до глубокой старости.

После освобождения Орла и Воронежа, в октябре 1919 года, положение на фронтах явно улучшилось в пользу Красной Армии, особенно на юге страны. Перейдя в стремительное наступление, войска; Южного и Юго-Восточного фронтов к началу 1920 года уже очистили от врага Донбасс. 3 января 1920 года Красная Армия изгнала деникинские войска из Царицына, еще через четыре дня Красная Армия вошла в Таганрог, а 8 января — в Ростов.

Теперь у наркома стало еще больше работы. Надо было продолжать оказывать помощь родившимся в огне боев войскам связи. Особого внимания требовало радиостроительство. А осуществление плана открытия почтово-телеграфных отделений! Ведь шутка ли сказать: за каких-нибудь два года надо открыть в стране три тысячи отделений.

А сколько еще и другой текущей работы!..

В конце 1919 — начале 1920 года почтовиков стали донимать посылки. На московских вокзалах скапливалось огромное количество неразгруженных почтовых вагонов. Не только посылки, но и мешки с письмами много дней лежали без движения. Этих посылок ждали жители Москвы и других городов. Воины Красной Армии и их семьи в городах и селах ждали писем. А вагоны все стояли неразгруженными: не хватало людей и не было сил, чтобы справиться с разгрузкой огромного потока посылок и писем.

В ряде пригородов Москвы были разрушены линии телеграфной и телефонной связи.

Вот когда выручили субботники и воскресники!

На заседаниях и пленумах Московского комитета партии Подбельский не раз выступал в поддержку субботников и воскресников, названных Лениным «великим почином».

На воскресники связисты выходили организованно, как на праздничную демонстрацию. Брали с собой даже детей. Собирались обычно у Главного почтамта на Мясницкой. Отсюда колоннами расходились в разные стороны: кто отправлялся к вокзалам разгружать вагоны с посылками и письмами, кто шел на Москву-реку — к береговым дровяным складам для разгрузки барж с дровами, а кто очищал дворы от мусора в прилегающих улицах и переулках.

Ни один воскресник не проходил без участия наркома. Вместе с перевозчиками почты и проводниками почтовых вагонов, телеграфистками и техниками телеграфа, сортировщиками и почтальонами Главного почтамта и почтовых отделений города, монтёрами телефонной станции он выходил на разгрузку почтовых вагонов, ехал на заготовки телеграфных столбов, так же умело, как линейные рабочие, ставил эти столбы. И везде он был душой коллектива.

Участники субботников обычно получали бесплатный обед — перловый суп, чечевичную кашу и полфунта хлеба. Нарком обедал вместе со всеми.

Поработав час, устраивали короткий «перекур». Эти минуты Подбельский использовал для бесед. Он рассказывал рабочим о положении в стране, рисовал яркие картины будущего России, говорил о перспективах развития социалистической связи.

— Теперь больше, чем когда бы то ни было, — говорил он, — необходимо помнить азбуку исторического материализма: экономика — все. Победим мы хозяйственную разруху — значит, полностью обеспечим профессиональные интересы трудящихся, поднимем на небывалую высоту культуру, нравственность, науку. Не победим хозяйственной разрухи — коммунистическая революция грозит быть раздавленной.

Но нарком не только участвовал в субботниках и воскресниках. Он выступал в печати со страстными призывами в поддержку «великого почина».

— Практикует ли сейчас революция нарушение профессиональных интересов? Конечно, практикует. Один из принципов профессионального движения требует для каждого трудящегося сплошного еженедельного отдыха в течение сорока двух часов, а мы устраиваем субботники и воскресники, где цвет рабочего класса — коммунисты после своих достаточно непосильных трудов снова напрягают нервы и мускулы на пользу торжества коммунизма. Кто-нибудь из печальников за «принципы» профессионального движения поднимет по этому поводу свой негодующий голос. А если «великий почин» коммунистов увлечет за собой широкую беспартийную массу (а это и будет) и на субботники и воскресники станет являться большинство трудящихся, разве мы остановимся перед тем, чтобы после такой моральной победы обратить в сторону дезорганизованного меньшинства силу принуждения, чтобы заставить, их наравне со всеми трудящимися делить праздник и страду субботников?

Правительство проявляло большой интерес к состоянию связи. Владимир Ильич ценил энергию, знания, организаторский талант Подбельского, доверял ему, нередко давал особенно серьезные поручения. Как-то во время одного из заседаний Совнаркома Владимир Ильич снова требовал не ослаблять надзора за связью с югом, особенно с Харьковом и Курском. Только 10 января Подбельскому передали записку Ленина, в которой он спрашивал, энергично ли подталкивается и ведется надзор за постановкой телефона в Курск и Харьков и когда он будет готов. Наркома этот вопрос не застал врасплох.

«Три четверти вставок уже заменены на неделю раньше, чем ожидались, — ответил он Владимиру Ильичу. — С Курском уже можно говорить, кроме тех сравнительно редких моментов, когда телефон разобщается для ремонта».

17 января 1920 года Наркомпочтель Подбельский отчитывался на заседании Совнаркома о состоянии почты, телеграфа и телефона. Владимир Ильич, как обычно, внимательно выслушал немногословный деловой доклад Наркомпочтеля и сделал пометки на проекте постановления. Он подчеркнул пункт четвертый «поручить Наркомпути, Реввоенсовету Республики и Особому комитету по проведению военного положения на ж. д. принять решительные меры воздействия на агентов ж.-д. и военных сообщений, проявляющих преступную халатность в деле продвижения почтовых вагонов». Против этого важного пункта Председатель Совнаркома написал: «ВЧК». Значит, дело настолько серьезно и важно, что и Всероссийская Чрезвычайная комиссия должна, если нужно будет, вмешаться, чтобы не было задержки в продвижении почтовых вагонов.

Как всегда, Вадим Николаевич Подбельский пришел на субботник одним из первых. Он организовал работу по разгрузке посылок и сам ловко подавал посылки на машины. Он был весел и бодр, шутил и заражал всех энергией. Нарком подумал о том, что зря не ведут специального учета выполненной на субботниках и воскресниках работы связистов. «Что получается, — размышлял Вадим Николаевич, — учитывается, сколько заготовлено и погружено дров, сколько отремонтировано паровозов и вагонов и даже сколько сшито гимнастерок и обмоток. А письма? А посылки? Разве письмо или посылка согревают меньше, чем вязанка дров? В отчетах Московского комитета партии об итогах коммунистических субботников за одиннадцать месяцев значится, что, помимо разгрузки дров, погружено и разгружено почти две с половиной тысячи вагонов разных грузов. А ведь добрая треть этих вагонов разгружена и погружена тружениками почтово-телеграфного ведомства».

Все шло хорошо. Но неожиданно Вадим Николаевич поскользнулся и задел ботинком за гвоздь. Он с сожалением посмотрел на проколотый ботинок и продолжал работать, хотя одна из работниц предложила ему перевязать ногу.