Забегая немного вперед, стоит отметить, что развитие скоротечного базельского романа проконсула Гаэтано Мональди в последующие три дня превзошло даже самые худшие опасения Иоганна. Ему пришлось испытать чувство горькой обиды из-за того, что прекрасная женщина, наделенная таким обаянием, и, без сомнения, умная, столь легкомысленно пренебрегла его предостережениями.

Проконсул Мональди, видимо, решил на этот раз не терять даром ни одного часа. В прошлый свой приезд он только вышел на исходные рубежи. Теперь требовалось осуществить генеральное наступление, окружить высоту и предложить противнику сдаться на милость победителя без всяких предварительных условий. А если не удастся — взять высоту с боя, каких бы жертв это ни стоило. И проконсул сразу после ванны и бритья явился в полном боевом вооружении на поле битвы…

Для начала он пригласил Маргариту покататься в автомобиле по городу и окрестностям. Шофер с помощью слуг и охранника должен был через полчаса привести машину внутри и снаружи в надлежащее состояние.

После катания уже само собой разумелось пообедать в особняке, который, как давно заметила Маргарита, ремонтировался чисто теоретически, но который имел вполне приличную столовую, где к их возвращению кулинары от Иоганна накрыли стол, не посрамивший бы даже римского императора Вителлия, прославившегося непомерным обжорством и самолично учредившего для одного из своих пиров блюдо под названием «щит Минервы градодержицы», куда входили в фантасмагорической смеси печень рыбы скар, фазаньи и павлиньи мозги, языки фламинго, молоки мурен и еще сотни других экзотических компонентов.

Проконсул извлек уроки из предыдущего и на сей раз держался молодцом.

Часам к восьми вечера он созрел для крупных акций и сделал Маргарите предложение. Она отвечала в том смысле, что лучше им отложить решение этого вопроса до утра, на свежую голову, и выдвинула предложение: недурно было бы завтра повторить обед, но не в ресторанном исполнении. Заказать продуктов на дом, а слуги пусть приготовят все по-итальянски…

Эта мысль привела проконсула в восторг.

Перед уходом Маргарита любезно согласилась исполнить последнее желание проконсула — осмотреть его апартаменты, и это был первый за весь день случай, когда он точно угадал ее собственные желания.

Комната супружеской четы слуг, комнатенки шофера и охранника, равно как и прилежащие необходимые помещения, никакого интереса не представляли. Экскурсия свелась к подробному осмотру кабинета и спальни.

В кабинете Маргарита сейфа не увидела и потому подумала, что он, скорее всего, спрятан где-нибудь в стене и замаскирован. Она уже мысленно подбирала подходящие слова, чтобы выудить из сильно нетрезвого проконсула необходимые сведения, но он увлек ее в спальню, где в глаза ей сразу бросился старинный секретер, выглядевший в окружении новейших и моднейших предметов спального гарнитура довольно нелепо. Сразу было ясно, что секретер поставлен сюда не меблировки ради.

Маргарита громко выразила горячее одобрение вкусу Мональди и робко подивилась присутствию дисгармонирующего предмета, на что полковник хитро осклабился и, подведя ее к секретеру, показал фокус: откинул вертикальную крышку, под которой обнаружилась муарово переливающаяся стальная дверца с тремя небольшими круглыми, как у карманных часов, циферблатами, расположенными один под другим. Маргарита удивилась еще больше, и тогда полковник установил имевшуюся на каждом из циферблатов стрелку на определенную цифру — получилось число 377, затем потянул за ручку, и сейф раскрылся. Он был пуст, если не считать маленького черного портфеля свиной кожи, сиротливо лежавшего в стальной пещере. Проконсул попросил Маргариту отвернуться на секунду, что она и исполнила, а когда он разрешил снова взглянуть, сейф был уже заперт. Вероятно, будь Мональди трезвым, он сделал бы наоборот: повернул бы Маргариту, когда открывал сейф, а не когда закрывал. Но, к счастью, он все-таки был пьян…

В предвкушении завтрашних приятных хлопот проконсул лег спать, а Маргарита отправилась на свидание с Ганри. Они разговаривали долго, и Маргарита уходила с этого свидания очень озабоченная. Заснула она поздно и спала неспокойно.

Муж и жена Феррито, слуги Мональди, отлично знали итальянскую кухню. Получив от хозяина задание приготовить обед, они взялись за дело с воодушевлением, и с самого раннего утра в особняке началась бурная деятельность. Работы хватило всем — и шоферу, и охраннику, и самому проконсулу.

С зеленщиками и мясниками договорились о доставке на дом, а все остальное — рыбу, специи, сласти, фрукты и прочее — надо было покупать в городе. Общее руководство осуществляла Маргарита, которой проконсул и отдал полторы тысячи франков, занятые им у Иоганна.

Гаэтано Мональди рассматривал предстоящий обед как помолвку. Юная красота Маргариты обострила его мужское

тщеславие, он жаждал гласности и потому хотел бы созвать побольше гостей, но тут мешало одно обстоятельство: у него не было в Базеле знакомств. Он мог пригласить только Иоганна и директора небольшого банка, в котором Мональ-ди уже взял, опять-таки под поручительство Иоганна, солидную ссуду на выгодных условиях — из четырех процентов годовых — на ремонт особняка и собирался взять еще больше. Кстати, по его расчетам, присутствие директора на обеде должно было повысить его кредитоспособность. Со стороны Маргариты ожидалось участие Густавссонов. А пригласить их должен был лично проконсул Мональди. Охранник был послан на такси в оранжерею за цветами.

Маргарита, отправляя проконсула к Густавссонам, поручила заодно проверить на почтамте, нет ли ей писем до востребования, а также купить в музыкальном магазине граммофонную пластинку с записью нового блюза в исполнении Армстронга: хозяин магазина просил ее наведаться — в конце недели он ждал получения новинок.

Маргарита выпроводила проконсула без десяти минут десять, а ровно в десять к служебному входу особняка, выходившему в переулок, подъехал бело-розовый автофургон. Заглушив мотор, веселый, с черной сумкой через плечо, разносчик мяса выпрыгнул из кабины, раскрыл дверцы кузова, взял большой клеенчатый мешок, из которого торчала культя бараньей ноги, и, насвистывая, вошел в особняк.

Супруги Феррито хлопотали на кухне у разделочного оцинкованного стола. Огромная плита, облицованная белым кафелем, вся в никеле и бронзе, издавала напряженное гудение, как чрево океанского лайнера, — в топке бушевал огонь. Кастрюли, как трубы, изрыгали курчавый пар. Казалось, сейчас прозвучат отвальные гудки, и плита снимется со швартовых, чтобы уйти в далекий рейс.

Разносчик приветствовал заказчиков по-итальянски и громким голосом, иначе бы они не услышали. Мясо — и говядина, и баранина — им понравилось. Феррито-муж восхищенно закатил глаза, нервически бросил в воздух двумя руками какую-то замысловатую фигуру и тут же забыл о существовании разносчика, которому ничего более не оставалось, как исчезнуть.

Плотно прикрыв за собою дверь кухни, Гай в три шага преодолел коридор, открыл дверь, ведущую в буфетную, и увидел Маргариту, ожидавшую его на пороге столовой.

— Он уехал десять минут назад и будет примерно через час, — сказала она шепотом, когда они шли через столовую. Гай кивнул.

Маргарита проводила его в спальню и вернулась в столовую, чтобы следить из окон за дорогой.

Гай снял с плеча черную кожаную сумку, достал из нее фотоаппарат и металлический штатив, привинтил аппарат, установил треножник перед столом, затем достал из сумки и надел тонкие резиновые хирургические перчатки.

В спальне было полутемно из-за спущенных штор. Гай нашел выключатель, зажег люстру.

Освещения должно хватить. Теперь надо проверить сейф.

Он тщательно осмотрел секретер, и не напрасно: одна из инкрустированных перламутром накладных плашек на правой стенке оказалась подвижной. Она поворачивалась на оси на сто восемьдесят градусов, не нарушая орнамента. Повернув ее на девяносто, Гай увидел контакты: металлическая кнопка на изнанке плашки и такая же в пазу на стенке. Значит, Маргарита не за всем уследила, когда полковник показывал ей свой фокус…