Глядя на животных, Гопал подумал об охоте… и о битве.

— Не знаю, смогу ли быть солдатом, — сказал он. — Я всегда хотел путешествовать и учиться у ваших учителей.

— Наше путешествие еще далеко от завершения, — ответил Судама. — Кто знает, куда занесут тебя твоя карма и ману.

Гопал улыбнулся:

— Посмотрим, что приготовили ману для всех нас.

Они подошли к перекрестку.

— Помедленней, — завопил Нимаи, раздраженный тем, что не принимает участия в разговоре. — Я хочу отдохнуть.

— Согласен, — сказал Судама. — Я посмотрю, что с Китти.

Гопал кивнул и пошел назад к Китти.

— Как она?

— Она стала теплее, — ответил Судама, убирая руку от ее щеки. — Мантра работает.

Гопал беспомощно смотрел на сестру.

— Вот, — предложил Нимаи, прерывая мрачное настроение Гопала. — Я набрал орехов.

Каждый взял себе понемногу и сел, отдыхая.

— Что это? — спросил Судама.

Что-то продиралось сквозь кусты.

Гопал закрыл ладонью рот Нимаи.

— Тш-ш! Что? Что ты слышишь?

Судама выпрямился.

— Вон там, слева, — показал он. — Что-то шуршит в кустах.

— Да, я слышу, — сказал Гопал, оборачиваясь на хруст веток.

Нимаи оттолкнул руку Гопала.

— Может быть, еще одна обезьяна, — предположил он, глядя в указанном направлении.

Из леса вышел небольшой согбенный старик в темно-зеленом одеянии нищего. Он ковылял, опираясь на короткий посох, неся на плечах какое-то животное. Он был слишком далеко, чтобы Гопал мог узнать, что это за животное. Добравшись до середины перекрестка, старик бросил связанное животное на землю и поспешил обратно в лес.

— Что все это значит? — спросил Гопал.

Нимаи встал.

— Я пойду посмотрю.

Ему хотелось вернуть расположение его друга, и он побежал вперед, прежде чем его успели остановить. Нимаи добрался до места и дотронулся до животного. Оно подпрыгнуло. Нимаи подпрыгнул вслед за ним.

— Это всего лишь черный козел, — закричал он облегченно.

— Он сказал, черный козел? — спросил Судама, неожиданно встревожившись.

— Похоже на то, — сказал Гопал. — А что?

Судама встал:

— Перекресток! Это запрещено Законами Ману со Времен Дварны.

— Что? О чем ты? — Гопалу не понравилось то, что его вынуждали задавать вопросы.

— Как же я этого не понял?

— Чего не понял? — спросил Гопал, окончательно расстраиваясь.

— Если происходит такое, то могущество Кали не знает пределов. Нимаи! Уходи оттуда, — закричал Судама, глядя вверх.

— Быстрее! — позвал он, оглядывая верхушки деревьев.

Теперь и Гопал посмотрел наверх… потом опять на Нимаи, наклонившегося над черным козлом.

Сверху послышалось хлопанье крыльев. Ветви деревьев заволновались, роняя свою листву. По земле скользила тень.

«Еще одна нага?» — подумал Гопал, взявшись за коготь на поясе.

— Китти будет в безопасности, — сказал Судама. — Пойдем со мной.

Гопал последовал за Судамой к перекрестку. Опять тень прошла над их головами, холодя голую кожу Гопала.

Они подошли к Нимаи.

— Что это? — спросил он.

Козел брыкался связанными ногами и часто и порывисто дышал.

— Перекресток, — опять сказал Судама сам себе. — Я не думаю…

Гопал больше не мог этого терпеть.

— Да в чем дело? — потребовал он.

— Этот человек заключил договор с путтанахом — духом злого мистика, который питается плотью и не только плотью животных. Эти подношения всегда оставляют на перекрестках.

Последовала пауза.

— Это поклонение было навсегда запрещено Законами Ману.

По земле опять скользнула тень. Они подняли головы.

Что-то очень большое парило над деревьями, мелькая на фоне грозовых туч и солнца. Оно было похоже на гигантского москита. Шесть длинных ног или рук безжизненно висели по бокам, как у марионетки. Солнце не позволяло разглядеть существо как следует. Оно висело в воздухе абсолютно неподвижно, если не считать постоянного биения полупрозрачных крыльев, такого быстрого, что нельзя было сказать точно, сколько же их у этой штуки. Они были большими, однако… и очень шумными.

Песок на дороге взметнулся, и зверь приземлился. Путтанах стоял в футах десяти от них и был почти такого же роста. Женщина это или мужчина, они сказать не могли. У него были заостренные уши, торчащие над яйцеобразной головой, которую увенчивала золотая корона. Мясистые мочки ушей свисали до самых плеч существа, оттянутые множеством золотых серег. Между двух глубоко посаженных красных глаз свисал толстый черный нос. Изо рта, растянувшегося буквально от уха до уха, высовывался красный язык и виднелись четыре клыка. Живот существа, закрытый медным панцирем, был явно чем-то заполнен, и Гопал надеялся, что оно не голодно. Из спины росло две пары крыльев, похожих на крылья летучей мыши, за исключением цвета. Выпуклые вены с такой силой прокачивали кровь, что Гопал подумал, что существо должно иметь не одно сердце. Но это дополнительное сердце вряд ли прибавило бы ему сострадания… скорее наоборот.

То, что свешивалось у него по бокам, оказалось двумя членистыми ногами, тонкими как бамбук, с когтистыми отделениями. Из плечей росло две пары таких же членистых рук. На руках имелось шестнадцать удлиненных костистых пальцев, в два раза более длинных, чем руки обычного человеческого размера. Оно молчало, и Гопал засомневался, а говорит ли эта штуковина. Оно смотрело мимо них на свое подношение, скребя когтями по пыльной дороге.

— Слишком поздно уходить, — прошептал Судама.

— Я — Йара, — проскрежетало оно. Голос его был одновременно человеческим, птичьим и змеиным. — Некогда я был мистиком великой и ужасной мощи, а теперь я приговорен ману к жизни путтанаха… также силы необыкновенной.

Рот его растянулся в отвратительной улыбке.

— Чего ты от нас хочешь? — спросил Гопал, стараясь говорить спокойно.

— Меня интересует только мое подношение.

— О-о, — ответил Нимаи. — Оно готово и свежо. Под стать твоему величию.

— Как ты узнал, что оно свежо?

Судама попытался остановить Нимаи, но не смог.

— Я проверил его для тебя.

— Ты дотрагивался до него!

— Только одним пальцем, — ответил Нимаи, удивляясь его странным вопросам.

— Ты осквернил мое подношение! — взвизгнул Йара.

Путтанах раскрыл крылья и поднял все четыре руки к небу, как бы цепляясь за невидимую перекладину и поднимаясь в воздух.

— Он не знал, — взмолился Судама, и Гопал потянулся за кинжалом.

Глаза Йары засверкали при виде этого. Три из четырех его рук распрямились и ухватили Судаму и двух мальчишек за пояс. Яростно махая крыльями, он поднял их над землей. Его горящие красные глаза не мигая смотрели на Нимаи, осквернителя, оцепеневшего под этим гипнотическим взглядом. Гопал высвободил кинжал, а путтанах изрыгнул яд прямо в Нимаи.

Судама развернул ладони к существу, произнес «Астрас». Стрела мистика ударила существо чуть выше открытого рта. Корона слетела с его головы, а яд веером разлетелся по сторонам. Гопал яростно вонзил кинжал в держащую его руку.

Озадаченный силой Судамы, Йара уронил троих заложников, сложил руки и сел на дорогу. Нимаи свалился в кусты, все еще загипнотизированный, а путтанах пятился назад, неистово тряся головой, ужаленный чарами мистика.

Судама, прячась за деревьями, выпустил еще одну стрелу.

— Астрас! — сказал он, и молния ударила Йару в рот, забрызгав его лицо кровью.

Визжа от боли, существо завертелось на месте, пытаясь обнаружить Судаму, но наткнулось на Гопала, подкрадывающегося к нему справа. Рука путтанаха развернулась, и тонкие пальцы обвились вокруг юноши, опять поднимая его в воздух. Обернувшись к мистику, оно выплюнуло еще одну порцию яда.

— Пратикина-пратиких! — произнес Судама, и яд разлетелся по сторонам, а ученик уже спрятался за скалой.

Гопал раз за разом вонзал кинжал в руку путтанаха. Чудовище, потеряв из виду Судаму, зашипело и приготовилось загипнотизировать Гопала.

Судама незаметно взобрался на вершину скалы. Путтанах тем временем, открыв огромный рот, похожий на мешок, готов был сожрать юношу, подобно тому, как змея глотает свою жертву, вдвое превосходящую ее по размерам. Судама выставил ладони, направив их на голову путтанаха и произнес: