Гопал был удивлен. Ему никогда не приходило в голову, что у Судамы было прошлое. Он встретил его с Вьясой и…

— Я оставил семью и отказался от наследства, чтобы изучать искусство мистика. Я ушел в те места, где меня никто не знал, в поисках учителя. Я предложил свои услуги Вьясе в обмен на знания искусства Аюры. Я хотел быть целителем.

Судама на мгновение прервался. Вопросы Гопала разбередили его душу. Судама посмотрел себе под ноги.

— Позже я узнал, что мой отец убит, а семья продана в рабство на Била-свагру. — Он пнул ногой камень, который полетел в воду, оставляя круги на ровной поверхности. — Семья Рсии была уничтожена ашурой Кали… с помощью волшебства Майи.

Он встал и пошел к ручью, раскидывая ногой камни.

— Если бы не колдовство этой Майи…

Гопалу было не по себе. Он впервые видел такое проявление эмоций у брахмачарьи и не знал, что ему делать. Попробовать успокоить Судаму? А что он мог бы сказать? Его собственного отца постигла та же участь. Его ощущения относительно предназначения симхи спутались. Повстречав Вьясу, он уже задумывался, а не будет ли жизнь отшельника решением многих его проблем.

Гопал подошел к Судаме. В воде сверкали их отражения и изображение Чакры, подсвеченные едва взошедшим солнцем.

— После того, что случилось с моей семьей, — продолжал Судама, — я остался с Вьясой, чтобы изучать боевые мантры трета-мистика, прислуживать ему. Теперь я здесь с вами… чтобы встретиться с королем ашур.

Обернувшись к Гопалу, он вручил ему Чакру.

— Береги его. Он не должен попасть в руки ашурам и не показывай его апсарасе. Я ей не верю. Когда мы встретимся с Кали, с его помощью ты поразишь демона. Его мощь вне круга моих знаний, — признался он.

Слова Судамы немного успокоили Гопала. Может быть, он был и прав, что не показывал никому Чакру. Гопал внимательней посмотрел на диск.

— Что это? — Он протянул его Судаме.

Ученик перевернул диск в руке у Гопала и прошептал:

— Человек поистине жертва, и по желанию небес он может быть жертвой.

Незамеченный ими, в кустах неподалеку притаился Нимаи. Он искал своего крестного и подслушал весь разговор. Его не очень вдохновил тот факт, что его оставляют в неведении.

«В конце концов, я все для него делаю, — сердито размышлял Нимаи. — Почему он не рассказал мне? Я ведь ему ближе всех».

— Я хочу искупаться, — сказал Судама.

Брахмачарья выглядел гораздо серьезнее, чем когда бы то ни было.

— Держи это в секрете. Чем меньше народу будет об этом знать, тем лучше.

Нимаи побежал обратно в лагерь и притворился спящим. Может быть, Гопал все же расскажет ему о диске, и он поторопился обвинять его.

Гопал, уже искупавшись, засунул диск за пояс, рядом с когтем наги.

«Почему я?» — думал он, идя обратно к поляне.

Теперь у него было уже два священных предмета, которые не принадлежали ему по праву. Почему же ману доверили их ему?.. если это были ману. Он еще ничего не сделал сам. Он все еще был инструментом в чужих руках, и Круг, с его ману и их законами, был кукловодом.

Вьяса использовал его, чтобы умиротворить Дух Провидения. Судама — чтобы отомстить за семью. Своей сестре он был нужен, чтобы разбить чары, пленившие ее. Нимаи нуждался в его опеке. Гопал вспомнил свою клятву в горном ашраме.

— Я сказал, что исполню ваши приказания, — прошептал он, зная, что если ману действительно так могущественны, как о них говорят, то они услышат. — Я знаю, что вам нравится играть с нами, — заметил он, — но, когда моя сестра будет вне опасности, я стану самим собой.

Он остановился, зная, что иногда ману принимают форму животных или как духи входят в деревья, которых здесь было множество.

— Самим собой! Слышите вы? — Гопал вышел на поляну, где спал Нимаи.

— Просыпайся, просыпайся, слуга неведения! — закричал он. — Солнце взошло, и Брахма-мурта уже прошла.

Нимаи зашевелился.

— Слуга, — пробормотал он про себя, — я для него лишь слуга.

Гопал проверил, как состояние Китти, но ни словом не обмолвился о Чакре.

Из леса вышел Судама, поправляя свою одежду.

— Вода так холодна и освежающа. Так приятно смыть с себя зловоние Била-свагры.

— Ты читаешь мои мысли, — сказал Нимаи и побежал в лес, обиженный на Гопала и Судаму.

Гопал засмеялся, наблюдая, как его друг прыгает через кусты, пытаясь стащить с себя одежду. Судама присоединился к нему.

— А твой друг очень горяч. Непохоже, что он очень эрудирован.

— Есть многое, чему нельзя выучиться по книгам, — заступился за своего друга Гопал.

Им предстояло решить более серьезный вопрос, и фиглярство Нимаи было забыто.

— Боюсь, что она все еще меняется.

Гопал вновь привлек внимание к сестре.

— Ее побелевшие волосы напоминают мне якс.

— Есть мантра, — прервал его Судама, — с помощью которой я мог бы погрузить ее в сушупти.

Гопал, помня о сложностях, которые испытывал Судама на Наракатала, колебался.

— Это глубокий сон. Он может замедлить болезнь. И она не будет страдать от отсутствия воды и пищи.

— По крайней мере до тех пор, пока мы сможем доставить ее в Нийана Бхирам, — сказал Гопал, больше доверяя указаниям Вьясы, чем опыту Судамы.

Он вздохнул. Китти со временем становилась все меньше похожей на его сестру. Он должен был верить Судаме.

— Я сделаю носилки, — решил он. Когда Нимаи вернулся с ручья, Гопал уже деловито рубил бамбук.

— Помоги мне, — сказал он другу.

— Да, хозяин, — сказал Нимаи. Ученик мистика повторял заклинание:

Лес замолчал. Слабый ветерок подул над поляной.

Киттахари пошевелилась, как будто уже выходя из забытья, но неожиданно оказалась спящей мирным, глубоким сном.

— Она готова к путешествию, — сказал Судама. — Давайте носилки.

Судама улыбнулся, глядя на умиротворенное выражение лица Китти.

— У нас впереди долгий путь.

— Судама, — сказал Гопал, — вы с Нимаи несите Китти. Ты должен быть рядом с ней на всякий случай. — Гопал посмотрел на одеяние, принесенное им с Наракаталы: — Что мне с этим делать? — Он приподнял его носком сандалии.

— Это зловоние уже спасло нас однажды, — сказал Судама. — У меня такое ощущение…

— Мы его возьмем, но понесешь ты, — ответил Гопал, чувствуя себя уже достаточно близким брахмачарье, чтобы говорить в таком тоне. Гопал был прав. Между ними возникла невидимая связь, связь, которую Нимаи заметил и молча негодовал.

Судама скатал отвратительно воняющую одежду, а Гопал привязал ее ему на спину. Они с Нимаи подняли носилки и пошли за Гопалом.

Гопал шел впереди рядом с Судамой.

— Сколько нам добираться до Нийаны Бхирам? — спросил он.

— Как говорил Вьяса, мы должны идти на север. Я думаю, за день мы пройдем через лес Талавана. Еще через день мы будем в городе Тошана. Оттуда еще два дня пути. Точнее мы узнаем в Тошане. Я знаю там людей, которые могут нам помочь.

— Если там кто-нибудь остался, — сказал Гопал.

— Мы не знаем, что здесь случилось в наше отсутствие. Может быть, нам стоит идти немедленно… ради Китти.

Скупое тепло утреннего солнца было поистине щедрым подарком после промозглой тьмы Наракаталы. Очарованный окружающей обстановкой. Гопал нарвал букет полевых цветов и вдыхал их аромат. Павлины наверху ворковали со своими курочками. Напуганные кем-то невидимым, обезьяны карабкались по стволу дерева тамала. Гопал остановился, подняв вверх руку. Другая рука уже лежала на рукоятке кинжала. Все облегченно засмеялись, когда из кустов выскочила дикая собака и с лаем бросилась за обезьянами, прячущимися на верхних ветвях.