Тем не менее зверь подо мной вел себя как и обещано, удивительно флегматично, кусаться не пытался, шел мягко и плавно, седло хоть и немного непривычной конструкции, но довольно удобное, я быстро привыкла и даже начала получать удовольствие от поездки. И наконец обратила внимание на окружающий мир.

Возможность рассмотреть орочий город днем немного отвлекла от намеченных расспросов. В темноте я этого не разглядела, но сейчас город показался мне красивым. Богатые дома, ближе к центру и дворцу, построены в основном из песчаника, приятного такого персикового или песочного оттенка, от чего город казался удивительно светлым и каким‑то… южным. Особенно это впечатление усугубляли этакие «навесы» во многих дворах, арочные каркасы из жердей над дверью или вовсе через весь двор, по которым густо плелся… обыкновенный виноград!

— В Империи закупили, — пожал плечами на ошарашено — вопросительный взгляд Раш. — Сорт неприхотливый, особого ухода не требует. А зимы у нас теплые.

Собственно чему я так удивляюсь? Почему бы оркам не выращивать виноград, если климат позволяет? Да у них не слишком развито сельское хозяйство, но это же не поле пшеницы распахать.

В менее богатых, чем в центральные, кварталах дома были уже не из песчаника, а саманные, глина с соломой как объяснил мне Раш. Беленые известью стены несмотря на свой небогатый вид выглядели аккуратно и даже нарядно. Полотнища, закрывающие входные проемы вместо дверей часто подняты а хозяева сидят у входа или неподалеку, во дворе, и занимаются своими делами. Вон женщина стирает белье в большом тазу, сидя на низенькой скамейки и задрав длинный мешающий подол чуть ли не до пояса, а вон и старый орк с густой сединой в длинных волосах и без одного клыка обстоятельно строгает топорище здоровенным ножом.

У меня возникло странное ощущение, словно я попала в какие‑то древние времена.

На самой окраине саманные дома сменились и вовсе обычными шатрами, а вокруг целыми стадами бродили разнообразные животные. Между прочим большинство здешней домашней скотины выглядело так же хищно и опасно как сансы, даже те, что на моих глазах меланхолично жевали траву.

— Пастухи, — не дожидаясь вопросов, объяснил Раш. — Они никогда не задерживаются в городе надолго. Кочую по степи со стадами.

Встретила бы этих орков на улице, в жизни не догадалась что пастухи. Здоровые вооруженные до зубов мужики крайне сурового вида. Многие щеголяют устрашающими шрамами. Больше на бандитов с большой дороги похожи. Я так мужу и сказала.

— Это тяжелая профессия, уважаемая, но опасная и полная лишений.

— Почему же ты тогда угрожал Ашамель выдать ее замуж за пастуха, если это уважаемая профессия?

— Красные все еще кочуют, — напомнил Раш, так словно это должно все объяснять.

— В таком случае для нее ничего не изменилось бы, ну кроме потери статуса «принцессы».

— Ашамель всегда хотела жить во дворце, в роскоши и безопасности. Даже самый богатый княжеский шатер этого не обеспечит. Успешные пастухи собираются в отряды, а жен оставляют дома. Те, кто бедней вынуждены кочевать с семьями, и рисковать больше.

Казалось бы резкий переход с амбиций княжны на тяжелую жизнь пастухов ничего толком не объяснял, но если задуматься то угроза Раша действительно для Ашамель могла быть худшим наказанием. я пока еще довольно смутно понимаю почему кочевая жизнь в орочьих степях настолько опасна, но пока Ашамель княжна о ее комфорте и безопасности есть кому позаботится. Долгой и счастливой была бы ее жизнь в качестве жены самого бедного и неудачливого пастуха? Теперь я поняла почему княжна так опрометчиво, не задумываясь о последствиях, вызвала меня на поединок. Ведь я самим своим существованием убила ее мечту.

И еще, окажись на моем месте одна из тех девушек, что привезли со мной в качестве невест, долго ли она прожила бы среди орков?

Современных аристократок не учат ножевому и рукопашному бою. Разумеется, есть те кто занимаются этим для собственного удовольствия, но среди тех семи девушек разве что Глорию и Мелинду можно заподозрить в чем‑то подобном. А остальные… хорошо если хотя бы в спортзал для поддержания фигуры ходят. У многих конечно импланты, покажите мне имперца без единого импланта. Однако как будет работать техника, даже находящаяся в теле человека на этой планете сказать сложно.

Думать о том сколько протяну я сама со своими куцыми навыками и почти разрядившимся бластером, не хотелось. Прорвусь как‑нибудь, мне не привыкать.

— Поедем за город? — предлагаю. — Хочу посмотреть на окрестности днем.

— Это плохая идея, — хмурится Раш. — Лучше в другой раз с охраной.

— А ты что всегда ездишь с охраной? — спрашиваю насмешливо.

— Я никогда не езжу с женщинами, — отозвался он чуть резковато. — Ладно, но не далеко и держись рядом со мной, что бы не случилось.

— Договорились.

Если бы я знала насколько в здешней степи на самом деле опасно, без всяких возражений согласилась бы на любую охрану и вообще не настаивала бы на этой прогулке. А ведь могла бы и догадаться.

За последние несколько лет я бывала на многих планетах, в том числе на тех где люди постарались сохранить как можно больше заповедников дикой природы. В основном меня всегда интересовали горы, но бывала я и в лесах и в степи даже в тундре. Каждая планета имеет совою изюминку, что‑то такое, чья красота очень долго остается в памяти. Как вековые леса Изали, с их неохватными гигантами, тенистыми таинственными чащами и неожиданными солнечными полянами, устланными коврами мелких бледно — голубых цветом над которыми вьются сотни бабочек. Или фантастические водопады Ривеи полукилометровой высоты, насчитывающие более четырёхсот каскадов.

Не знаю, есть ли на Арейле места сравнимые по красоте, наверняка есть и даже нечто более фантастичное. Но пока мне довелось увидеть только лес и степь. И последняя меня покорила.

Степь прекрасна. Синее — синее с нежным чуть сиреневатым оттенком, небо без единого облачка, медленно клонящийся к горизонту жаркий шар солнца и вокруг, куда глаза глядят, бирюзово — пестрое море разнотравья. И непередаваемый, просто таки волшебный аромат, разлитый в нагретом солнцем воздухе.

— Красота какая, — зажмуриваюсь и с наслаждением вдыхаю ароматный воздух.

Раш остановил своего санса рядом, так что мы соприкасались коленями и тоже довольно щурясь, вдохнул полной грудью. В городе пахнет совсем иначе, там нагретый камень и пыль.

Я оглянулась, шатры пастухов и бродящие вокруг животные были еще видны, и тронула поводья. Мы ехали не торопясь, наслаждаясь теплым солнечными лучами на лице, бескрайними просторами на все стороны и порывами ветра волнами колышущими степное разнотравье и доносящими до нас пьянящий пряный аромат. Раш держался рядом со мной, не спеша расслабляться от окружающего благолепия, его прищуренные глаза зорко смотрели по сторонам, выискивая опасность.

На горизонте резво пронеслось стадо похожих на сансов животных. Откуда‑то очень издалека прилетел почти заглушенный расстоянием переливчатый вой. Степь жила своей, пока еще не совсем понятной мне жизнь.

Я напомнила себе, что это прогулка нужна была не только чтобы насладится окружающими красотами. Однако в голове теснилась такая огромная куча вопросов что никак не получалось четко сформулировать хоть один. У меня просто не получалось с ходу определить о чем нужно спрашивать в первую очередь. Что мне интересней всего и что может пригодиться в ближайшем будущем.

В таких случаях проще всего не думать, а говорить то, что первое на язык просится.

— Поговорим?

Раш согласно кивнул.

— Сколько тебе лет? И как долго вообще живут орки?

— Сорок восемь. Около пятисот лет, — он привычно лаконичен, но пока я не собираюсь настаивать на более развернутых ответах.

— Ты владеешь магией?

— Среди нас нет магов, только шаманы. Мои силы слишком малы чтобы всерьез их развивать.

— «Слишком малы» это насколько в практическом смысле? — заинтересовалась невольно. — Что ты умеешь?