«Неужели ничего нет? Это ведь не нормально!» – недоверчиво возмущалась Розамунда.

Но кто ищет, тот всегда найдёт. Ей повезло. Может потому что здесь было так «пустынно», что взгляд девушки не мог, не зацепился за три одиноко стоящих на трюмо фотоснимка в скромных деревянных рамках. Роуз возликовала. Ведь таки нашлось что-то интересное, когда она уже едва ли не рассталась с надеждами обнаружить сие. В миг, преодолев расстояние до комода, девушка взяла первую фотографию. На ней был изображён красивый темноволосый мужчина лет сорока, с ясными голубыми глазами, прямым носом с небольшой горбинкой и ямочкой на подбородке. Он улыбался, чуть искривив свои полные губы в тёплой, лукавой улыбке. И чем больше Рози смотрела на него, тем больше ей хотелось улыбнуться ему в ответ. Она догадалась, что на снимке отец Дерека – Николас, которого загрыз дикий зверь и чья смерть, изменила жизни двух других людей, крепко связанных с ним. В этом ей помогли убедиться две другие фотографии. Поставив портрет Дрейка старшего, девушка взяла следующий снимок, сделанный видимо на берегу реки во время рыбалки. Сердце её сжалось, когда взору предстал весёлый мальчуган с растрёпанными на ветру светлыми кудрями, восторженной улыбкой и очаровательными ямочками на порозовевших щёчках. Он демонстрировал в объектив камеры огромную, с блестящей на солнце серебристой чешуёй рыбину, висевшей на леске, которую тот крепко держал обеими руками. Было заметно, как он счастлив. Таким Роуз никогда не видела Дерека и от этого слёзы навернулись ей на глаза. На фотографии ему было не больше семи и тогда, он ещё не знал горя и отчаянья, а его отец был рядом и стоя чуть позади сына, взирал на него с гордостью. Но несчастья уже подстерегали его в будущем. Девушка перевела взгляд на третье фото – семейное, где Дрейки стояли, обнявшись у крыльца этого самого дома. Судя по дате в уголке, оно было сделано как раз незадолго до трагедии. Николас всё ещё живой и чем-то невероятно довольный, крепко прижимал к себе жену – высокую стройную красавицу блондинку, с нежными чертами лица и выразительными зелёными глазами, полными счастья, а так же сына, уже заметно подросшего с момента съёмки на берегу реки. Единственное же что не изменилось, так это по-прежнему сияющая улыбка и задор в его глазах. Глядя на их счастливые и весёлые лица, никто не усомнился бы, как тесны узы, связывающие их, насколько они преданы друг другу и какая крепкая любовь царит меж ними. Всё это в единый миг разорвала беда.

Розамунда не сразу поняла что плачет, лишь, когда хлынувшие из глаз слёзы проложив себе путь по щекам, закапали на снимок с дружным семейством Дрейков. И глядя на счастливое личико Дерека, она пообещала себе, что сделает всё возможное и невезможное, только бы вот такая сияющая улыбка, вновь появилась на лице парня.

– Кто ты? И что ты тут делаешь? – раздался внезапно чуть хрипловатый женский голос.

Роуз вздрогнула от неожиданности и едва не выронила снимки из рук. Понимание того что её кажется, застукали «на месте преступления» вспыхнуло в сознании девушки. Она так погрузилась в созерцание фотографий, что совсем потеряла счёт времени и утратила бдительность, напрочь позабыв, что находится в чужом доме без разрешения на то хозяев. Мысленно обругав себя и понимая, что теперь за собственную глупость придётся расплачиваться и как-то выкручиваться из сложившейся неприглядной для неё ситуации. Обернувшись, она увидела, что на пороге стоит женщина в поношенном домашнем платье и пристально смотрит на неё. Однако Роуз не заметила в её усталом взгляде подозрения или осуждения, лишь удивление.

«Кто она? На мать Д.Д. не похожа…Может экономка? Или домоправительница?» – думала девушка. Только как бы то ни было, объяснять своё присутствие придётся, раз спрашивают.

– И почему ты плакала? – меж тем продолжила задавать та вопросы.

Рози смутилась и поспешно, поставив фотографии на трюмо, оттёрла своё уже чуть распухшее от плача лицо ладонями, чувствуя себя невероятно глупо. Растянув губы в улыбке, она шагнула навстречу женщине.

– Здравствуйте и извините меня, пожалуйста. Я Розамунда Сент-Джеймс, знакомая Дерека, – представилась девушка и протянула для приветствия руку. – Его сегодня не было в школе и я решила навестить его. Вот решила подождать в доме. Хотя это довольно неучтиво с моей стороны.

Незнакомка недоумённо взглянула на протянутую ей руку, но мгновение спустя всё же протянула свою и Роуз аккуратно пожала тонкие пальцы женщины, ощущая, как прохладна её кожа.

– Значит ты подруга моего сына?! – пробормотала она. – Я раньше никогда не встречалась с его друзьями.

– А вы?…

– Я Маргарет. Мама Дерека.

– Миссис Дрейк? – не удержалась от удивлённого восклицания Роуз.

Только её недоверие можно понять. Стоящая перед ней осунувшаяся женщина, с запавшими глазами, которые казалось, покинула жизнь и утратившими свой блеск, с тёмными кругами под ними, так выделявшимися на фоне бледной кожи, скорбными складками у тонких губ и встрепанными волосами, мало походила на ту сиявшую внутренним светом красавицу, увиденную Роуз на фотографии. Эта же настоящая старуха. Страшно было и думать, что горе и боль от потери любимого мужа так обезобразили её. Та же на удивление гостьи отреагировала лишь едва заметным пожатием худых плеч, на которых мешковато висело платье.

– Да, – просто ответила она. – Но лучше просто Маргарет.

Рассеянный взгляд матери Дерека тем временем переместился с лица Розамунды на стоящие позади неё фотографии. Девушка заметила, как на лице женщины промелькнула заинтересованность, когда она заметила их.

– Что это? – тихо спросила она и тут же, не дожидаясь ответа, подошла к трюмо.

Роуз заметила, как м ука в миг исказила её черты, когда она рассмотрела снимки, а плечи поникли, как если бы на них навалился тяжкий груз. Присутствовать при столь наполненной горечью немой сцене и созерцать её – стало неловко и девушка поняла, что пора отправляться восвояси, потому что помочь была не в силах, а лезть в душу этой несчастной женщины не имела права.

– Я, пожалуй, пойду, миссис Дрейк. Зайду в следующий раз. Приятно было познакомиться, – произнесла Розамунда.

Только Маргарет, казалось, её и вовсе не слышала. Взяв в руки фотографию мужа, она не сводила с неё взгляда, с невыразимым страданием разглядывая улыбающиеся лицо своего драгоценного Николса. Тяжело вздохнув Роуз, пошла к выходу, желая поскорее уйти от сюда и избавить себя от привкуса горечи, появившегося у неё от такого неприкрытого горя. Только сделав шаг за порог, она вдруг услышала глухие рыдания и с тревогой обернувшись, увидела Маргарет, стоявшую на полу на коленях. Уткнувшись в ладони, женщина плакала, так что её хрупкие плечи дрожали. Что и говорить, зрелище было жалкое и не могло не вызывать сострадание. Но вопреки всему, сердце Роуз не дрогнуло от жалости к хозяйке дома. Наоборот, этот приступ слабости духа, пробудил у девушки гнев. Ей нестерпимо захотелось подойти к плачущей Маргарет и, крепко взяв за плечи хорошенько встряхнуть. А когда та немного придёт в себя спросить о том, как она могла позволить себе быть столь эгоистичной, что посмела погрузиться в пучину собственного горя, напрочь позабыв о маленьком сыне. Хотя именно он больше неё нуждался в утешении и поддержке, материнской ласке, после потери отца. Да, она поступила именно так и взвалила, на Дерека непосильную ношу, которую тот принял и тащил всё это время без жалоб и упрёков, как настоящий мужчина. А его мать забыла о том, кто из них двоих на самом деле взрослый, пустив всё на самотёк. Эта женщина, не нашедшая в своём сердце жалости к собственному сыну и ответственная за то, что тот в борьбе за жизнь утратил свою улыбку, не была достойна того, что бы её жалели. Роуз понимала, что может быть жестока к вдове, только вот ей было плевать на это. Но всё же она не судья этой опустившейся женщине, оплакивавшей погибшего мужа и осколки собственной загубленной жизни, продолжающей жить прошлым. Поэтому вместо того, что бы поступить так, как в душе ей того хотелось, девушка отвернулась и более не оглядываясь вышла из комнаты, не забыв захлопнуть за собой дверь, оставив Маргарет продолжать упиваться собственным горем.