– Тогда ты собирайся и поезжай. А я пойду, не буду тебе мешать. Я надеюсь, с ней всё будет хорошо.

– Спасибо, – Роуз слабо улыбнулась Анне.

Перед тем как ехать в аэропорт девушка успела позвонить родителям на работу и предупредить о своём отъезде. Оба были просто шокированы узнав о произошедшем с Сэм, поэтому не стали просить Роуз остаться, за что та была им благодарна. А через полтора часа она уже была в самолёте, мысленно подгоняя тот взлетать. Даже её панический страх перед полётами отступил, вытесненный страхом за подругу и тем, что её ждало в Скофхэгэне. Она хотела надеяться, что всё страшное уже произошло и остается только как-то разобраться с последствиями. Но что-то подсказывало, что ещё далеко не всё…

Глава 48

Дерек в который раз оглядел своё нынешнее пристанище и зло усмехнулся.

Он находился, судя по глинистой растрескавшейся почве с вымытыми родниками камнями, на дне старого пересохшего колодца примерно четыре-пять фута глубиной. Выбраться из которого, без посторонней помощи было проблематично – стены из гладких, плотно подогнанных друг к другу булыжников, делали эту задачу практически невозможной. Ко всему прочему сверху колодец закрывала толстая решётка, превращая каменный мешок, в тюрьму, коей собственно она и была. Тюрьма для оборотней. Кто бы знал, что у них она имеется. Дерек теперь может гордиться, что узнал об этом. Впрочем, это, ой какой сомнительный повод для гордости и такое же сомнительное удовольствие пребывать здесь. Ко всему прочему парень не знал, какого чёрта, он тут делает и что собственно происходит?! Интуиция, выражаясь крайне нецензурно, говорила, что происходит что-то очень нехорошее и он того не ведая вляпался по самые уши. Знать бы только во что и как?! Да только ему никто не потрудился разъяснить ситуацию, а он сам ничего не помнит из того, что происходило после полнолуния, с рассветом, попросту отключившись. Очнулся Дрейк, уже находясь здесь, не зная – как он тут очутился, какой сегодня день, сколько он тут провалялся и самое важное – парень не знал, почему весь перемазан в засохшей, с запахом, отдающим железом, крови? Чья она? То, что это не животная кровь, а человеческая он уже понял – вкус был иной, и у парня просто нутро холодело, от предположений как она оказалась у него на коже. Но одно Дерек знал точно, вины на нём никакой не лежало, он просто не мог причинить никому вред. Именно поэтому, что бы обезопасить себя и других людей, уходил, глубоко в лес, что бы в одиночестве пережить часы полнолуния. К тому же единственный момент, который он всё же отчётливо помнил, тот, когда терзавшая его боль стала уходить, а это значило – что ночь пережита. Радость от сего, прояснила на миг сознание и пусть в домике, как обычно царил хаос, крови на его руках не было! Это парень ясно помнил и то, откуда она взялась и ворох других вопросов, на которые Дрейк самостоятельно не мог найти ответы, буквально разрывали ему мозг. Хотя кое-какие догадки относительно ситуации всё же у него появились, складываясь в препоганую для него картину, учитывая все обстоятельства. Теперь же ему оставалось, только кое-как устроившись на холодных камнях, дождаться момента, когда о нем, наконец, вспомнят и кто-нибудь появится чтобы ответить, хотя бы на часть его вопросов. Правда, за те несколько часов с момента, как Дерек, наконец, пришёл в себя, никто ещё не удосужился прийти его проведать. И так как занять себя было, по сути, нечем, ему только и оставалось, что беспрестанно думать, анализировать, вспоминать и, запрокинув голову до боли в шее, разглядывать через решётку тускло освещённые маслянистой лампой грубо сколоченные доски потолка.

Мысленно парень вернулся в день перед полнолунием, прокручивая в голове все события того дня, вечера, восстанавливая по крупицам оборванные, смутные воспоминания ночи и пытаясь воссоздать события утра следующего дня…

Утро того самого дня, выдалось на редкость холодным, снег до этого, не желавший никак выпадать, что для их штата можно было считать аномалией, за одну ночь решил восполнить сей промах, поэтому когда Дрейк вышел из дома, смог лицезреть внушительные сугробы. Выругавшись сквозь зубы, посылая сочные эпитеты в адрес синоптиков, в очередной раз не уследивших за вывертами погоды, парень вернулся в дом, что бы одеть поверх тёплого свитера ещё и куртку. В уме он прикидывал, сколько времени ему понадобиться, чтобы расчистить двор и успеет ли он сделать это сегодня, до того, как ему надо будет ехать в своё убежище – сегодня ночью ожидалось полнолуние. Значит, со всеми делами надо закончить поскорее, чтобы приступ не скрутил его где-нибудь в неподходящем месте. А если не успеет расчистить, не завалит ли тут всё к чертям собачьим, снегом, так, что по возращению придётся снегоуборочную машину вызывать? В конце концов, махнув на всё рукой и решив, что после школы часа два он всё-таки сможет потратить на то, что бы расчистить дорожки к дому, Дерек отправился на занятия. Уроки пролетели достаточно быстро, может потому что парень особенно и не вслушивался в то, о чём рассказывали учителя: мысли пребывали в каком-то хаосе, настроение не поднималось выше отметки «ниже плинтуса», а к концу последнего занятия вообще разболелась голова. Поэтому парень был несказанно рад, когда прозвенел звонок и, отпросившись с факультативов, Дрейк сразу же поехал к Тони, что бы предупредить друга и компаньона, что сегодня и завтра, он берёт отгулы. После этого в его планах было заехать домой, быстро раскидать снег, перекусить и убраться от всех подальше. Однако планам не суждено было сбыться… Приехав в автосервис, и увидев, какой аврал там твориться, Дрейк мысленно взвыл. Все подъёмники были заняты, а гараж для машин ожидающих своей очереди – забит битком. С первым снегом, многие авто-владельцы приехали менять резину, а другие решили подлатать свои машины и поставить их в гараж, до весны. Поэтому теперь в мастерской творилось чёрте что, среди которого выделялась внушительная фигура взбешённого Блэкстоуна, который матерясь, так что уши вяли, раздавал указания, поторапливал механиков. Совесть не позволила Дрейку тут же ретироваться, бросив своих ребят и оставить Тони в одиночку решать проблемы. Смирившись с необходимостью, парень поспешил на подмогу… и в итоге вылез из-под днища выбранной им «Шевроле Авео» только в начале девятого, когда перед глазами начинало темнеть от боли, а инструменты выпадали из ослабевших рук. Следовало поторопиться, если Дрейк не хотел напугать до смерти Тони и ребят, начав кататься по полу и орать. Поэтому, даже не переодеваясь, в рабочей одежде, быстро распрощался со всеми и, загрузившись в машину, отбыл домой. Старшему другу даже не понадобилось, что-либо объяснять, только раз взглянув на перекошенное от мук, бледное, покрытое испариной лицо, Блэкстоун указал Дереку на выход из мастерской и, несомненно, ещё долго, с беспокойством смотрел ему в след. От помощи парень отказался, желая побыть в одиночестве, не зная когда его звериная сущность, взбесится, стремясь сломать контроль человеческой половины. Но предчувствуя, что этот миг не за горами, учитывая, что уже вечер и вот-вот на небе появится луна.

Домой он добрался буквально на «автопилоте», машинально управляя автомобилем. Бросив тот у калитки, по сугробам прошёл к дому, констатируя прискорбный факт, что расчистку снега, уже в любом случае придётся оставить до завтра или даже на послезавтра. Отперев дверь, парень шагнул в свой тёмный, тихий, как будто бы пустой дом, и даже когда за ним громко захлопнулась дверь, ему никто не поспешил на встречу. Судя по всему, мать снова просидела у себя в комнате, и думать не думала о том, что её сын придёт домой уставший и голодный. Впрочем, это не было чем-то удивительным. Всё как всегда.

Не включая свет, Дерек поднялся в свою комнату, где уже стояла, приготовленная им с утра сумка со сменой одежды и белья, так что оставалось только взять что-нибудь перекусить, и можно было уезжать. Оставив рюкзак с учебниками, и закинув сумку на плечо, парень тут же пошёл назад. Проходя мимо комнаты матери, Дерек притормозил. Из-под двери пробивалась полоса света. Значит, хозяйка комнаты была там. Впрочем, Маргарет редко куда-то уходила из дома. Немного поколебавшись, парень тихонько постучал, а потом, толкнув дверь, вошёл. Мать и вправду была у себя, спала, свернувшись в комочек, под тихое бормотание старенького телевизора и выглядела во сне такой хрупкой и беззащитно-одинокой, что у Дерека защемило сердце. В жёлтом свете бра, лицо матери выглядело очень уставшим, осунувшимся, похудевшим, с тёмными кругами под глазами и ранними морщинами. Их было не много, но они были, а ведь маме было всего тридцать пять с небольшим, она рано вышла замуж и родила его. На краешке кровати корешком вверх лежал раскрытый роман Джека Лондона «Мартин Иден» – любимая книга отца. Значит, мама снова её решила перечитать, хотя, наверное, уже знает её наизусть. К горлу тут же подкатил комок, а на глаза сами собой навернулись слёзы. Тут же изнутри накатила острая, разрывающая боль, заставившая охнуть и схватится рукой за стену, чтобы не упасть. Правильно, не время было расклеиваться и нюни распускать. Взяв книгу, Дрейк положил её на тумбочку и, сдёрнув со спинки кресла клетчатый плед, аккуратно, стараясь не разбудить, накрыл им Маргарет. Прижавшись на миг губами ко лбу матери, парень приглушил свет бра и, выключив телевизор, быстро покинул комнату.