508 Распространенность подобных проекций, так же как и их проективный характер, никогда до конца не признаются, что является безусловным фактом. При таком положении дел вовсе не удивительно, что наивный разум с давних пор считает само собой разумеющимся, что если во сне привиделся господин X, то этот сновидческий образ, названный «господином X», идентичен настоящему господину X. Подобное допущение всецело соответствует всеобщей некритической сознательной установке, не усматривающей никакого различия между объектом-в-себе и представлением, которое сложилось о данном объекте. При критическом рассмотрении – и этого никто не может оспорить – сновидческий образ имеет лишь внешнее и весьма ограниченное сходство с объектом. В действительности же этот образ есть комплекс психических факторов, который сам себя образовал – конечно же, при определенной внешней стимуляции, – и поэтому он существует в субъекте и состоит, в основном, из тех субъективных компонентов, которые характерны для субъекта и зачастую к реальному объекту не имеют никакого отношения. Мы всегда понимаем другого человека таким образом, как мы понимаем или пытаемся понять самих себя. То, чего мы не понимаем в себе, мы не понимаем также и в других людях. Так уж сложилось, что существующий у нас образ другого человека по большей части субъективен. Как известно, даже близкая дружба не является гарантией объективного знания партнера.
509 Если же, как это делается в школе Фрейда, попросту рассматривать манифестные содержания сновидений в качестве «нереальных» или «символических» и объяснять, например, что сновидение о колокольне в действительности подразумевает фаллос, то отсюда всего один шаг до того, чтобы сказать, что сновидение часто говорит о «сексуальности», но отнюдь не всегда имеет ее в виду или же сновидение говорит об отце, но на самом деле означает самого сновидца. Наше имаго является составной частью нашего разума, и если наши сновидения воспроизводят определенные идеи или представления, то это, в первую очередь, наши идеи или представления, из которых соткана совокупность нашей сущности. Они являются субъективными факторами, которые группируются в сновидениях так или иначе вовсе не по внешним причинам, но из интимнейших побуждений нашей психики, выражая таким образом тот или иной смысл. Целостная сновидческая работа, по существу, субъективна, и сновидение есть тот же театр, в котором сновидец является и сценой, и актером, и суфлером, и режиссером, и автором, и публикой, и критиком. Эта простая истина составляет основу того воззрения на смысл сновидения, которое я назвал интерпретацией на субъективном уровне. Подобная интерпретация предполагает – как подразумевает сам термин, – что все фигуры сновидения есть персонифицированные черты личности самого сновидца12.
510 Такое понимание сразу же вызывало заметное противодействие. Аргументы одних критиков основываются на наивной предпосылке относительно господина Х., обсуждавшейся выше, аргументы других опираются, скорее, на вопросы принципа: что важнее – «объективный уровень» или «субъективный уровень». Я считаю, что с теоретической точки зрения нет никаких оснований отрицать субъективный уровень. Ведь образ того или иного объекта, с одной стороны, составлен субъективно, а с другой стороны, объективно обусловлен. Когда я воспроизвожу этот образ у себя, тем самым я порождаю нечто как субъективно, так и объективно обусловленное. И для того чтобы решить, какая из сторон в каждом конкретном случае перевешивает, должно, прежде всего, доказать, был образ воспроизведен ради своего субъективного или ради своего объективного значения. Так, если мне снится какой-то человек, с которым меня связывает некий жизненно важный интерес, то напрашивается толкование скорее на объективном уровне, нежели на субъективном уровне. Если же я, напротив, вижу во сне человека, мне безразличного и в реальной жизни далеко от меня отстоящего, то естественнее будет толкование на субъективном уровне. Однако, возможно – и на практике такое происходит довольно часто, – что сновидцу по ассоциации с безразличным ему человеком тотчас приходит на ум некто, с кем он эмоционально связан. Прежде мы могли бы сказать, что малозначимая фигура выдвинулась в сновидении на передний план, по-видимому, для того, чтобы заслонить болезненность какой-то другой фигуры. В таком случае я бы порекомендовал двигаться по естественному пути и сказать: в сновидении, очевидно, та самая эмоциональная реминисценция была заменена безразличным мне господином X., следовательно, толкование на субъективном уровне будет ближе к истине. Разумеется, эта замена в сновидении эквивалентна вытеснению болезненного воспоминания. Но если это воспоминание удается так гладко и легко отодвинуть в сторону, то оно не может быть действительно важным. Сама замена свидетельствует о том, что этот личностный аффект может быть обезличен. Стало быть, я сумел его превозмочь и посему впредь никогда не вернусь в эту личностно значимую эмоциональную ситуацию, осуществив деперсонализацию в сновидении путем простого «вытеснения». Я думаю, что более правильно рассматривать это замещение болезненной фигуры на малозначимую как деперсонализацию ранее личностно важного аффекта. Таким образом данный аффект, то есть соответствующее количество либидо, стало обезличенным, свободным от своей личной привязки к объекту – и поэтому отныне я могу реальный ранее конфликт сместить на субъективный уровень и попытаться понять, в какой мере он является исключительно субъективным. Я хотел бы, для большей ясности, разобрать это положение на одном кратком примере.
511 Однажды я находился в состоянии личного конфликта с неким господином А., в ходе которого я постепенно пришел к убеждению, что он не прав в большей мере, чем я. В это самое время я увидел следующее сновидение: «Я консультируюсь по какому-то делу у одного адвоката; тот требует за эту консультацию, к моему неописуемому изумлению, не менее чем 5000 фр. – против чего я категорически возражаю».
512 Адвокат – совершенно незначащее воспоминание из моих студенческих дней. Однако студенческие годы важны для меня, потому что тогда я участвовал во множестве диспутов и дискуссий. Бесцеремонность адвоката я связал с личностью господина А., а также с продолжающимся конфликтом. Теперь я могу перейти на объективный уровень и сказать: «За адвокатом кроется господин А., следовательно, господин А. требует от меня нечто, превышая всякую меру. Он не прав. Незадолго до того бедный студент просил меня одолжить ему 5000 фр. Стало быть, господин А. подобен бедному студенту, нуждающемуся в помощи и некомпетентному, ибо он только начинает свое обучение. Итак, такому, как он, не пристало притязать на что-либо или иметь мнение. В том, видимо, и состояло исполнение моего желания: противник был мягко обесценен, отодвинут в сторону, и мне было возвращено спокойствие. В действительности, на этом моменте сновидения я проснулся в чрезвычайно взвинченном состоянии по поводу наглости адвоката. Таким образом, я нисколько не утешился этим “осуществлением желания”».
513 Разумеется, за адвокатом кроется неприятная история с А. Примечательно, однако, что сновидение напомнило мне именно того незначимого студента времен моей юности. Я связал адвоката, судебный спор, упорство, несговорчивость – и то самое воспоминание из студенческих лет, когда я часто, правдами или неправдами, упрямо и несговорчиво отстаивал свои убеждения, чтобы, по крайней мере, добиться видимости превосходства. Именно это обстоятельство – что я сразу же почувствовал – обусловливало мой конфликт с господином А. Таким образом я узнал, что это я сам, а именно присутствие во мне неприспособившейся части меня, и есть то, что упорно, как тогда, требует от меня лишнего, то есть вымогает, хочет выдавить из меня слишком много либидо. Благодаря этому я понимаю, что мой конфликт с А. не может быть разрешен, потому что самодовольный спорщик во мне все еще обеспокоен проблемой «справедливости».
514 Такое объяснение привело к результату, показавшемуся мне вполне осмысленным, в то время как толкование на объективном уровне было непродуктивным – так как я ни в малейшей степени не был заинтересован в доказательстве того, что сновидения суть исполнения желаний. Если же сновидение указывает мне на ошибку, которую я совершил, то тем самым оно создает возможность улучшить мою установку, что всегда дает преимущество. Однако достичь подобного результата можно, конечно же, только в том случае, если применять толкование на субъективном уровне.