440 Хотя я руководствовался чисто психологическими рассуждениями, предполагая, что архетипы имеют исключительно психическую природу, психология, по-видимому, обязана в свете последних достижений физики пересмотреть свои «только психические» предположения. Физики совершенно ясно продемонстрировали, что на атомарном уровне удовлетворительная схема объяснения объективной реальности возможна только при условии включения в нее наблюдателя. Это означает, во-первых, что к физической картине мира добавляется субъективный элемент и, во-вторых, что между психическим и объективным пространственно-временным континуумами существует несомненная связь, которую нужно объяснять. Физический континуум непостижим, следовательно, мы не можем создать картину и его психического аспекта, который также с неизбежностью существует. Тем не менее, относительная или частичная идентичность психического и физического континуумов имеет чрезвычайно важное теоретическое значение, поскольку она позволяет перекинуть мост через кажущуюся пропасть между физическим и психическим мирами – конечно, не непосредственным образом. Со стороны физики это может быть сделано при помощи математических уравнений, а со стороны психологии – при помощи эмпирически выявленных конструктов – архетипов, содержание которых (если оно есть) не может быть представлено разуму. Архетипы в той степени, в какой мы можем наблюдать и переживать их вообще, проявляют себя только через свою способность организовывать образы и идеи, причем этот процесс всегда бессознателен и не может быть обнаружен впоследствии. Посредством ассимиляции мыслительных содержаний, происхождение которых из мира явлений не подвергается сомнению, они становятся видимыми и психическими. Поэтому они впервые узнаются только как психические сущности и постигаются как таковые на том же основании, на котором мы располагаем непосредственно воспринимаемые явления в эвклидовом пространстве. Однако необходимость объяснения непонятных психических явлений вынуждает нас предположить, что архетипы обладают и непсихическими свойствами. Такой вывод основывается на явлении синхронии, которая ассоциируется с активностью бессознательных операторов и до сих пор именуется «телепатией» и т. д. (или отвергается)¹³⁰. Скептицизм, однако, уместен лишь в случае ошибочных теорий, но не объективно наблюдаемых фактов. Ни один беспристрастный наблюдатель не может их отрицать. Нежелание признавать такие факты опирается в основном на неготовность людей принять сомнительные сверхъестественные способности, приписываемые психическому, такие как «ясновидение». Самые разнообразные и сложные аспекты этих явлений, как мне сейчас представляется, вполне объяснимы при допущении о психически относительном пространственно-временном континууме. Как только психическое содержание пересекает порог сознания, синхронистическое краевое явление исчезнет, время и пространство возвращаются к своим привычным сферам действия, и сознание снова изолируется в своей субъективности. Это одна из тех ситуаций, которые проще всего описываются в терминах принципа дополнительности физиков. Когда бессознательные содержания поступают в сознание, синхронистические проявления прекращаются; и наоборот, синхронистические явления могут быть вызваны погружением субъекта в бессознательное состояние (транс). Такое же отношение взаимодополнительности легко прослеживается в обычных клинических случаях, когда соответствующие бессознательные содержания становятся осознанными. Мы также знаем, что психосоматические явления, неподвластные контролю воли, могут индуцироваться посредством гипноза, при котором происходит то же самое ограничение сознания. Профессор Паули формулирует физическую сторону принципа дополнительности, рассматриваемого здесь, следующим образом: «Он принадлежит свободному выбору экспериментатора (или наблюдателя), вынужденного решать… какие инсайты он получит, а какие потеряет; или, излагая популярным языком, будет ли он измерять А и портить В или портить А и измерять В. Однако он не может получить инсайт, не потеряв чего-либо». Это особенно верно для физической и психологической точек зрения. Физики определяют количества и их соотношения; психологи определяют качества, не будучи способными измерить количество. Несмотря на это, и психологи, и физики приходят к очень близким идеям. На параллелизм между психологическими и физическими объяснениями указал К.А. Майер в своем эссе «Современная физика и современная психология»¹³¹. Он пишет: «Обе науки за годы независимой работы накопили результаты наблюдений и выработали системы представлений для их сравнения. Обе науки столкнулись с определенными барьерами, которые… имеют сходные основные черты. Объект исследования и исследователь со своими органами чувств, знаниями, измерительными инструментами, техниками и процедурами, расширяющими его возможности, неразрывно связаны. Это и есть дополнительность в физике, так же как и в психологии. Между физикой и психологией фактически существует подлинное и аутентичное отношение дополнительности».

441 Однажды нам удастся отбросить крайне ненаучную претензию, что синхронистичное явление – это просто результат случайного совпадения; мы увидим, что это вообще не необычные случаи, а относительно рядовое явление. Этот факт находится в полном согласии с «вероятностно-впечатляющими» результатами Б. Раина. Психическое – это не хаос, созданный случайными обстоятельствами, а объективная реальность, к которой исследователь может получить доступ с помощью методов естественной науки. Существуют определенные указания на то, что психические процессы находятся в энергетической связи с физиологическим субстратом. Поскольку они являются объективными событиями, их едва ли можно объяснить чем-либо еще, кроме энергетических процессов¹³²,– или, иначе говоря, несмотря на неизмеримость психических процессов, ощутимые изменения, производимые психическим, не могут быть поняты никак иначе, кроме как явления энергетические. В этом отношении психолог находится в совершенно иной ситуации, нежели физик: психолог также говорит об энергии, однако не может измерить ее количество, кроме того, концепция энергии строго определяется математически, что невозможно в случае психики. Формула кинетической энергии E=mv²/2 содержит факторы m (масса) и v (скорость), поэтому эти факторы, очевидно, несопоставимы с природой эмпирической психики. Если, тем не менее, психология настаивает на создании собственной концепции энергии для описания активности, evspysia[77], психического, она, конечно, будет использовать не математическую формулу, а некий ее аналог. Но следует отметить: эта аналогия существует с древнейших времен в форме интуитивной идеи, из которой впоследствии выросло понятие физической энергии. Последнее опирается на раннее применение svspysia, неопределяемой математически, ее можно проследить от примитивной или архаической идеи «экстраординарного могущества». Концепция маны существует не только в Меланезиии – она может быть также обнаружена в Индонезии и на восточном берегу Африки; она же все еще отдается эхом в латинском numen и более слабо в genius (например, genius loci[78]). Термин «либидо», используемый в новейшей медицинской психологии, удивительно сходен с примитивным понятием маны¹³³. Эту архетипическую идею вовсе не следует считать достоянием лишь первобытных любей – она отличается от концепции энергии физиков лишь тем, что, по сути, характеризует качество, а не количество. В психологии точное измерение количеств заменяется приблизительным определением степеней интенсивности, для чего, в противоположность физикам, мы заручаемся поддержкой чувственной (оценочной) функции. Последняя занимает в психологии то место, которое в физике принадлежит методу конкретного измерения. Возможность градуирования психических процессов по интенсивности указывает на то, что они поддаются количественному измерению, даже в тех случаях, когда они недоступны прямому наблюдению. Хотя психологические данные являются качественными по своему характеру, они также свидетельствуют о существовании латентной психической энергии, поскольку психический феномен несет в себе и определенный количественный аспект. Для того чтобы произвести количественную оценку, психическое необходимо расматривать в его динамике, таким образом, чтобы к нему была применима формула энергии. Так как масса и энергия обладают одной природой, то понятия массы и скорости вполне применимы для характеристики психического в той мере, в какой оно проявляет себя в пространстве. Даже если мы не готовы утверждать, что психические и физические процессы тождественны, мы не можем не согласиться с тем, что они находятся в состоянии взаимодействия. Но эта последняя гипотеза требует, чтобы психическое в некоторой точке соприкасалось с материей, и наоборот, материя – с латентным психическим. Этот постулат весьма близок к определенным формулировкам современной физики (Эддингтон, Джонс и др.). В этой связи я должен напомнить читателю о существовании парапсихических явлений, реальную ценность которых могут оценить лишь те, кто наблюдал их непосредственно.