88 Психологическим механизмом, трансформирующим энергию, служит символ. Под символом я имею в виду реальный символ, а не знак. Дыра в земле у вачанди является не знаком женских половых органов, а символом, означающим представление о земле-женщине, которую необходимо сделать плодородной. Принять эту землю-женщину за человеческую женщину означало бы интерпретировать символ семиотически, и это роковым образом нарушило бы ценность церемонии. Именно по это причине никто из танцующих не имеет права взглянуть на женщину. Психологический механизм был бы разрушен семиотической интерпретацией – это было бы все равно что разбить вдребезги трубу турбины, подводящую воду, на том основании, что она представляет собой слишком неестественный водопад, обязанный своим существованием подавлению естественных условий. Я далек от того, чтобы считать, что семиотическая интерпретация бессмысленна; она не только возможна, но и достаточно правильна. Ее полезность неоспорима во всех тех случаях, когда природе просто перечат – без какой-либо эффективной работы, являющейся следствием этого. Но семиотическая интерпретация становится бессмысленной, когда используется только она и применяется схематически – короче говоря, когда она игнорирует реальную природу символа и снижает его ценность до простого знака.

89 Первым успехом, отвоеванным первобытным человеком у инстинктивной энергии – путем построения аналогий, – оказалась магия. Церемония носит магический характер до тех пор, пока она поддерживает состояние ожидания, даже если и не приносит при этом эффективных практических результатов. В этом случае энергия канализуется в новый объект и становится причиной нового динамизма, который, в свою очередь, продолжает оставаться магическим до тех пор, пока не обеспечит эффективной работы. Выгода, извлекаемая из магической церемонии, заключается в том, что объект, в который вновь вкладывается энергия, приобретает способствующий работе потенциал для психического. Вследствие его ценности он оказывает определяющее и стимулирующее воздействие на воображение; в течение продолжительного времени ум очарован им и находится в его власти. Это становится причиной действий, выполняемых на конкретном магическом объекте в полушутливой-полуигровой манере, причем большинство из таких действий имеют ритмический характер. Хорошим примером могут служить наскальные рисунки в Южной Америке, состоящие из борозд, глубоко вырезанных в каменной породе. Они сделаны индейцами, которые на протяжении многих столетий снова и снова шаловливо повторяли эти борозды с помощью острого камня. Содержание рисунков с трудом поддается интерпретации, однако деятельность, с ними связанная, несравненно более значима⁵⁹.

90 Влияние, оказываемое на психику магически действенным объектом, имеет и другие, не менее важные последствия. Благодаря длительному игровому интересу к объекту человек, вероятно, делает множество всевозможных открытий относительно этого объекта, которые в противном случае могли бы ускользнуть от его внимания. Как известно, много открытий было сделано именно таким образом. Недаром магию называют «матерью науки». До самого конца Средних веков то, что мы сегодня называем наукой, являлось не чем иным, как магией. Поразительный пример этого – алхимия, символизм которой совершенно верно демонстрирует принцип трансформации энергии, описанный выше, причем более поздние алхимики полностью осознали этот факт⁶⁰. И лишь благодаря развитию магии в науку, то есть продвижению вперед от простого ожидания к реальной технической работе с объектом, мы приобрели то владычество над силами природы, о котором в век магии можно было только грезить. Исполнилась даже мечта алхимиков о трансмутации элементов, и магическое действие на расстоянии сделалось реальностью благодаря открытию электричества. Поэтому у нас есть все основания высоко оценивать процесс образования символа и отдавать ему должное в качестве неоценимого средства использования простого потока инстинктивной энергии для эффективного труда. Водопад, несомненно, более красив, чем электростанция, но суровая необходимость учит нас ценить электрический свет и электрифицированную промышленность гораздо выше величественной расточительности водопада, заставляющего нас застыть в восхищении на четверть часа во время праздничной прогулки.

91 Подобно тому как в физической природе только очень малая доля природной энергии может быть преобразована в удобную для употребления форму, а значительно большей части ее приходится оставаться неиспользованной, растрачивая себя в природных явлениях, так и в нашей психической природе только незначительная часть всей энергии может быть отведена от своего естественного русла. Несравнимо большая часть не может быть использована нами, но уходит на то, чтобы поддерживать нормальный ход жизни. Отсюда явствует, что либидо предназначено природой для разнообразных функциональных систем, из которых оно не может быть полностью изъято. Либидо вложено, или «инвестировано», в эти функции в качестве специфической силы, которая не поддается трансформации. Лишь там, где символ предлагает более крутой, сравнительно с природой, градиент или уклон, становится возможным канализация либидо в другие формы. История цивилизации щедро демонстрирует, что человек обладает относительным избытком энергии, допускающим его применение помимо естественного ее течения. То, что символ делает это отклонение от естественного течения возможным, доказывает, что не все либидо поглощено определенной формой, которую навязывает естественное течение, но что сверх этого остается некоторое количество энергии, которое можно было бы назвать избыточным либидо. Понятно, что этот избыток может являться результатом неспособности прочно организованных функций уравняться по своей интенсивности. Эти функции можно было бы сравнить с системой водопроводных труб, диаметр которых слишком мал, для того чтобы отвести воду, которая в них непрерывно поступает. Вода, в таком случае, была бы вынуждена тем или иным образом куда-то переливаться. Из этого избыточного либидо возникают определенные психические процессы, которые невозможно объяснить, а если их все-таки объясняют, то крайне неадекватно – как следствия естественных обстоятельств. Например, как мы должны объяснять религиозные процессы, природа которых, по существу, имеет символический характер? В абстрактной форме символами являются религиозные представления; в форме действия обряды или церемонии есть не что иное, как символы. Они представляют собой манифестацию и выражение избыточного либидо. В то же самое время символы играют роль «мостиков» для перехода к новым видам деятельности, которые следует определить как культурные, чтобы отличать их от инстинктивных функций, выполняющих свою обычную работу в соответствии с естественным законом.

92 Я назвал символ, преобразующий энергию, «аналогом либидо»⁶¹. Под таковым я имею в виду представление, которое способно дать эквивалентное выражение либидо и канализовать его в форме, отличной от первоначальной. В мифологии представлены многочисленные эквиваленты подобного рода, начиная от священных объектов, вроде churingas[9], фетишей и т. п. до образов богов. Обряды, которыми окружаются священные объекты, нередко очень наглядно раскрывают свою природу как трансформаторов энергии. Так, первобытный человек ритмически потирает свою churinga и переводит в себя магическую силу, исходящую от фетиша, в то же самое время сообщая ему свежий «заряд» этой силы⁶². Более высокой стадией этого же направления мысли является представление о тотеме, которое тесно связано с истоками племенной жизни и прямо ведет к идее палладиума, покровительствующего племени божества, и вообще к идее организованного человеческого сообщества. Трансформация либидо посредством символа – процесс, начавшийся с первых шагов человечества и продолжающийся поныне. Символы никогда не изобретаются сознательно, но всегда поступают из бессознательного, в результате откровения или интуиции⁶³. Ввиду тесной связи между мифологическими символами и снами-символами, а также того, что сновидение – это «le dieu des sau-vages»[10], более чем вероятно, что большинство исторических символов ведет свое происхождение непосредственно от сновидений или, по крайней мере, находится под их воздействием⁶⁴. Мы знаем, что это справедливо в отношении выбора тотема и что имеются аналогичные свидетельства относительно выбора богов. Эта извечная функция символа сохраняется и в наши дни несмотря на то, что в течение многих столетий общее направление умственного развития предполагало подавление индивидуального образования символов. Одним из первых шагов в этом направлении стало установление официальной государственной религии, следующим шагом было уничтожение политеизма, первая, неудавшаяся попытка которого содержится в реформах Аменхотепа IV. Нам известна исключительная роль, принадлежащая христианству в подавлении индивидуального образования символов. Но постепенно интенсивность христианской идеи спадает, и нам, возможно, предстоит увидеть новую вспышку индивидуального символообразования. Необычайный рост числа христианских сект начиная с восемнадцатого века, века Просвещения, служит тому красноречивым подтверждением. Христианская наука, теософия, антропософия и «Маздазнан» являются дальнейшими шагами по этому же пути.