Что произошло в этот момент? Произошло несколько весьма примечательных событий. Во-первых, экзистенция заиграла как принцип познания. Принцип, согласно которому для познания нет никаких препятствий – нигде и ни в чем. Экзистенция, произведенная в чин методологического базиса процесса познания, объявила, что нет более необходимости в «объективном видении», возможности «пощупать» и «абсолютно понять», а после этого четко и ясно сформулировать познанное. Именно таким образом познание освободилось от привязки к привычным способам опосредования, которые всегда были (и остаются) жестко детерминированы специфичностью и чувствительностью органов чувств человека. Именно так экзистенциальный метод освободился от ограничений понятийной и знаковой систем. Кроме того, стала совершенно очевидной взаимосвязь (вплоть до степени подобия) экзистенции с понятием трансцендентного.
Второе «живое понятие» экзистенциализма может быть названо «Я и Ты». В этом случае с авторством намного проще – это Мартин Бубер. Это «открытие», сделанное Мартином Бубером, произвело на него самого очень сильное впечатление. «В то время я писал то, что писал, – вспоминал М. Бубер впоследствии, – будучи охваченным всепоглощающим вдохновением. А то, что дарует такое вдохновение, уже нельзя изменить ради точности. Ибо мы способны оценить лишь то, что можем приобрести, но не то, что может быть утрачено».[50] В этих словах, кстати сказать, с особенной ясностью прослеживается реализация только что рассмотренной нами экзистенции как методологического средства.
Вместе с тем следует отметить, что все те же самые методологические сложности не позволили Мартину Буберу как ученому уловить и утвердить в мысли это сошедшее на него метафизическое «откровение». Ему не удалось определить увиденную им реальность, придать ей фактическую научную значимость. Более того, в одноименной работе 1923 года он достаточно быстро ушел от того, что мы теперь стремимся понять под «живым понятием» «Я и Ты». М. Бубер обратился к отдельному человеку и заменил этот свой принцип на собственное понимание экзистенции. Но в 1947 году, и тут, вероятно, сыграли роль исторические процессы, он публикует работу «Проблема человека», где после тщательного анализа тенденций и будущности философской антропологии возвращается к изначальному звучанию этого своего «живого понятия».
Итак, что же это такое – «Я и Ты»? Это «живое понятие», воплощающее в себе идею отношения. Впрочем, такая формулировка звучит достаточно грубо и даже убого, по крайней мере в сравнении с замыслом автора. Кроме того, она не поясняет того, что должна была бы пояснить. Но ни одно «живое понятие» и не может быть выражено в языке полностью и удовлетворительно (этому чуть ниже мы дадим соответствующее обоснование), поэтому нам приходится удовлетворяться «знаками» и «метафорами».
Вот как раскрывает свое видение этого принципа М. Бубер: «Ни одиночка как таковой, ни совокупность как таковая не являются фундаментальными фактами человеческой экзистенции. То и другое, рассматриваемое само по себе, – всего лишь мощные абстракции. Одиночка есть факт экзистенции постольку, поскольку он вступает в жизненное отношение с другим одиночкой; совокупность есть факт экзистенции лишь постольку, поскольку она слагается из жизненных отношений человеческих единиц. Фундаментальным фактом человеческой экзистенции является „человек с человеком“… Она („духовная деятельность“, „искомая величина“. – А.К., А.А.) коренится в том, что существо мыслит другое как другое, как именно это, определенное, иное существо, чтобы соединиться с ним в сфере, простирающейся за пределы их собственных сфер. Эту сферу, возникающую с тех пор, как человек стал человеком, я называю сферой Между (des Zwischen). Реализуя себя в весьма различной степени, эта искомая величина тем не менее является первичной категорией человеческой действительности. Вот откуда должно выйти истинное Третье. Особое видение мира, на котором основано понятие „Между“, обретается там, где отношения между человеческими личностями локализованы не во внутренней жизни индивидов (как это обычно бывает) и не в объемлющем и определяющем их мире всеобщего, но, по сути дела, между ними. „Между“ – не вспомогательная конструкция, но истинное место и носитель межчеловеческого события (курсив наш. – А.К., А.А.)».[51]
Из этой цитаты очевидно, что хотя слово «отношение» и отражает в каком-то смысле содержание этого «живого понятия», оно не дает всей полноты понимания. Как видно из приведенной цитаты – «живое понятие» «Я – Ты» отражает процесс отношения между людьми, но оно также отражает и любые другие «отношения». И кроме этого, предопределяет появление отношений – появление «Третьего», как пишет Бубер, появление всего – через это отношение. И это действительно фундаментальное методологическое образование, впрочем, как и другие, возникшие на поле экзистенциализма, плохо определенное.
Мы еще будем говорить об этом впоследствии, здесь же давайте попробуем конкретизировать несколько моментов, а именно: образование чего бы то ни было невозможно без формирования отношений; отношения сами по себе есть нечто принципиально новое, то, чего раньше не было; отношения – это то, что есть везде, где что-то есть; отношения по сути своей аналогичны друг другу, а человек – феноменальный носитель яркой манифестации этого принципа (кстати, применительно к человеку М. Бубер называет это «живое понятие» «Диалогом»).
И, наконец, рассмотрим третье «живое понятие» экзистенциализма методологического толка, которое бы следовало указать здесь именно как «допущение». Конечно, этот принцип так же «очевиден», как и вышеперечисленные, но можно представить, насколько тяжело его принять строгому и рассудительному «мыслителю». Во многом это обусловлено причиной, уже частично раскрытой нами при рассмотрении третьей теоремы закрытого системного познания, причиной чрезвычайной стойкости одной абсурдной мысли, весьма крепко сидящей в нашем сознании, – мысли о том, что мир надо представлять себе так («объективно отражать»), как это делает «нормальный» человек.
Метафорически, образно это «живое понятие» можно назвать «пространственно-временное измерение». Но, как и любое экзистенциальное допущение (тем более родственное трансцендентному), оно распространяется на все, то есть на все «измерения», вне зависимости от того, способен ли их уловить и воспринять человек или нет. Методологически более правильно, наверное, было бы говорить даже не о «пространственно-временном измерении», поскольку пространство и время – это частный случай данного феномена, а о «живом понятии» «измерения». Впрочем, и такое название вряд ли удовлетворит наши ожидания.
Наиболее ясно и полно «живое понятие» «измерения» было представлено Серверой Эспинозой. Причем, что интересно, это «живое понятие» у Эспинозы логично вытекает из только что представленного нами буберского «Я и Ты».
Вот что пишет Сервера Эспиноза: «…„Я“ существует не само по себе, а в окружении других, которые с тем же правом могут говорить о своем времени и своем пространстве. Пространство и время – реальности, распределенные между людьми. Потому лучше сказать, что человек не существует, а сосуществует с себе подобными в том сплетении связей, из которых выткана любая человеческая жизнь… Пространственно-временное измерение – единственная дверь, через которую человеческая личность может выйти в мир своего существования. Для каждой жизни в отдельности оно представляется чем-то физическим, которое, хотим мы того или нет, навязывает нам свою реальность и заставляет с ним считаться… Пространство и время – координаты, образующие человеческое „где“. Без пространства и времени невозможно развитие человеческой личности» (курсив наш. – А.К., А.А.).[52]