Хотя Рой был давним знакомым Бородина еще по Мексике и был, в сущности, обязан последнему своей карьерой в Коминтерне, это не остановило его, чтобы выступить против линии главного политического советника. Бородин оказался в сложном положении. Он не мог запретить Рою говорить, и тот увлек за собой значительную часть съезда. С боль им трудом удалось Бородину переломить ситуацию и провести в конце концов свою линию. Это не смогло уже, однако, исправить того негативного впечатления, которое произвел на руководителей Гоминьдана весь характер дискуссии и настрой делегатов. Подлил масла в огонь и сам Рой, который не очень церемонился в подборе формулировок. В присутствии Ван Цзин–вэя и других лидеров Гоминьдана он, например, заявил: «Коммунистическая партия входит в правительство, поскольку это революционное правительство. На нынешнем этапе революции гегемония принадлежит пролетариату и он участвует в национально–революционном правительстве, чтобы использовать государственный аппарат в качестве инструмента завоевания гегемонии».

Нельзя не видеть почти полной идентичности этой цитаты с формулировками тех резолюций, которые принимались по китайскому вопросу в бытность Зиновьева председателем Коминтерна. Для гоминьдановцев это означало лишь одно: коммунисты намерены использовать структуры Гоминьдана для захвата власти и установления своей диктатуры. Это было как раз то, чего боялся и пытался избежать Ван Цзин–вэй, когда вел переговоры в Шанхае с Чэнь Ду–сю. Не случайно этот вопрос

был специально оговорен в их совместном заявлении от 5 апреля. Теперь же все возвращалось на круги своя. И что особенно важно, в роли инициатора указанной тактики выступал никто иной, как представитель Коминтерна, а следовательно, можно было предположить, что и Коминтерн в целом. Так высказывания Роя прямо работали на разжигание подозрительности и недоверия среди гоминьдановцев к коммунистам и Коминтерну.

Неудивительно поэтому, что уже в мае лидеры уханьского правительства начали тайную игру, направленную против коммунистов. 20 мая рядом распоряжений ЦИК Гоминьдана были введены дополнительные ограничения на деятельность коммунистов: из армии удалялись коммунисты–комиссары, из профсоюзов и крестьянских союзов — организаторы 74. Одновременно проводилась работа, чтобы настроить в антикоммунистическом духе Фэн Юй–сяна. В конце мая Ван Цзин–вэй и Сюй Цянь направили ему телеграмму, где заявляли, что «гегемония в революционном движении, которая должна принадлежать Гоминьдану, переходит к КПК»⁷⁵. Отсюда видно, что упоминание Роя о «гегемонии» не осталось незамеченным руководителями Гоминьдана, несмотря на всю теоретическую тяжеловесность этого термина. Понятно также, что они не собирались поступаться своей властью и положением в пользу коммунистов, а тем более отдавать последним плоды уже почти достигнутой победы.

Между тем, Рой, потерпев неудачу на съезде КПК, реш ил обратиться за помощью к авторитету Коминтерна. Для этого он направил в Москву специальный запрос с просьбой дать разъяснения по спорным вопросам. Момент был выбран как нельзя луч е. В это время борьба между Сталиным и оппозицией достигла своего наивыс его накала. Свобода маневра у Сталина оказалась весьма ограниченной, так как положение в Китае стало одним из основных вопросов этой борьбы. Острота дискуссии на 8-ом пленуме ИККИ (18–30 мая) была столь высока, что китайская проблематика выносилась на пленарное заседание пять раз. Как отмечалось позднее в бюллетене ИККИ, «… атака оппозиции была более острой, более враждебной, чем что- либо, предпринятое оппозиционным блоком до этого». Троцкий обвинил руководство Коминтерна и ВКП(б) в предательстве китайской революции. Он призвал к разрыву с уханьским правительством, созданию Советов и «углублению» революции. Он высказал уверенность в том, что Ван Цзин–вэй и его сторонники скоро порвут с коммунистами и переметнуться к Чан Кай-ши.

Важно иметь в виду, что за разрыв с Гоминьданом активно агитировали коминтерновские единомышленники Троцкого, работав ш ие в Китае. Характерным примером может послужить так называемое «письмо из Шанхая», направленное 17 марта в адрес советской делегации в Коминтерне группой членов ВКП(б) — Назоновым, Фокиным и Альбрехтом. В письме фактически отрицалась политика единого национального фронта, отстаивался курс на разрыв с Гоминьданом и переход к самостоятельной революционной борьбе 77. Да, и Рой, как было показано выше, стоял ближе к оппозиционной, чем к сталинской линии. Естественно, что антисталинская оппозиция не ограничивалась одними петициями, а вела целенаправленную пропагандистскую работу среди китайских коммунистов, влияя на их политические позиции. О том, в каком направлении велась эта работа показывает проект резолюции, предложенной оппозицией на пленуме ИККИ. Там говорилось:

«Во–первых, крестьяне и рабочие не должны доверять лидерам левого Гоминьдана, но вместо этого должны создавать свои собственные Советы вместе с солдатами. Во- вторых, Советы должны вооружить рабочих и передовых крестьян. В-третьих, коммунистическая партия должна обеспечить свою полную независимость, создать ежедневную прессу и принять на себя роль лидера при создании Советов. В- четвертых, помещичьи земли должны подлежать немедленной экспроприации. В- пятых, реакционные чиновники должны быть немедленно уволены. В-шестых, необходимо быстро разобраться с ненадежными генералами и другими контрреволюционерами. И, наконец, генеральная линия должна быть направлена на установление диктатуры через Советы рабочих и крестьянских депутатов».

На пленуме Сталину пришлось лавировать. И хотя позиция Троцкого подверглась критике и не была поддержана большинством участников, определенные уступки в адрес оппозиции все–таки пришлось сделать. В резолюции, принятой 30 мая, компартии Китая предписывалось возглавить движение за аграрную революцию, вооружать рабочие и крестьянские массы. Руководство Гоминьдана было, как известно, против этого. Но, с другой стороны, резолюция выступала против создания Советов, против недооценки Гоминьдана как революционной силы и разрыва с ним. В резолюции отмечалось, что национально–освободительный этап революции еще не завершен, что рабоче–крестьянский этап еще не настал, но что национально-освободительный этап может быть доведен до конца только под руководством рабочего класса. Такая резолюция могла удовлетворить любой вкус. Каждый мог найти в ней то, что ему нужно и действовать соответственно. Идя на этот компромисс, Сталин, видимо, полагал, что он сможет провести свою линию в рамках данной резолюции, так как все рычаги административного управления находились в его руках. В этом–то и состоял его основной просчет.

На следующий день после завершения пленума ИККИ в Китай Рою была направлена телеграмма, разъясняющая «тактику», которой следовало придерживаться. В телеграмме указывалось:

«Без аграрной революции победа невозможна. Без нее ЦК Гоминьдана превратится в жалкую игрушку ненадежных генералов. С эксцессами нужно бороться, но не войсками, а через крестьянские союзы. Мы решительно стоим за фактическое взятие земли снизу … Некоторые старые лидеры ЦК Гоминьдана боятся событий, колеблются, соглашательствуют. Надо вовлечь в ЦК Гоминьдана побольше новых крестьянских и рабочих лидеров снизу. Их смелый голос сделает стариков решительными или выведет их в тираж. Нынешнее строение Гоминьдана надо изменить. Верхушку Гоминьдана надо обязательно освежить и пополнить новыми лидерами, выдвинувшимися в аграрной революции … Надо ликвидировать зависимость от ненадежных генералов. Мобилизуйте тысяч двадцать коммунистов, добавьте тысяч пятьдесят революционных рабочих из Хунани — Хубэя, составьте несколько новых корпусов, используйте курсантов школы для комсостава и организуйте пока не поздно свою надежную армию … Организуйте Реввоентрибунал во главе с видными гоминьдановцами не–коммунистами. Наказывайте офицеров, поддерживающих связь с Чан Кай–ши или натравливающих солдат на народ, на рабочих и крестьян. Нельзя заниматься только уговариванием. Пора начинать действовать. Надо карать мерзавцев. Если гоминьдановцы не научаться быть революционными якобинцами, они погибнут и для народа и для революции»⁸⁰.