Конан в растерянности почесал затылок, прикидывая с какой стороны поудобнее будет схватиться за край плиты, чтобы попытаться хотя бы сдвинуть её с места, поскольку ни самой ручки, ни кольца её заменяющего у замаскированного входа в храм не было и в помине.

Орудуя заостренным осколком камня и кинжалом, варвар как мог расчистил место вокруг каменного прямоугольника. Он сделал неглубокий подкоп, чтобы пальцы могли уцепиться за край плиты и напряг мышцы, пробуя оторвать от земли. Плита оказалась невероятно тяжелой и как выяснилось, вырезана она была вовсе не из камня. Почувствовав на кончиках пальцев характерный холодок, Конан догадался, что перед ним лежит монолит из какого-то древнего металла, настолько запыленный и покрытый слоем пепла, что с виду ничем не отличается от окружающих его каменных глыб. Заинтересовавшись неожиданным открытием, варвар поскреб по поверхности металла острием кинжала. Обнаружив зеркальный отблеск неглубоких царапин, оставленных на плите твердой сталью, он определил, что древний металл больше всего походит на серебро. В таком случае в виде огромного серебряного бруса перед ним оказалось целое состояние, даже половины которого с избытком хватит до конца дней безбедного существования. Но вовсе не жажда наживы сейчас беспокоила варвара. Собравшись с силами, Конан вновь напряг могучие мускулы, пытаясь одолеть плиту. Усилия, однако, не увенчались успехом, плита не подалась, даже не вздрогнув.

— Кром! — выдавил из себя Конан, утирая пот со лба. — Без рычага здесь явно не обойтись. Только вот где его найти?

Конан, охваченный азартом близкого решения вставшей перед ним задачи, трудился не покладая рук. Он разбрасывал мелкие камни, приподнимал валуны, соскребал пепел, ища сокрытый от посторонних глаз рычаг тайного механизма, отпирающего вход в катакомбы. И всё напрасно. Время шло, а результат оставался прежним. Но варвар не отчаивался, ибо понимал, что выбора у него нет. Если он не отыщет рычаг, то не попадёт в храм, а значит и талисмана Воды не видать ему, как собственных ушей. Такой расклад устраивал его меньше всего.

Наконец, боги, узрев необыкновенное упорство и завидное усердие, присущее варварам, сжалились над тружеником, решив преподнести ему неожиданный сюрприз. Уже отчаявшись, Конан злой и усталый сел на небольшой валун, чтобы хоть немного перевести дух, как вдруг резко вскочил, словно ужаленный. Камень на глазах оторопевшего человека плавно ушел в землю, а под ним что-то негромко щелкнуло. В следующий миг из-под земли донесся скрежещущий звук запущенного в действие механизма. Конан ликовал.

Успокоившись и поразмыслив, он сделал заключение, что дополнительного веса, а именно массы его тела, скорее всего стало достаточно, чтобы вдавить в паз скрытую под камнем площадку, служащую своеобразным рычагом, который в свою очередь привел в действие древний механизм. Теперь до варвара дошло, почему он так долго не мог отыскать рычаг. Оказывается, всё дело в том, что он понятия не имел, как тот должен выглядеть. В его понимании рычаг — палка или ручка торчащая из земли, из стены, из пола, да откуда угодно, но только не замаскированная площадка, реагирующая на изменение веса. Всё оказалось довольно просто — хитроумная механика и никакого колдовства.

Варвар, будучи весьма удовлетворенным успешным решением сложной задачи, наблюдал теперь как плита, доселе казавшаяся неподвижной, со скрежетом заползала внутрь паза и открыла взору мраморную лестницу, ведущую во мрак старинных эпох. Конан обернулся, чтобы посмотреть, доволен ли напарник его работой. Рей Вен, поймав его взгляд, молча кивнул, давая понять, что полностью удовлетворен его действиями.

Конан подождал пока гул механизма полностью не стихнет и шагнул в открывшийся проход с высоким потолком, который позволял идти свободно не пригибая головы даже человеку огромного роста, каким выделялся киммериец среди прочих людей. Попав внутрь он осмотрелся. Продолговатая площадка и уходящие во мрак ступени образовывали широкую лестницу, покрытую слоем вековой пыли. Уводя взор вниз, лестница плавно сливалась с зияющей чернотой далью, куда даже сквозь открытую крышку люка не проникал солнечный свет. Варвар осторожно двинулся вперед по лестничной площадке. Сделав несколько шагов он остановился и огляделся по сторонам, ища глазами факел или масляную лампу. Он подумал, что бродить по незнакомым подземельям, да ещё в кромешной тьме будет несколько неуютно. У входа висела пара факела, едва заметно поблёскивающих в слабом свете. То, что факелы были из серебра, как и крышка люка, варвара уже не удивляло.

Похоже Хидрадис любит белый металл, с усмешкой подумал варвар, подходя к одному из них. Он снял факел со стены и осмотрел его. Брови непроизвольно поползли вверх от изумления, ведь такой конструкции видеть ему ещё не доводилось. Факел больше походил на кубок, прикрытый аккуратной крышкой, в центре которой выделялось круглое отверстие. Конан принюхался, ожидая почувствовать масло, смолу, жир, или уж в крайнем случае нефть, но его чуткое обоняние уловило лишь кисловатый запах металла.

— Что за черт! — выругался Конан, хорошенько тряхнув кубок с досады; в проклятом подземелье всё было не так.

Внутри серебряного сосуда что-то щелкнуло и с громким хлопком, многократно усиленным замкнутым пространством коридора, из круглого отверстия вырвалась вспышка холодного голубоватого пламени, едва не ослепив наклонившегося над факелом человека. От неожиданности варвар отскочил назад, выронив факел тз рук, а чуть погодя по подземельям, чьи недра долгие века хранили мёртвую тишину, прокатилась яростная брань.

— Кром! Что за колдовские штучки? — выпалил Конан на последок, отходя от лёгкого испуга.

Конан осторожно приблизился к лежащему на полу факелу, неровное пламя которого всё еще вырывалось на поверхность сквозь крохотное отверстие. Он тихонько толкнул серебряный кубок носком, и не узрев никакой опасности, поднял его. У самой верхней кромки факела он обнаружил регулировочное кольцо, при вращении которого взад-вперед пламя то убывало, то вновь усиливалось. Холодный огонь был хоть и не очень ярким, но тем не менее сносно освещал дорогу, разгоняя сгустившийся в подземелье мрак и, как варвар успел убедиться, при прикосновении его трепещущее пламя не обжигало рук. Конан не знал, как долго сможет продержаться один факел, поэтому, для пущей уверенности, сорвал со стены и второй. Спрятав запасной в походной суме, он двинулся вниз по лестнице, освещая себе дорогу всполохами голубоватого пламени.

Лестница, по которой спускался Конан, внезапно оборвалась, плавно врезавшись в пол из белого мрамора. Запрокинув голову, человек посмотрел вверх. Даже сам себе казался он маленькой букашкой, такой незначительной в сравнении с величием колонного зала, в который он спустился. В царстве вечного мрака и покоя даже самые осторожные шаги отзывались гулким эхом, уходившим в никуда, а силы огня волшебного факела, ибо таковым Конан счел позаимствованный у стражей подземелья механизм, не доставало, чтобы выхватить из тьмы высоких сводов потолка. Спуск вниз занял немало времени и Конан не представлял себе, как глубоко он мог забраться. С горящим факелом в одной руке и с обнаженным мечом в другой, он проходил по центру зала мимо массивных белокаменных колонн, словно замерших в постойте смирно безмолвных солдат-гигантов. Нескончаемые тьма и пустота настораживали его, заставляя держать чувства обостренными до предела, а немыслимые размеры подземного дворца довлели над первобытным сознанием полудикого варвара, сковывая волю и приводя в трепет храброе сердце. Чем-то недобрым веяло от подземелья, а кажущееся отсутствие опасности больше походило на затишье перед бурей.

Конан остановился и замер в напряжении. Он скорее почувствовал, нежели услышал приближение некой враждебно настроенной к непрошенному гостю силы. Взмокшую спину обдало ледяным холодком и Конан, повинуясь врожденному чутью, мгновенно отпрянул в сторону, перекатившись по полу. Приподняв голову, он успел разглядеть полупрозрачную мерцающую потусторонним светом человеческую фигуру, стремительно пронесшуюся мимо него и скрывшуюся во тьме. Призрак растворился, но из глубины окутанного мраком зала всё ещё доносились шелестящие звуки, напоминавшие тихий замогильный шепот, слагаемый из сотен заунывных голосов не нашедших успокоения душ. В душу суеверного варвара закрался страх перед проявлением загробного мира. Однако, тряхнув головой, он попытался отогнать наваждение, борясь прежде всего с самим собой, ведь от увиденного у кого-угодно мурашки по спине забегать могут. Варвар поднялся с пола и осторожно двинулся вперед, держа меч перед собой. Взбунтовавшиеся инстинкты, словно колокола, неустанно вторили: беги без оглядки! Спасайся! Быстрее на выход! — но железная воля заставляла идти дальше, не взирая на страх и опасность.