Эстер все молчала. Поднявшись, обняв Марту, она тихо спросила: "И как ты все это вынесла?"

— У меня были папа и Тедди, — Марта вздохнула. "Все это закончилось, незачем вспоминать. Пошли, детям чай приготовим, они проснутся скоро".

— Кофе, — смешливо поправила ее Эстер, — тут тебе не Виргиния, мы чай не пьем.

Уже на кухне, разливая по кружкам молоко, Марта сказала: "Натаниэль и Салли что-то долго гуляют. Я же им велела — посмотрите тот дом со службами, что на южной дороге продается, и возвращайтесь".

— Жених и невеста, — Эстер вынула из вделанного в стену очага противень с булочками. "Но дом — это, же дорого, а у них денег нет".

— Это дело поправимое, — заметила Марта. Сзади раздался звонкий голос Констанцы: "Тедди надо штанишки поменять, тетя Марта!"

— Надо, — девушка потянулась за бархатным мешочком, что лежал на стуле, — значит, поменяем. Веди его в умывальную, Констанца.

На большом столе орехового дерева горели свечи. Дэниел разлил вино по бокалам: "За жениха и невесту!"

Нат покраснел. Он смущенно сказал, держа Салли за руку: "Миссис Марта, мы же никогда в жизни с вами не расплатимся, это такой подарок".

Марта выпила: "Завтра пойдете с Дэниелом и оформите купчую. Пока ты в армии будешь — Салли там потихоньку обустроится. Как закончите воевать — открывайте свой постоялый двор".

— Все равно, — Салли стала разливать по тарелкам суп с креветками, — белые к нам и не зайдут даже. Это я готовила, — добавила она, покраснев, — Нат меня научил.

Дэниел попробовал и хмыкнул: "Ну и дураки будут. Я первый к вам приеду, как откроетесь. Я же обещал твой винный погреб проверить, — он подмигнул Фримену.

Когда доели лобстера и Натаниэль отправился варить кофе, Дэниел наклонился к Марте и шепнул: "Пойдем, я тебе покажу что-то".

На заднем дворе пахло ветром с моря, деревья шумели и Марта подумала: "Тедди у Эстер спит. Мы тоже там с Салли переночуем, чтобы в гавань не спускаться".

Дэниел открыл низкую, деревянную дверь конюшни и поднял подсвечник. Фламбе, почуяв людей, — коротко, нежно заржал.

— Ты же мой хороший, — Марта обняла жеребца. Она вдруг застыла: "Дэниел, я так не могу. Надо тебе деньги отдать, он же дорогой".

— Это подарок, — юноша вздохнул, — что ты, ни в коем случае. Только ты его с собой взять не сможешь.

— Пусть у тебя будет, — Марта посмотрела в умные глаза жеребца: "Тедди, жалко, уже на него не сядет. Но на его сына или дочку — обязательно".

В свете свечей ее волосы играли тусклым огнем — бронзовые, прикрытые черным, кружевным чепцом. "Не смей, нельзя, — сказал себе Дэниел. "Ты с ума сошел, после всего того, что она тебе рассказала. Пусть уезжает, даже и не думай об этом. Или это потому, что за три улицы отсюда спит женщина, что никогда не станет твоей? Нет, нет…"

Подсвечник задрожал в его руке. Марта вспомнила сумеречную, обитую шелком спальню и ленивый голос свекра: "Не зря я такой ужин заказал, до утра будешь трудиться".

Ее затошнило, лобстер подступил к горлу. Марта глубоко вздохнула: "Нам пора, спасибо тебе большое за обед. Натаниэль нас проводит, а ты ложись, это был длинный день".

Они уходили дальше по Бикон-Хиллу. Дэниел все стоял, привалившись к кованой калитке, глядя им вслед. Потом он закрыл глаза и, сжал зубы: "Просто не думай об этом, и все. Иди, пиши прошение по делу того бакалейщика, просмотри черновик купчей для Натаниэля, и подготовь выступление на заседании конституционного комитета".

Он зашел в кабинет. Скинув сюртук, налив себе остывшего кофе, юноша принялся за работу.

Эстер посмотрела на высокие двери церкви: "Просто зайди туда, Констанца, тете Салли будет приятно. Все же там".

Девочка расправила шерстяное платьице. Присев на ступени, она рассудительно ответила: "Во-первых, я тетю Салли и дядю Ната уже поздравила". Она загнула нежный пальчик. "Во-вторых, вы, тетя, не можете быть в церкви. Дядя Дэниел не хотел, чтобы вы оставались одни".

Эстер зарделась и сердито хмыкнула: "Что за чушь, день на дворе".

— Все равно не хотел, — упрямо повторила Констанца. "А, в-третьих, я не верю, в Бога и никогда не буду венчаться".

— И как ты собираешься выходить замуж? — рассмеялась Эстер.

— Дядя Дэниел рассказывал, — Констанца подняла темные глаза, — в Пенсильвании есть такая лицензия, по ней можно просто сказать друг другу, что вы муж и жена. Еще два свидетеля нужны, и все. Так что, — она широко улыбнулась, — все просто, тетя Эстер.

— И что, — Эстер перевязала атласные, черные ленты чепца, — если ты будешь жить в Англии, ты сюда приедешь, чтобы так выйти замуж?

— Угу, — кивнула девочка. Вскочив, она потребовала: "Тетя Эстер, дайте рис! Они выходят".

— А рис, значит, можно кидать, — усмехнулась девушка, протягивая Констанце холщовый мешочек.

— Красиво же! — удивленно ответила Констанца. Разбрасывая рис, она звонко закричала: "Поздравляю!"

Они стояли на ступенях, держась за руки — Нат в голубом мундире Континентальной Армии, Салли — в светлом, шелковом платье, с шалью на плечах. "Красивые они какие, — подумала Эстер. Вспомнив свою хупу, девушка незаметно стерла слезинку со щеки.

— Миссис Фримен, — Марта поцеловала Салли в щеку: "Ты же помнишь, комнаты у Брамвелла на неделю вперед оплачены. Потом к миссис Франклин переедешь, когда Нат в армию вернется".

— Я даже не знаю, — Салли тихо всхлипнула и покачала изящной, в кружевном чепце головой, — как нам вас всех благодарить, миссис Марта. Миссис Эстер меня присматривать за Констанцей берет, и убираться я тоже буду. Господи, — девушка перекрестилась, — век за вас молиться станем. Мы с Натом договорились — если дочка первая родится, то Мартой назовем.

— А если сын? — девушка шутливо подтолкнула Салли.

— Тогда Дэниелом, — серьезно сказала негритянка. "Мистер Вулф обещал матушку Ната из рабства освободить, так, как положено — по суду".

Марта покачала спящего сына: "Багаж мой уже на корабле, так что сейчас отобедаем у Эстер, выпьем за здоровье новобрачных, и проводите меня в порт".

— Давай его сюда, — велела миссис Франклин. Марта, оглянувшись на остальных, встав на цыпочки, тихо спросила акушерку: "А ваша дочка, миссис Франклин, думаете, найдет этого Кинтейла?"

Серые глаза подернулись грустью. Акушерка, пристроив спящего Теодора на плече, вздохнула: "Говорила я Джейн — оставайся со мной, в Бостоне. Но не может она в городе жить, им тут плохо. А так, — они медленно пошли за молодыми, — лето впереди. Джейн сказала — к зиме принесет вести какие-нибудь. Жалко его, — кивнула миссис Франклин на русую голову Дэниела, — надо было Мирьям самой ему сказать, что не по пути им. Придумал себе того, чего не было".

Марта вспомнила подсвечник, что дрожал в его руке: "Да, это вы правы, миссис Франклин".

— Мирьям, — вдруг улыбнулась пожилая женщина, — ей другой человек нужен. Может, и найдется она еще.

— А какая найдется? — миссис Франклин увидела голубые, холодные глаза лорда Кинтейла. "Он же без жалости человек. Не пощадит Мирьям, если опять случится, такое, как, было уже с ней".

Миссис Франклин на мгновение закрыла глаза. Марта озабоченно спросила: "Что такое?"

— Ничего, — сварливо ответила акушерка. "Ты настойку от кашля положила в багаж?"

— Тедди и не кашлял ни разу, — удивленно ответила Марта.

— Все-таки через океан плыть, и в Лондоне, — тоже сыро бывает, — миссис Франклин поставила зевающего Тедди перед калиткой дома Горовицей. Тот радостно сказал: "Есть!"

— Вот сейчас и поедим, — заверила его Марта, проходя в дом.

Корабль медленно выходил из гавани. Дэниел, оглянувшись на черепичные крыши Бостона, улыбнулся: "Натаниэль и Салли в комнаты побежали. Теперь дня три их не увидим, наверное".