— Да, думаю, что доктор Малколм прав, — кивнула девушка.

— Угу, — зоолог благодарно кивнул. — Вы, Джон, выбрали эти виды растений исключительно потому, что они красивы! Экзотичны! Вот, чем вы руководствовались. Разве не так?

— Ну, допустим.

— Я так и думал, — Малколм повысил голос. — Они, конечно, хорошо смотрятся, туристы будут млеть от восторга! Но вы, Джон, хоть раз задались вопросом, какова их функциональная нагрузка? Что произойдет, если одна из ваших рептилий слопает такой цветок? В лучшем случае, она сдохнет, а в худшем? Как повлияет съеденное растение на организм, скажем, Тираннозавра, а? Вы знаете? Уверен, что нет! Даже не задумывались! Сознайтесь! — зоолог замолчал, но ответа не последовало. — То, что вы создали, — подвел итог Малколм, — это агрессивная живая среда, которая понятия не имеет, что сейчас за век. Она будет защищать себя жестоко, если возникнет необходимость. В полном соответствии со своей природой, инстинктами и генами.

— Доктор Грант, — улыбнулся, впрочем довольно неуверенно, Хаммонд, — найдется ли здесь хоть один человек, способный по достоинству оценить то, что я сделал!

Грант посмотрел ему в глаза. Самым отвратительным в данной ситуации было то, что он придерживался точки мнения Малколма, как ни надеялся на обратное человек, купивший его. Грант понимал: скажи он сейчас то, что хочет услышать Хаммонд, и стыд, сожаление о сделанном, будут идти за ним неотступно всю жизнь. И не дай бог, если когда-нибудь мрачное пророчество зоолога превратится в ужасную реальность. Грант будет ощущать себя убийцей. Настоящим убийцей, обрекшим кого-то на смерть ради возможности ковыряться в земле, выгребать из нее чье-то окаменевшее дерьмо, никого, по сути, не интересующее, — кроме, разве что, узкого круга ученых червей, включая его самого, — никого не волнующее. И уж тем более не касающееся тех, кто погибнет в этом парке, когда десяток разъяренных, вышедших из-под контроля рептилий, разрушив ограду, начнет жуткую охоту за двуногой дичью.

Грант вздохнул и медленно ответил:

— Все так быстро меняется… Нам нужно ко многому привыкать, многое переосмыслить. Я не хочу торопиться с выводами, — взгляд зоолога жег ему лицо. Неожиданно для самого себя Грант покраснел, совсем как нашкодивший, пойманный за руку мальчишка. — Послушайте… Динозавр и человек — два вида, разделенные сотней миллионов лет эволюции, ничего, в сущности, не знающих друг о друге. И вот их сталкивают нос к носу. Откуда у нас может быть хоть малейшее представление о том, чего ожидать?

Он поднял глаза.

Зоолог молча, с бесстрастным лицом ковырял вилкой мясо. Хаммонд, откинувшись на спинку стула, скрестив руки на плотной груди, удивленно изучал взглядом Гранта. Спайзер смотрел на бородача, а Элли, как и Малколм, спокойно катала по тарелке изогнутую горошину боба. Тишина, повисшая в обеденном зале, становилась невыносимой. Даже тупой стук вилки о фарфоровую тарелку, звучащий с мрачной монотонной равномерностью, не мог развеять напряженной атмосферы. Наоборот, он подчеркивал ее, насыщал. Гранту показалось: еще чуть-чуть, и над столом ударит гром и вспыхнет голубовато-белая молния.

Неожиданно Хаммонд захохотал. Все взглянули на него с недоумением, настолько странно прозвучал этот смех.

— Поверить не могу! — проговорил бородач сквозь всхлипы. — Не могу поверить! Я пригласил ученых, чтобы они приехали и защищали меня от этого парня, — толстенький палец ткнул в сторону улыбающегося Эль Спайзера, — но единственный, кто взял мою сторону — это кровопийца-адвокат. Ну, не весело ли?

Грант не мог не восхититься его мужеством. Не так просто, получив как следует по физиономии, встать и рассмеяться в лицо противнику. Совсем не просто.

— Ну ладно, — закончил разговор Хаммонд. — Я смотрю, наша беседа не способствует повышенному аппетиту. Может быть, это и к лучшему. По крайней мере, ужин вы сможете оценить по достоинству. Сейчас, я думаю, самое время перейти к основной части нашей программы — осмотру парка. Возможно, это заставит доктора Малколма и доктора Гранта изменить свою точку зрения.

Грант промолчал. Промолчал и Малколм, хотя пожал плечами, словно говоря: «Ну что же, каких чудес не бывает в жизни».

Хаммонд поднялся, с шумом отодвинув стул.

— Пойдемте, я познакомлю вас с небольшой компанией. Предполагаемая аудитория, которая будет сопровождать вас в этой увлекательной прогулке. Вы сами все увидите.

Под «предполагаемой аудиторией» Хаммонд, как выяснилось, подразумевал двух подростков — мальчика и девочку, — своих внуков, подвижных, веселых и шумных ребят девяти и двенадцати лет от роду. Мальчика звали Тим, девочку — Лекс. Увидев свою будущую компанию, Грант взвыл. Правда, сделал он это только внутренне, не желая обидеть Хаммонда, ибо бородач явно был без ума от детей. Тим принадлежал к тому типу сорванцов, которых Грант боялся больше всего. Тощий, однако складный, вихрастый, с руками, покрытыми десятками царапин, он производил впечатление довольно сообразительного скаута, попавшего в ученую лабораторию. В худой руке Тим сжимал толстенный талмуд Амми Бейкера, в котором Грант с ужасом узнал «Палеонтологию. Теории и доказательства». Учитывая то, что мальчишка хитро косился на него озорными глазами, казнь казалась неизбежной и мучительной. Девочка, веснушчатая, такая же худая и вихрастая, как брат, внушала Гранту меньше опасений. Однако он и в этом случае поостерегся бы приближаться к ней ближе, чем на пять метров.

Элли, напротив, улыбалась обоим и даже перекинулась с ними несколькими фразами. Грант на это не отважился. Малколм поздоровался с Тимом за руку, спросил, что он читает, получил исчерпывающий ответ, — явно рассчитанный на то, что Алан услышит и заинтересуется, — кивнул понимающе и отошел в сторону. Улыбаясь, сочувственно поглядывая на Гранта.

Компания вновь преодолела бесконечный переход через холл — («Справа палеонтологическая экспозиция, но ее вы сможете осмотреть завтра») — и с облегчением вышла на улицу. Солнце еще давало достаточно света, однако тени уже заметно удлинились, а на островерхих кипарисах, соснах и раскидистых шапках пальм повисли бронзовые капли приближающегося заката. Воздух стал прохладнее. Дышалось легко, несмотря на поднимающиеся от земли слабые волны дневного тепла.

— Здесь чудесно, не правда ли? — мечтательно спросил Хаммонд, втягивая полной грудью сладковатый смолистый вечер. — Потрясающе.

— Да, изумительно, — поддержал его адвокат. — Великолепно.

В подтверждение своих слов он тоже вдохнул и прикрыл глаза. Малколм тут же воспользовался этим. Наклонившись к самому уху Спайзера, он прошептал, откровенно издеваясь:

— Не закрывайте глаза, проспите динозавра, приятель.

— Черт! — адвокат раздраженно взглянул на зоолога. — Что вы тут несете, а?

— Предупреждаю! — зловещим, шепотом ответил Малколм. Пройдя по широкой, выложенной разноцветной плиткой дорожке, они вышли на небольшую площадку, посреди которой застыли два «шевроле-блейзера». Окраска их была столь же причудливой, что и у «лендроверов». Те же огненные языки, те же эмблемы на дверцах, тот же вызывающий цвет.

— Отлично, — обрадовался бородач. — Машины уже готовы. Это ваш транспорт на вторую половину дня.

Грант подошел ближе. Самым удивительным в «блейзерах» оказалось то, что за рулем не было людей. Заметив недоумевающие взгляды, которыми обменялись гости, Хаммонд рассмеялся и пояснил:

— Никаких водителей. Полная автоматика. Правда, здорово?

— По крайней мере, необычно, — согласился Малколм.

— Да. Они электрические. Идут по этому рельсу, — он указал на едва заметную темную полосу в густой траве. — В этом есть определенное удобство. Вы можете быть уверены, что не случится аварии, машина не потеряет управление, не врежется в ограждение. Все надежно контролируется с центрального пульта управления. При помощи мониторов и видеокамер, установленных в кабине каждой машины, мы постоянно можем поддерживать связь. Все проверено и учтено. Теперь вы можете занять свои места. Рассаживайтесь, где вам будет удобно.