Видный американский ученый-медик, один из основателей движения "Врачи мира за предотвращения ядерной войны", Герберт Абрамс внешне старается соблюсти спокойствие, отвечая коллеге: "Для Теллера смерть 90 % персов — это выживание. Вероятно, он то же самое сказал бы о 90 % погибших в Северном полушарии, разразись там ядерная война. Может быть, кто-то выживет. Человеческий вид, в противоположность динозаврам, вероятно, еще будет населять планету на протяжении нескольких ближайших тысячелетий. Следуя лексике Теллера, "выжить" означает остаться живым, сохранить природный метаболизм. Однако выживание биологического вида совсем не означает выживания — политического, социального, экономического, психологического — человечества"^[82].

С динозаврами сравнение, впрочем, хромает. Динозавры, как выясняется, тоже оказались живучи, по крайней мере голос их, особая "завро-логика" преследует нас в последнее время все чаще и чаще.

Это логика, очевидно, встревожила и видного венгерского прозаика Лайоша Мештерхази. И он — неожиданно для многих — обратился к научной фантастике, опубликовав незадолго до кончины фантастическую повесть "Великолепная рыбалка".

Жизнь его была столь богата событиями и переменами, что просто невозможно себе представить, как бы он смог пройти мимо научной фантастики. "Я видел и пережил все, что видели и пережили многие мои сверстники в Европе. Конечно, в разной степени, но лучше не сравнивать: все мы насмотрелись ужасов куда больше, чем может себе представить нормальный человек, на нашу долю выпало столько страданий, что ни одна душа не способна перенести их без необратимых изменений… Появилось новое средство уничтожения, и память о бомбежках, о захвате заложников, о газовых камерах очень быстро отодвинулась в сознании куда-то на задний план; представления о мировом катаклизме стали качественно иными. Целое поколение выросло в тени грибовидного облака"^[83].

Описывая в повести "Великолепная рыбалка", переведенной на русский язык, некое "новое" — в данном случае химическое — оружие, Лайош Мештерхази мудро предостерег нас от чересчур утопических надежд на безъядерное будущее. Безъядерное — вовсе не значит беспроблемное.

Сначала нужно что-то понять в феномене Коэна и Теллера и что-то предпринять против этой бациллы; пока она не имеет противоядия, тревогу не развеет даже Пакт о ядерном разоружении. Эти что-нибудь да придумают своим работодателям. "Гуманно" убивающего все живое, оружия, буквально уничтожающего живые организмы без следа (подходящая армия застает нетронутыми пашни, города и заводы противника), пока не создано. Но особая порода людей — можно ли называть их людьми? — к сожалению, уже благополучно выведена.

В небольшом по объему произведении четко разграничены два плана. Внешний — расписанный до нюансов, подчеркнуто реалистичный, с эффектными, "вкусными" деталями, заражающий особым азартом рыбалки даже тех читателей, кто был чужд этому таинству. И второй план за кадром, выявляемый лишь пунктиром реплик, полуфраз, разбросанных по повести намеков. Скучноватые будни спецкомандировки, запечатленные в дневнике одного из исследователей: разбивка лагеря-полигона, отработка новой серии экспериментов, анализ результатов. Лишь одно скрашивает рутину (ибо скучны даже общеобразовательные лекции для командированных: о природе войны, об "атомном пате", о новом "сверхоружии", которое и испытывается на полигоне): та самая заветная рыбалка!

А затем — успех, прощальный банкет со множеством тостов: за будущие награды, за увеличение ссуд на будущие же опыты. И следа не осталось от пятерых людей — жертв, на которых испытан новый препарат, улетучились малейшие следы и его самого.

Безумная ситуация: перспективы на будущее строят те, кто только что изрядно потрудился над его уничтожением…

Сопоставление двух планов, выбранная автором казенно-лаконичная манера ("дневник специалиста") — все это не случайно. Талантливый мастер ни разу не дал ярости прорваться наружу. Ему было важнее придержать ее — чтобы не выплеснулась сразу, не перегорела быстро; еле уловимый намек зажег костер, которому пылать и пылать. Схватило какой-то нерв в душе читателя — и уже не отпустит никогда.

Курт Воннегут оружием выбрал любимый им "черный юмор", Лайош Мештерхази защищает воображение "ледяным" внешним спокойствием… Странно, если бы среди таких фигур, марширующих в колонне научных фантастов, мы не встретили одного старого знакомого — Станислава Лема!

А чем силен польский писатель-фантаст, поклонник этой литературы знает без подсказки.

Отточенный интеллект, смелость и логическая убедительность фантазии — все эти качества Лема проявились в полной мере и в его новой повести "Мир Земле" (1986). В качестве самостоятельного фрагмента в нее включена одна из удивительных лемовских "рецензий на ненаписанные книги": впервые она вышла в 1983 году и называлась "Системы оружия XXI века, или Эволюция вверх ногами". Без упоминаний об этом маленьком интеллектуальном шедевре любое исследование "нового мышления" осталось бы досадно неполным.

Рецензия неизвестного нам автора XXIII века дает сжатую и яркую ретроспективу эволюции систем вооружений. Хотя правильнее было бы назвать ее инволюцией, потому что стремление к гигантомании — все больше, все мощнее — довольно скоро зашло в тупик. "А значит, решили конструкторы XXI века, следовало гораздо раньше пойти на выручку к биологической эволюции, ведь миллиардолетний возраст ее творений — свидетельство оптимальной инженерной стратегии"^[84].

Увеличение быстродействия электронных систем, из которых теперь в значительной мере состояло оружие, приводило к росту фактора случайности: "Системы неслыханно быстрые ошибаются неслыханно быстро… В прежних сражениях, где рыцари бились верхом и в латах, а пехота схватывалась врукопашную, на долю случая выпадало, жить или умереть отдельным бойцам и военным отрядам. Но могущественная электроника, воплощенная в логике компьютеров, повысила случай в звании, и теперь он уже решал вопрос о жизни и смерти целых народов и армий"^[85].

Микроминиатюризация в сочетании с почтительной оглядкой (наконец-то человечество избавилось от своего технического высокомерия) на эволюцию привела к созданию особых микрокремниевых бактерий, которым "присвоили" имя Винера. Началось обезлюживание армий: "Последняя стадия бронегигантомании исчерпала себя в середине столетия; наступила эпоха ускоренной микроминиатюризации под знаком искусственного неинтеллекта"…^[86]

Рассказывать далее об этой странной эволюции вооружений — значит просто переписывать сочинение Лема, страница за страницей, строка за строкой. У него, польского писателя, как обычно: словам тесно, а что касается мыслей… Позволю себе привести еще одну длинную цитату. С единственной целью — продемонстрировать действительные возможности раскрепощенного воображения: