Тим рассмеялся.

— Тогда стоит позволить себе целую бутылку. Но что же мы будем делать с музыкой? Как насчет «Silver Dagger»?

Лейни закусила губу. Песня, в которой девушка отрекается от любви. Она спит с серебряным кинжалом в руке, чтобы не подпускать к себе мужчин.

Это вызвало у Илейн совершенно определенные воспоминания. Нужно постараться не задрожать.

Мадам Кларисс подошла ближе.

— Дайте же девушке спокойно работать, мистер Ламберт. Бедняжка пугается, когда вы постоянно смотрите на нее. Ведите себя как приличный человек, пейте с друзьями, а завтра встретьте малышку в церкви и вежливо спросите, разрешит ли она вам проводить ее до дома. Это кажется мне гораздо приличнее, чем поделиться с ней бутылкой виски!

Тим не был так уж уверен в этом, но ему показалось, что при упоминании церкви Лейни напряглась. Во всяком случае, краска на щеках уступила место разлившейся по лицу бледности.

— Думаю, я предпочту виски… — тихо сказала она.

На следующее утро Тим действительно встретил девушку в церкви, но она сразу же сбежала, что, в общем-то, было нетрудно. Как бы там ни было, она играла на органе, поэтому все равно сидела отдельно от общины. И Тим продолжил делать то, к чему уже привык: он смотрел на нее, — но тут же услышал ворчание матери, заменившей мадам Кларисс. Он надеялся увидеть Лейни хотя бы после мессы, но она исчезла, едва отзвучала последняя мелодия.

Шарлен, одна из девушек мадам Кларисс, поведала ему, что Лейни обедает вместе с преподобным отцом и его женой.

— Они иногда приглашают ее, но я думаю, что сегодня она сама себя пригласила. Эта идея с церковью — не самая лучшая, мистер Тим. Судя по всему, у нее связаны с этим плохие воспоминания.

Тим задумался, с какой стороны тогда вообще подойти к девушке, ибо теперь его тщеславие разыгралось еще сильнее.

На следующей неделе он продолжил ходить в паб. Хоть он не смотрел на девушку так пристально, как в первые дни, но всегда старался держаться поблизости. Иногда перекидывался с ней парой слов, прежде чем заказать одну и ту же песню и напиток для пианистки. Девушка робко улыбалась и играла «Silver Dagger», в то время как Шарлен приносила ей «виски».

Так прошло несколько недель — без какого бы то ни было прогресса. А потом стал близиться День святой Барбары.

— Значит, ваш отец действительно устраивает праздник? — Мэтью Гавейн обернулся к Тимоти, едва тот вошел в паб.

В тот день в «Лаки Хорс» только и разговоров было, что о предстоящих скачках на руднике Ламберта, и молодому штейгеру не терпелось узнать подробности.

Тим пришел немного позже, чем обычно, и только что закончил обмен любезностями с Лейни: «Добрый вечер, мисс Кифер!» — «Добрый вечер, мистер Ламберт!» Только после этого он направился к своему обычному столику и сел рядом с остальными мужчинами.

— Идея насчет праздника принадлежала не мне, если вы намекаете на то, что на развлечения деньги есть, а на безопасную взрывчатку — нет! — недовольно ответил Тим, который только что поссорился из-за этого с отцом и, как обычно, ничего не добился.

— Для горняков праздник гораздо важнее, чем условия труда! — утверждал Марвин Ламберт. — Хлеба и зрелищ — вот что нужно народу, сын мой, это знали еще в Древнем Риме. Если ты построишь им новую умывальню, завтра они захотят новый подъемник или шахтные лампы получше. Но если ты устроишь для них хорошие скачки, зажаришь быка и нальешь пива на дармовщину, они еще несколько недель потом будут ходить довольные, вспоминая об этом!

— Да я ничего не говорю, — миролюбиво заметил Мэтт. — Просто это так не похоже на старого хозяина. Большой праздник в День святой Барбары. Никогда ничего подобного не было, а я здесь уже три года.

Тим пожал плечами.

— Мы недавно говорили об этом. Профсоюзы наступают. Люди слышат о восстаниях в Англии, Ирландии и Америке. Появится настоящий лидер — и у нас тоже начнутся неприятности. — Тим осушил бокал пива быстрее, чем обычно, и заказал виски. — Мой отец хочет это предотвратить. Благодаря хлебу и зрелищам…

— Скачки? Но ведь у нас здесь совсем нет беговых лошадей! — К ним присоединились Эрнест и Джей Хэнкинс, кузнец.

Тим поднял брови.

— И борзых у нас нет, — спокойно ответил он. — Так что собачьи бега тоже не подойдут. Если, конечно, мы не заставим Келли мисс Лейни бежать наперегонки с пуделем миссис Миллер… — Тим улыбнулся и бросил быстрый взгляд на маленькую собачку, сидевшую у пианино.

Келли услышала свое имя, встала и, помахивая хвостом, направилась к нему. Что ж, по крайней мере за последние недели ему удалось завоевать сердце Келли, причем он не боялся давать взятки. Келли любила маленькие колбаски, которые подавала на завтрак мать Тима.

— Но здесь наверняка найдется парочка лошадей, способных бежать галопом, и мой отец хочет предоставить людям что-то вроде приза. Если не опускаться до такой низости, как петушиные бои, то остаются только скачки. Кроме того, это очень просто организовать. Вокруг рудника есть дороги, и большинство из них ровные и более-менее подходят для скачек. Все это будет называться «Ламберт-дерби». Любой может принять участие, любой может делать ставки, и самая быстрая лошадь победит.

— Значит, уладим дело в узком кругу! — с ухмылкой произнес Джей Хэнкинс. У него была длинноногая кобыла, у мерина Тима тоже были чистокровные предки.

— Я же не могу принимать участие! — проворчал Тим. — Как это будет выглядеть?

По этому поводу он тоже спорил с отцом. Старый Ламберт придерживался мнения, что его сын не просто должен принять участие в скачках, но и победить. Горняки должны поставить на Ламберта и выиграть вместе с ним. Это создаст ощущение, что они одно целое, и люди будут лучше относиться к своему работодателю. Марвин Ламберт даже всерьез подумывал о том, чтобы купить специально для такого случая чистокровного жеребца.

— А что тут такого? — удивленно поинтересовался Эрни. — У вас есть лошадь, вы участвуете — как, вероятнее всего, и всякий в этом городе, чья кляча еще способна пробежать вокруг рудника. Это же игра, Тим! Вы ведь не собираетесь всерьез уклониться от мероприятия?

Для горняков это было не только развлечение. Тим знал, что они позволят уговорить себя на высокие ставки. Так можно быстро просадить недельный заработок, и никто не будет знать, кто победит в столь странных скачках.

— Наша мисс Лейни в любом случае будет участвовать! — заметила Флёрри, разносчица. Она услышала, о чем говорят мужчины, и поставила перед ними новые бокалы пива.

Мужчины рассмеялись.

— Мисс Лейни со своим пони? — усмехнулся Джей. — Да мы умрем от страха!

Флёрри бросила на него уничижительный взгляд.

— Подождите, пока Баньши не засверкает копытами у вас перед носом! — процедила она. — Мы все поставим на нее!

— От этого лошадка быстрее не побежит, — поддразнил девушку Мэтт. — Серьезно, как вам такое в голову пришло?

— Мисс Лейни умеет ездить верхом лучше, чем все эти ребята, — ликующим тоном заявила Флёрри. — И она сказала, что готова принять участие в состязаниях. И мадам Кларисс сказала, что если она хочет, то пусть соревнуется. Мы вплетем пестрые ленты в гриву Баньши, и это будет живая реклама «Лаки Хорс». Сначала Лейни немного ломалась. Но мы все готовы подбодрить ее, и Баньши наверняка будет самой красивой лошадкой.

— А мисс Лейни — самой красивой наездницей! — с улыбкой произнес Тим, прежде чем Мэтт и остальные успели вклиниться в разговор со своими язвительными замечаниями.

Флёрри была не самой умной девушкой. Возможно, она действительно не совсем понимает разницу между настоящими скачками и конкурсом красоты. Но для Тима эта новость открывала новые перспективы. Во время скачек Лейни просто обязана поговорить с ним, хотя бы как жокей с жокеем! Он поднял бокал и выпил за здоровье друзей.

— Ну ладно, я тоже не буду упираться. Завтра же внесу свою лошадь в список. Пусть победит сильнейший!