И Уильям в прекрасном расположении духа сел на бленемский паром, направлявшийся в Веллингтон. На борту парома он героически сражался с морской болезнью и не переставал верить, что справится со всеми проблемами. Отчасти потому, что его учителя были в восторге от его необычных коммерческих стратегий. Никто из участников курсов не получил настолько хороших рекомендаций, как Уильям, относившийся к своей новой работе оптимистично. Что бы там ни было — гробы или швейные машинки — продавать он умеет!

Глава 6

Тимоти Ламберт был возмущен, но теперь, по крайней мере, понимал, почему отец проделывает довольно короткий путь от дома до рудника в основном верхом. Судя по всему, владельцу рудника было противно ходить по той клоаке, в которой жили его рабочие. Не сказать, чтобы в Европе Тимоти никогда не видел бедных кварталов. В Англии и Уэльсе поселения шахтеров тоже нельзя было назвать райскими уголками. Но то, что творилось здесь, вокруг рудника его отца, не шло ни в какое сравнение с ними. Здесь просто ставили одну лачугу рядом с другой — из отходов древесины и сломанной фанеры, которая на руднике наверняка шла как брак. В большинстве лачуг не было камина. Если разжечь там костер, то от чада, наверное, можно было задохнуться. А еще реже встречались уборные; судя по всему, мужчины просто заходили за угол, чтобы справить нужду. Однако за углом чаще всего находилась другая хижина, и дождь, который шел в Греймуте почти каждый день, смывал испражнения и мусор обратно в грязные проходы между лачугами. Сейчас «улицы» больше напоминали вонючие ручьи. Тимоти пришлось попотеть, чтобы пройти там, не замочив ног.

Поселение казалось заброшенным. Лишь из некоторых хижин слышались сопение и кашель — вероятнее всего, «последствия болезней и лени», на которые жаловался вчера за ужином отец. Среди работников рудника участились случаи пневмокониоза и чахотки, но на руднике Ламберта дело обстояло хуже всего, поскольку о больных никто не заботился. Очевидно, здесь жили лишь несколько семей, в которых женщины хоть как-то следили за поддержанием чистоты и порядка в хижинах. Большинство горняков были холостяками и предпочитали посещать паб, чем вечером приводить свою «квартиру» в приличное состояние. Тимоти не мог их винить в этом. Тот, кто десять часов колол уголь в темной шахте, вечером готов был отправиться спать или, в лучшем случае, пропустить пару бокалов пива в приятной обстановке. А может быть, мужчинам не хватало денег на поддержание лачуги в нормальном состоянии.

Тимоти считал, что непременно должен поговорить об этом с отцом. Рудник мог бы предоставить хотя бы строительный материал! Лучше всего, конечно же, было бы снести все и построить дома по чертежам. Новые профсоюзы за морем требовали нормальных условий для жизни в рабочих поселках, впрочем, особого успеха они пока что не добились.

Тем временем Тимоти прошел через главные ворота и вступил на территорию рудника. Здесь дороги были заметно лучше; что ни говори, но допускать того, чтобы грузовые повозки, на которых возят уголь, застревали в грязи, было нельзя. Тим задался вопросом, почему здесь еще не проложили колею к железной дороге? Перевозка угля ускорилась бы и выходила бы дешевле. На эту тему тоже непременно нужно поговорить с отцом.

Тимоти отряхнул грязь с сапог и вошел в невысокое здание конторы. Оно располагалось прямо напротив входа в шахту. Из конторы отца открывался хороший вид на копёр и комплекс зданий, где находились паровая машина и склад. Кроме того, отсюда было удобно наблюдать за мужчинами, которые въезжали и выезжали из шахты, а также за работавшими на поверхности людьми. Марвину Ламберту нравилось, когда он мог видеть все. Вокруг Греймута был целый ряд рудников, принадлежавших отдельным семьям или акционерным обществам. Рудник Ламберта был вторым по величине частным предприятием такого рода, и Марвин Ламберт жестко конкурировал со своим соперником Биллером. При этом оба пытались сэкономить на рабочей силе и безопасности шахты при любом удобном случае. В этом отношении Марвин Ламберт и его конкурент Биллер придерживались одной точки зрения. Оба считали горняков жадными лентяями и не были заинтересованы в том, чтобы использовать современную технику. Машины и оборудование для горнодобывающей промышленности, по их мнению, были необходимы только тогда, когда это обещало огромную прибыль.

Но, может быть, Тимоти сделал слишком поспешные выводы о деятельности отца. Как бы там ни было, он только позавчера вернулся домой, а отец уже выпил достаточно виски, прежде чем Тимоти успел поговорить с ним. Сам Тим очень устал после долгой дороги и был нетерпим. Восемь недель по морю до Литтелтона, потом поездом в Греймут — все это наложило свой отпечаток. Новая железнодорожная ветка делала путешествие на Западное побережье быстрее и удобнее.

Вообще Новая Зеландия довольно сильно изменилась с тех пор, как десять лет назад Тимоти послали в Европу. Сначала он учился в частной школе, потом изучал технику горного дела в различных университетах, а позже отправился по крупнейшим угольным бассейнам Старого Света. Мартин Ламберт с охотой профинансировал все. Как бы там ни было, Тимоти был его наследником и должен был сохранить рудник и приумножить богатство. И сегодня был его первый рабочий день — по крайней мере Тим исходил из того, что его ждут на руднике. Позже он посмотрит город.

Греймут значительно разросся с тех пор, как он уехал из этого городка в возрасте четырнадцати лет. Тогда вилла Ламбертов еще стояла уединенно, у реки между городом и рудником. Сегодня рудник тянулся почти до самого их дома.

В конторе рудника работали два секретаря и Марвин Ламберт; здесь тоже старик проявлял скаредность. Все выглядело почти по-спартански, обстановку нельзя было сравнить с дворцами, которые позволяли себе владельцы европейских рудников. Марвин Ламберт поднял голову от бумаг и бросил на сына неласковый взгляд.

— И что ты тут делаешь? — без особого энтузиазма поинтересовался он. — Я думал, ты составишь компанию матери. После долгих лет, на протяжении которых ей пришлось обходиться без тебя…

Тим закатил глаза. Вообще-то, жалобы матери достали его еще вчера. Нелли Ламберт была плаксива и поначалу не могла сдержаться от радости, увидев сына, — чтобы тут же начать осыпать его упреками за то, что он так долго не приезжал. Как будто он учился за границей только ради того, чтобы обидеть ее!

— Я могу пойти домой немного раньше, — спокойно ответил Тим. — Но я должен увидеть рудник! Что изменилось, что нужно изменить… Перед тобой безработный горный инженер, отец! Мне не терпится начать приносить пользу. — И он почти с заговорщическим видом улыбнулся отцу.

Марвин Ламберт бросил взгляд на часы.

— Ну, тогда ты прилично опоздал, — проворчал он. — Мы начинаем в девять.

Тимоти кивнул.

— Я недооценил дорогу. В первую очередь, ее состояние. С этим обязательно нужно что-то делать. Мы должны привести в порядок хотя бы дороги в поселении.

Ламберт мрачно кивнул.

— Всю эту клоаку нужно убрать! Это же кошмар, что творится вокруг рудника! Когда-нибудь я прикажу снести эти так называемые «дома» и запереть территорию. Никто не разрешал этим ребятам ставить там свои хижины.

— А куда им еще деваться? — удивленно поинтересовался Тимоти.

Территорию для рудника с огромным трудом удалось отвоевать у папоротниковых лесов Западного побережья. Если люди захотят селиться вне рудника, они будут вынуждены осваивать новые места; кроме того, им придется далеко ходить. Поэтому везде было принято селить горняков вокруг рудника.

— Мне все равно. По крайней мере с меня довольно этой грязи. Невероятно, как так можно жить! Но я уже говорил — подонки. Они присылают нам из Европы все то, что им не нужно в Англии и Уэльсе!

Тимоти слышал это еще вчера вечером и энергично возражал отцу. Он ведь только что приехал из Англии и знал, что переезд в Новую Зеландию давал работникам европейских шахт скорее надежду на лучшую жизнь. Мужчины надеялись, что смогут зарабатывать там больше, и чаще всего именно самые лучшие и предприимчивые шахтеры месяцами копили деньги, чтобы приобрести билет на пароход. Этого ада, который творится там, снаружи, они не заслужили.