— Ты в лес собралась к диким предкам?

Вместо ответа она рукой на меня махнула. А мне ответ уже не требовался, поскольку мы остановились и я, наконец, получила возможность оглядеться. Неверный жених в одиночку верно торчал под нашим окном, точнее под тем окном, где мы с Кариной в «дружной» женской компании сейчас должны были веселиться, танцевать и всячески отмечать последний холостой день ее жизни.

— Вот олух, — вырвалось у меня.

— Кто бы говорил, — раздался незнакомый шепот над нашими головами.

Непростительно двум взрослым женщинам визжать даже доли секунды, но с безусловными рефлексами не поспоришь. В пятаке метров от нас заматерился тоже слегка напуганный Жорж.

Пересвет улыбнулся:

— Жор, я невесту нашел! С ней какая-то подозрительная особа.

Я сурово нахмурилась. Кто тут подозрительная особа?

Рудольфович кивком головы указал в мою сторону, словно отвечая на не озвученный вопрос.

— Вы что тут делаете? — Карина взяла себя в руки первой. Как говорится, лучшее средство защиты — нападение. И средство работает безотказно до тех пор, пока на жизненном пути не попадается такой человек, как я… ну или такой, как Пересвет.

— Он, — Свет указал на приблизившегося жениха, — ревнует. Я в открытое окно на вас любуюсь.

У меня научился крайней честности или сам такой всегда был, а я пока не ведала?

— Я не ревную, — обиделся Жора.

В свете луны замерцали счастливые глаза Карины. Как говорится, борзая след взяла и черта с два ее остановишь.

— Да? А чего ты там высматривал?

— А чего ты тут посреди ночи высматриваешь?

— Мы с Верой за приключениями собрались! Должны же отсюда до ближайшего ночного клуба такси доезжать.

Далее последовала минутная немая сцена, включающая в себя один мой пораженный взгляд, направленный на подругу, один свирепый взгляд Жоржа, направленный на меня, и один любопытный взгляд Пересвета из открытого окна дома, направленный на всех нас.

— Она ревновала, поэтому мы пошли следить за тобой, — без пауз протараторила я. Пора было заканчивать со всем этим фарсом. Не ровен час, поругаются так в ночь перед бракосочетанием. Карина умная, она меня простит.

— Я не ревновала! — возмутилась умная Карина.

— Мы у вас под окнами сидели, когда вы матч смо… — договорить не смогла, мне рот ладонью зажали. И кто? Родная подруга. Должна же понимать, что в предатели записалась исключительно ради ее счастья.

Жених заулыбался и даже, кажется, еле слышно устало вздохнул. Кто бы мог подумать, что взрослый умный человек может сам себя накручивать совершенными глупостями.

— Ребят, а ничего, если я у вас Веру уведу? — подал голос Свет.

— Забирай, — отреклась невеста.

— Оставь, — оценил свою выгоду жених.

— Всем спокойной ночи! — я решительно шагнула к окну и протянула к Пересвету обе руки. — Ваня, я вся ваша.

Подоконник возвышался в метре над землей, так что особого труда помочь мне вскарабкаться по стене Рудольфовичу не составило.

— Ты знаешь, — прервал затянувшееся молчание мой спутник, — я почему-то посчитал, что приключение с видео — это у тебя что-то экстренное и внеплановое, а сейчас начинаю подозревать, что дни без приключений — вот что у тебя внепланово.

Мы прошли по темному коридору в сопровождении фонарика в его смартфоне и повернули за угол. Голоса Карины и Жоры совсем стихли.

— Шутник, — это был единственный достойный ответ, пришедший мне в голову.

— А третья шпионка куда делась?

— Заметил, да?

— Ну, вас только глухой или пьяный не заметил бы. Так сложилось, что я был трезвее окружающих.

— Третья ушла, она футбол не любит. А ты здесь по делу, полагаю.

Свет фонаря неожиданно ударил мне по глазам.

— Как узнала? Кто информатор?

Я рассмеялась. Игра в шпионов у него отлично выходила. Лучше, чем у нас с Кариной.

— Прослушка. С Жоржем уже встречались раньше?

— Ты подозрительно проницательная. Не нравится мне это.

— А тебе в политику надо. Еще ни на один мой вопрос не ответил, хотя сказал не мало!

— У тебя, скорее всего, научился.

— Сомневаюсь. Тактика разная. Я завожу диалог в бессмысленные короткие реплики, а ты во что-то философское и многословное.

Я в очередной раз предательски залюбовалась сногсшибательной довольной улыбкой, на которую на мгновение упал свет фонаря. Опять он это со мной делает. К этому мужчине вообще не стоит подходить слишком близко, компас сбивает на раз.

— Интересное наблюдение.

— Так что насчет жениха?

— Уговариваю его прорекламировать своему начальству одну замечательную, ужасно полезную вещь.

— Мне стоит спросить какую?

— А тебе интересно?

Я задумчиво покусала губу.

— Полагаю, что это надо вот так: там есть что мне интересное?

— Абсолютно ничего.

— Тогда не буду спрашивать.

— Нестандартная женщина.

— Где?

— Ага, про разницу в диалогах я прочувствовал.

— И как ощущения?

— Противоречивые.

Последовало довольно долгое молчание. Раньше такие паузы в общении с людьми для меня не были тягостными, наоборот, я использовала их, заставляя неугодных собеседников чувствовать себя неловко. Со Светом такой фокус не подходил — это мы уже выяснили за недолгое знакомство. Так что пока он помалкивал и спокойно оглядывался по сторонам, ориентируясь в планировке дома, я нервничала и, к своему сожалению, не слабо так нервничала. Все как по учебнику, и дыхание сбивается, и сердечко в груди пошаливает, и мысли такие непричные-неприличные, аж краснеть хочется.

— Ты наверху?

Не виноватая я, он сам напросился!

— Вообще, в лиричном настроении предпочитаю снизу. Наверх — это когда пошалить охота…

Свет фонаря снова ударил мне по глазам.

— Это ты к чему?

Я зажмурилась.

— На юмор пробрало.

— У тебя шутки, как у армейского старшины. Такие же соблазнительные, — на этой фразе ослепленную меня осторожно подтолкнули под локоть к лестнице. Я ее как раз видела с минуту назад, так что направление определила без труда.

— А тебя где поселили?

— На первом этаже в правом крыле. Спокойной ночи.

— Спокойной, — пробормотала я и, слегка расстроенная таким окончанием диалога, шагнула на первую ступень, затем на вторую. На третьей мне, вдруг, пришла в голову гениальная мысль на словах отблагодарить Света за помощь в спасении брачующихся. Я развернулась, одновременно набирая в грудь побольше воздуха, чтоб, так сказать, благодарность была обширнее, шагнула и рухнула шестидесятикилограммовым мешком вниз. Воздух с удушенным писком покинул легкие.

— Б, — сказал Пересвет. Я до сих пор не знаю, чем «б» было в оригинале, но осмелюсь предположить, что ничем приличным.

Лучшее средство защиты — нападение.

— А нефиг в глаза мне было светить!

— Поранилась?

— Нет.

Вокруг царила кромешная тьма. Смартфон перестал светить. Мы с моим женским любопытством сориентировались мгновенно и теперь пытались определить, в какой позе лежит теплое туловище под нами. Точно не на спину его приземлилась. Он фонариком дорогу уже себе освещал, а не мне, так что, наверное, и к лестнице боком стоял…

— Нигде не болит?

Я немного подтаяла от такой заботы и даже смутилась.

— Нет.

— Тогда вставай.

Действительно! Как можно было забыть, на ком лежу? Губу раскатала, заботу он проявляет. Как же! Кряхтя и прощупывая пространство перед собой руками, я зашевелилась.

— Это мое ухо.

— Извини…

— Держи руку.

— А где она?

— Там рук нет.

— Ой…

— Достань уже телефон. Или своего нет?

— Сейчас.

Наверх я взлетела ласточкой. С юности меня не выводили из равновесия, не заставляли чувствовать себя неуклюжей и косноязычной. Касательно Света, по-моему, я это уже про себя повторяла, так что должна была бы отреагировать спокойнее, но…

Но, словно старшеклассница, я прижалась к стене рядом с лестницей и держалась обеими ладонями за свои горящие щеки. Хотелось провалиться под землю со стыда. Как я могла перейти от наглого «Хуан Рудольфович» к кроткому «ой»? С каких вообще пор Вера, нащупав в темноте ширинку шикарного по всем параметрам мужика, говорит «ой»?!