Царица Деянира, постоянно

50 Я вижу, как томишься ты и плачешь

О том, что вновь Геракла нет с тобой.

Но ежели позволено рабыне

Советовать свободной, я скажу:

Ты сыновьями так богата, — что же

Их не пошлешь родителя искать?

И первым — Гилла, если об отце

Он в самом деле жаждет доброй вести.

Но вот он, резвый, сам домой спешит,

И если мой совет был подан впору,

60 Его и сына с пользой примени.

Дитя мое! И от простых людей

Совет услышишь мудрый: вот рабыня,

А речь ее достойна вольных уст.

В чем дело, матушка? Скажи, коль можно.

Ты ничего не знаешь об отце,

Где он пропал, — и это, право, стыдно.

О нет, я знаю, если верить слухам.

О чем же слухи, сын мой? Где он скрылся?

Толкуют, будто прошлый год провел

70 Он у одной лидиянки[5] в рабах.

И рабство снес… Чего еще дождемся?

Но будто службы срок к концу пришел.

Да где же он, по слухам? Жив иль мертв?

Еврита[6] град на острове Евбее

Он осадил… иль хочет осадить.

А знаешь ли, мой сын, что он оставил

Об этом крае мне богов вещанье?

Какое, мать? О чем оно гласит?

Что предстоит ему там жизнь окончить

80 Иль, на плечи подняв последний подвиг,

Остаток дней спокойно провести.

В час роковой ужель, дитя мое,

К родителю не поспешишь на помощь?

Погибнет он — и мы погибли тоже,

Спасется он — и мы все спасены.

Нет, нет, иду! Когда бы знал я раньше

Пророчество, отправился б давно.

Жизнь мирно шла, и не было причин

Так горевать, так за отца страшиться.

90 Теперь же я не пожалею сил

И об отце всю правду разузнаю.

Ступай же! Никогда искать не поздно;

Благая весть тебя вознаградит.

Ты, кого ночь порождает,

Звездный теряя убор,

А засияв, — провожает ко сну,

Пламенный Гелий, о Гелий, молю,

Ты мне поведай о сыне Алкмены:

Где же скитается он?

100 Молви мне, бог лучезарный,

У каких лукоморий он медлит?

Или желанный приют он обрел

В чужедальнем краю?

Мне ответствуй, о зоркий из зорких!

Вижу: скорбя неутешно

Долгие ночи и дни,

Единоборством добытая встарь,

Сирою птицей сидит Деянира;

Тяжко тоскует она и не в силах

110 Горькие слезы унять.

Страх за супруга-скитальца

На ложе давно одиноком

Вечной тревогой терзает ее.

Горемычной, ей дан

Лишь судьбы неминуемой жребий.

Как бесчисленные волны

Под Бореем или Нотом[7]

Набегут в открытом море,

Налетят и вновь уйдут, —

120 Так и Кадмова сына[8]

То потопит, то вынесет

Жизни море бездонное —

Многотрудная зыбь.

Но его отводят боги

От обители Аида,

Безупречного стрелка.

Выслушай упрека слово:

По-иному смею думать.

Упование благое

130 Надо в сердце нам хранить.

Царь Кронид вседержавный

Не давал испокон веков

Роду, смерти подвластному,

Лишь безоблачных дней.

Нынче горе, завтра счастье —

Как Медведицы небесной

Круговой извечный ход.[9]

В жизни все непостоянно:

Звезды, беды и богатство.

140 Неустойчивое счастье

Неожиданно исчезло,

Миг — и радость возвратилась,

А за нею — вновь печаль.

Помни же закон всеобщий

И надейся, о царица!

Разве видано от века,

Чтобы к чадам земнородным

Зложелателен был Зевс?