Доктор Саргант отмечает, что китайские опыты коллективного возбуждения, уничтожения одного условного рефлекса и выработки другого основываются на том же физиологическом принципе, что и погружение в религиозный экстаз, а также индивидуальное и групповое психотерапевтическое лечение. При этом в ход идут такие эмоции, как напряжение, страх и тревога, и в результате люди теряют всякое чувство уверенности. Возрастает роль внушения, и прежний стереотип поведения ломается.
В истории есть немало примеров, доказывающих, что мистерии оказывали на своих участников огромное влияние и занимали важное место в их жизни. Даже в IV веке н.э. греки утверждали, что ‹жизнь стала бы невыносимой, если бы у них отняли право праздновать святые мистерии, объединяющие людей›.
Выводы ученых о психологической сути мистерий, естественно, никак не влияют на тех, кто продолжает рассматривать эти обряды только как символические представления знаний и фактов. Интересно отметить, что достижение экстаза посредством возбуждения и поддержание этого состояния путем воздействия на разум все еще привлекают приверженцев многих тайных культов, знающих о научном объяснении этого явления. Они утверждают, что хотя их мистический экстаз и вызывается физическими методами, но все же ‹он делает возможным реальное духовное слияние с магической силой›.
Здесь мистики и ученые расходятся во мнениях. Мистики уверены, что имеют дело с чемто сверхъестественным, и верят ученым, доказывающим, что это лишь иллюзия. Эта ситуация напоминает историю о человеке, который вызвал душу умершего родственника, чтобы тот подтвердил, что жизни после смерти нет. Этот случай произошел в Ирландии, но он мог случиться в любой стране, где сойдутся в горячем споре ученый и мистик.
Оргиастическая сторона мистерий также вполне объяснима с психологической точки зрения. Катарсис (очищение сознания), который испытывали участники обряда после состояния экстаза, сравним с методами современного психотерапевта, который приводит своего пациента в состояние возбуждения и прострации, чтобы лечение было более эффективным.
Христианство тоже не сразу стало открытой религией. Лишь в 692 году н.э. к его таинствам были допущены все верующие; до этого времени считалось, что некоторые элементы ритуала лучше держать в секрете. Пережитки этой точки зрения и сейчас прослеживаются в греческой православной Церкви: священник там служит за занавесом, который поднимается лишь при появлении просфоры, ‹потому что в этот момент верующие простираются ниц и не видят святых даров›.
Причина, оправдывающая таинственность, окружающую христианскую литургию, кроется в необходимости определенной подготовки, которая достигается лишь ожиданием. Святой Августин объясняет важность этого так: тайны христианства недоступны человеческому разуму, они не должны становиться предметом насмешек со стороны непосвященных; таинственность порождает большее уважение к ритуалам; надо подогревать ‹святое любопытство› будущих посвященных к христианскому опыту, чтобы помочь верующим глубже проникнуть в суть религии. Святой Василий в труде ‹De spiritu Sancto[46] (гл. XXVII) рассказывает, что отцы Церкви ‹умели молчанием оберегать уважение к святым таинствам. Зачем публично объявлять о сокровенной сути учения, рискуя вызвать насмешки непосвященных?›
Корни тайных обрядов следует искать в Индии, в тех временах, когда брахманы ввели обряд инициации. Сама церемония основывалась на индийских мифах, но метод подготовки кандидата удивительно похож на египетский. А Египет оказал глубокое воздействие на Грецию.
Среди главных условий посвящения были молитва, пост и обучение; таким образом индиец готовился к ожидающим его испытаниям, явлению богов и великому ‹слову›, которое будет внедрено в его разум, когда его сочтут достаточно подготовлен к его принятию. Зимой кандидат должен был голышом садиться в снег, осенью - подолгу стоять под дождем; в палящую жару его усаживали между четырех костров, от которых становилось еще жарче. В начале подготовки неофит твердил бесконечные молитвы, прося богов о полном обращении. Эту концентрацию на желаниях кандидата на посвящение мы находим во многих мистериях. Соединенный эффект концентрации и ‹слова›, произносимого во время церемонии, объясняется длительным воздействием внушения, которое постоянно пропитывает доведенный до нужного состояния разум.
После периода подготовки кандидат отправлялся в подземный грот, где и проходил обряд посвящения. В полной темноте он пересекал туннель и оказывался в пещере, где его обкидали три жреца, одетые богами. Здесь находилось много чудесных предметов. Выслушав речь жреца и приняв участие в молитвах, неофит несколько раз быстро обходил храм. Затем его вели через темные подземные гроты, полные жутких криков и стонов, светящихся призраков и подобных ужасов. В конце этого страшного коридора неофит находил две двери, которые открывались под звук священной трубы, сделанной из большой раковины. Внутри новообращенного ожидало прекрасное зрелище. Здесь висели чудесные картины, звучала музыка, витал аромат благовоний… Человек подходил к алтарю, где к нему вновь обращались с речью, затем ему вручали семихвостый шнур в знак того, что он прошел обряд инициации.
Сравнивая эти ритуалы с египетскими, мы обнаруживаем, что они удивительно похожи. Египтянина опускали в колодец, через который он попадал в туннель. Здесь он натыкался на страшные фигуры, которые запугивали его, убеждая отступить. Затем он должен был пройти сквозь огонь и вплавь пересечь глубокую реку. Как только неофит открывал дверь, сквозняк гасил единственный светильник; какая-то сила толкала его в бездонный колодец. Когда силы человека были уже на исходе, он оказывался на пороге чудесного храма Изиса, где его встречали жрецы. После ряда испытаний египтянина ожидали строгий пост и то, что мы бы назвали сегодня ‹идеологической обработкой›, после которой его признавали прошедшим первую ступень посвящения. Позже он мог достичь более высоких ступеней приобщения к тайнам Сераписа и Озириса.
Не имеет смысла излагать здесь суть китайских, японских, южноамериканских и других мистерий, так как, хотя легенды и варьируются, система подготовки к посвящению остается практически неизменной. Настоящая ‹тайна мистерий› заключается в другом: где и когда человек впервые прибег к использованию определенных методов, чтобы воздействовать на себе подобных? Были ли они внезапным открытием или вырабатывались постепенно? Произошло это одновременно в разных странах? К сожалению, достижения человеческой мысли не могут быть датированы, как археологические находки, с помощью радиоактивного углерода.
12. Лжекульты и тайные общества
При изучении истории тайных обществ то и дело натыкаешься на информацию о сомнительных или откровенно сфальсифицированных культах. Порой создается впечатление (чему очень способствует пресса), что мир просто наводнен зловещими культами, в которых используются черная магия и наркотики, и другими, оказывающимися на поверку чистым мошенничеством. Некоторые люди, убежденные, что сама основа мистических объединений иллюзорна, утверждают, что ‹истинных› культов вообще не существует. Все же здесь есть некоторые нюансы. Не все культы, возглавляемые авантюристами, являются мошенническими, а некоторые из них, несмотря на сомнительное начало, стали со временем весьма респектабельными.
Для Запада эта проблема весьма актуальна: почти всюду можно встретить лжейогов, в Калифорнии поклоняются идолам, во Франции процветает сатанизм. И все же корни этих нелепых культов лежат в давних, доисторических временах. Вспомним известную восточную сказку о ‹святом турке›. Разумеется, это только легенда, но и в ней заключена доля правды.
Много веков тому назад в Анатолии стоял ‹зиарат› - мавзолей, где был похоронен некий святой. С годами это место приобрело такую известность, что даже из Африки и Индии приходили сюда паломники, чтобы помолиться и попросить заступничества у неизвестного святого.