Из этой пространной речи ученик, умеющий читать между строк, мог понять, что карбонарии были (а возможно, являются и сейчас) обособленной кастой, готовой к восстанию и вооруженному захвату власти. На следующей ступени посвящения члены общества получали уже больше информации о намерениях карбонариев. Здесь на символы общества приходится взглянуть иначе: посвященный должен любоваться ими, впитать их и навсегда сохранить в душе их смысл. Эмблемы ‹добрых кузенов› получают теперь вполне конкретное предназначение: ‹Крест нужен для того, чтобы распять тирана, преследующего нас. Терновый венец будет терзать его голову. Нить - это веревка, на которой его поволокут на виселицу; лестница - ступеньки на эшафот. Листья - это гвозди, которые пронзят его руки и ноги; мотыга ударит его в грудь, откуда хлынет нечистая кровь. Топором ему отрубят голову, словно дикому зверю; соль сохранит его труп, выставленный у позорного столба в память о вечной подлости тиранов. В печи сгорит его тело, лопатой будет развеян его прах. Вода очистит нас от его подлой крови, и, утершись белым полотенцем, мы станем чисты телом и душой…›
Несмотря на утверждения самих карбонариев, есть основания предполагать, что на самом деле было не две, а три ступени посвящения, а может, даже больше. Во всяком случае целью карбонариев было ‹познание тайных знаков и слов, употребляемых людьми в разных странах, как в полдень, так и в полночь›. Помещение ложи, где члены общества пытаются проникнуть в неведомое, должно походить на пещеру в горе. В углу высится урна, на которой написано: ‹Здесь покоится герой›. Посвященные считают, что могут прийти к познанию тайн через созерцание и гипнотический транс. Мы расскажем об их отношении к мистике и магии.
По мнению некоторых последователей, у карбонариев была целая серия высших степеней посвящения, навеянных культом Митры. Во многих тайных книгах карбонариев утверждается, что в истоках их организации лежат древние тайны, в том числе митраистские. Можно также считать, что большое влияние на это движение оказали зловещие ассоциации убийц, которые процветали в Италии за много веков до появления карбонариев.
Кое-кто из историков находит истоки карбонариев и других подобных организаций в дохристианской эре, в гностической традиции, оказавшей также влияние на идеологию франкмасонов, тамплиеров и суфиев.
Начиная с XII века на юге Италии развивались полуполитические общества, провозглашавшие своей целью наказание зла и защиту добра. В ‹Хрониках Монте-Кассино› говорится об одном культе, наделавшем в конце XII века немало шума. ‹Мстители, так называла себя эта сицилийская организация, держали в страхе весь остров своими ночными убийствами. Их ‹Великий учитель› закончил свои дни на виселице, и с тех пор о секте ничего не было слышно. Затем возникло общество ‹Беати Паоли›, поставившее себе целью уничтожение всех форм произвола. Члены общества преследовали придворных, баронов и прелатов; их оружием был огонь и отравленный кинжал. Их следы теряются в XVIII веке. Тогда эта организация была еще в полной силе, и поговаривают, что она якобы существует и поныне; в некоторых районах Италии о ‹Беати Паоли› вспоминают как о местных Робин Гудах.
Карбонарии позаимствовали у ‹Беати Паоли› ритуальное проклятие провинившихся членов организации. Имена заслуживших неодобрение записывались в ‹Черную книгу› и зачитывались вслух на каждом заседании венты, сопровождаемые проклятиями собравшихся. Обычай сжигать изображения врагов во время произнесения смертельных проклятий происходит от магических ритуалов. Хотя карбонарии и называли себя христианами, их ритуалы, бесспорно, не имеют с христианством ничего общего; впрочем, власти считали их сектой, чего сами карбонарии никогда не оспаривали.
Идеи благородства и доброты, внушаемые членам общества с самой первой ступени посвящения, давали свои плоды. По свидетельству современника, ‹жестокие лаццарони Неаполя и самые отчаянные бандиты Калабрии и Абруццы сразу после посвящения являли разительный пример доброты и справедливости›. Общество карбонариев на знало социальных границ. ‹Убийца, приговоренный к тюремному заключению, - пишет историк, - имеет право заседать в венте Замка Святого Эльма, где он содержится вместе с другими каторжниками, и комендант крепости, тоже карбонарий, обязан сидеть на заседаниях рядом с заключенным›.
Разумеется, карбонарии не были лишены человеческих слабостей, однако свод законов, найденный в их секретных архивах, показывает, что от членов общества требовалась жесткая личная дисциплина: ‹Для того из братьев, кого часто видят в компании недостойных и бесчестных людей, членство в организации приостанавливается сроком на один год; то же самое ожидает игроков и пьяниц. Если кто-то из ‹добрых кузенов› бросит свою семью или предастся распутной жизни, его членство будет приостановлено на срок от шести месяцев до двух лет›.
Тот, кто оскорбит честь ‹женщины, принадлежащей ‹доброму кузену›, подвергнется всеобщему осуждению›. Отмечается, кстати, что ‹женщины, пользующиеся исключительным расположением ‹добрых кузенов›, считаются членами семьи›. Есть также целый ряд статей, регулирующих мораль и нравственность ‹добрых кузенов›: ‹Тот, кто не устоит перед преступным соблазнением супруги ‹доброго кузена›, будет навечно занесен в Черную Книгу›. Никто не должен пользоваться слабостью обесчещенных женщин, ни один женатый ‹угольщик› не имеет права на внебрачную связь. В разделе 10 статьи 74 Уголовного кодекса карбонариев, озаглавленном ‹Оскорбление чести›, предусмотрено приостановление членства в организации на срок до трех лет за ‹соблазнение или похищение с бесчестными целями служанок ‹"добрых кузенов"›. Правда, статья 71 предусматривает некоторое послабление для сластолюбцев из числа ‹добрых кузенов›, если объект их страсти принадлежит к непосвященным: ‹Членство карбонария, соблазнившего родственницу уважаемого в обществе язычника, будет приостановлено на срок от двух _ до шести месяцев›. Таким образом, жены ‹язычников› ценились в шесть раз дешевле, чем подруги ‹добрых кузенов›.
Когда в Неаполе был установлен конституционный строй, публика была крайне удивлена внезапным появлением огромного количества карбонариев: ‹Днем и ночью они гордо вышагивают по улицам, охраняя порядок вместе с жандармами и агентами полиции, которые были вынуждены вступить в общество, чтобы остаться на службе›. Патрули карбонариев были одеты в особую форму, а на патронташах у них красовалось изображение черепа.
У карбонариев были собственная юстиция и собственные законы, им было запрещено посещать суды, находящиеся вне их юрисдикции. В дальнейшем ‹судейские чиновники и офицеры зачастую были вынуждены вступать в общество, чтобы сохранить видимость авторитета›. Могущество этой организации привлекало и священников: ‹Низшее духовенство добровольно вступает в общество и всячески способствует поднятию его авторитета. Количество священников, посвященных в карбонарии, несмотря на строжайший запрет папы, - пишет современный итальянский автор, - лишний раз доказывает, что здание католической церкви, как и любого подобного института, подвержено внутреннему гниению›.
Вот что говорится о росте численности ‹добрых кузенов› в документе, составленном 6 июля 1820 года генералом Коллета: ‹Число новобранцев, вступивших в общество в марте этого года, составляет 642 000 человек›. Карбонарии были революционерами. В 1820 1821 годах они предали огню и мечу Неаполь и Пьемонт, заставили короля Фердинанда принести клятву на их Конституции и надеть их трехцветную ленту. Они хотели революции, но не хотели анархии. Это одна из причин, объясняющая, почему власть карбонариев осуществлялась через посредничество священников, прелатов и судейских чиновников, поклявшихся им в верности.
С помощью австрийцев революция 1820 года была подавлена, а карбонарии изгнаны из Италии. Их руководители бежали во Францию и проповедовали там свободу, равенство, братство, привлекая к себе множество новых сторонников.
Когда после 1830 года итальянские патриоты Гарибальди[38], Мадзини[39] и Кавур[40] возродили тайное общество, его члены вновь выказали готовность пойти на любые жертвы ради торжества республиканских идей. Их влияние в мире было и остается достаточно большим. В течение пятидесяти лет, пока карбонарии вели гражданскую войну, они рассеялись по многим странам, в частности осели в Германии, где стали инициаторами создания Тотенбунда (Лиги смерти) - секты, целью которой было физическое уничтожение тиранов.