В верхушках сосен шумел ветер. То Лоан чувствовала, что Фан Тхук Динь говорит как никогда серьёзно, и понимала, что надо сделать именно так, как он предлагает.
— Вообразите, — сказал он, — что вы по-прежнему служите Фулитстону. Нам необходимо знать все замыслы американцев, тогда как мы не должны допускать, чтобы им стало хоть что-нибудь известно о нас.
То Лоан точно в назначенное время пришла к указанному в шифровке месту встречи. Фулитстон успокоился. Никаких подозрений у него не возникло. Умело подведённый девушкой к нужной теме, желая её задобрить своей откровенностью, Фулитстон сказал То Лоан, что ЦРУ решило убрать Фан Тхук Диня.
Оп передал приказ Лэнсдейла Смиту. Вместе с майором они разработали план убийства Диня. Фулитстон сказал Смиту, что каждую субботу, примерно в 16 часов, Фан Тхук Динь выезжает из города, едет в машине один. Примерно в 15 километрах от города, в том месте, где работает учительницей То Лоан, он останавливается и гуляет. Неподалёку есть поросшие лесом высокие холмы, тянущиеся вдоль дороги примерно на километр.
Несколько предателей, служивших в американских спецвойсках, которых Смит считал людьми Нго Динь Кана, получили приказ одеться как партизаны-вьетконговцы и укрыться вдоль дороги у отметки 13 + 500. Им приказали также, что, если приблизительно в 18 часов они заметят машину марки «Мерседес», такого-то цвета, с таким-то номером, нужно расстрелять её и, главное, убить на месте человека, сидящего за рулём.
Одновременно Смит поручил американским солдатам из войск спецназначения окружить то место, где расположились вьетнамские «зелёные береты».
Задача американских солдат заключалась в том, чтобы не дать Фан Тхук Диню скрыться. Если он каким-то чудом ускользнёт от пуль вьетнамцев-предателей, американцы всё равно убьют его. И ещё одну задачу поставил перед ними Смит: убьют вьетнамцы Фан Тхук Диня или нет — в любом случае перестрелять их всех до единого.
Такой исход сулил американцам большие выгоды. Ликвидируя Фан Тхук Диня, которого они так и не завлекли в свои сети, американцы сваливали всю ответственность за это убийство на Вьетконг. Распространяя слухи о большой победе над вьетконговскими диверсантами, они расправлялись с группой перешедших к ним на службу вьетнамцев, которым не доверяли. При этом ЦРУ избегало возникновения напряжённости в отношениях с братьями Нго, которая могла бы появиться, если бы Фан Тхук Диня убрали открыто. Услышав от Фулитстона, что решено ликвидировать Диня, То Лоан внутренне вся сжалась и изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Она спросила с напускным удивлением:
— А зачем убивать Фан Тхук Диня? Разве он уже не советник господина Нго Динь Дьема и господина Нго Динь Кана?
— Лэнсдейл и Фишел лучше меня разбираются в этом, — усмехнулся Фулитстон. — А они считают, что он — вьетконговец.
— Да как же можно этому поверить? — ещё больше изумилась То Лоан. — Как же вьетконговец может стать советником президента Нго? Если бы он был вьетконговцем, он давно бы уже убил и Нго Динь Дьема и Нго Динь Кана. У вас, американцев, слишком развито воображение. Вы попали под влияние тех детективных романов, которые сами сочиняете.
— Я бы не хотел дискутировать по этому поводу, — ответил Фулитстон. — Французы в своё время прохлопали агента Вьетминя, который был государственным канцлером у Бао Дая. Мы не намерены повторять их ошибки. И пусть Динь не на сто процентов вьетконговец, всё равно он не наш человек. А этого не должно быть. И потом — наш долг выполнять приказы начальства.
Потом Фулитстон вернулся к тому, с чего начальства.
— Хватит об этом, милая Лоан. Теперь пусть болит голова у Смита. Вы видите, как я доверяю, я говорю вам всё. И, скажу но чести, я ещё не встречал в жизни другой такой женщины, которую так ценил и уважал бы, как вас. Я думаю, что любой мужчина был бы безмерно счастлив, имея такого друга жизни, как вы. Мы, американцы, привыкли говорить прямо то, что думаем. Позвольте мне сказать без обиняков. Я мечтаю об этом счастье. У моих родителей в Майами дело в несколько десятков миллионов долларов. Я единственный наследник. У меня свой счёт в банке, своя вилла, своя машина… И если вы согласны…
Но То Лоан больше не слушала его. До её сознания доходили лишь отдельные слова его монолога: «Красивый… Париж… Тайвань… самолёт… доходы… доллары… Соединённые Штаты…» Она отвечала односложно, дожидаясь конца разговора, и думала о том, как бы ей увидеть как можно скорее Фан Тхук Диня. Во что бы то ни стало надо было немедленно встретиться с ним.
То Лоан сумела тайно встретиться с Динем, рассказала ему всё, что в порыве откровенности выболтал ей Фулитстон. Она немало удивилась, заметив, как Фан Тхук Динь спокойно выслушал её, словно всё, что она говорила, его нисколько не касалось.
— Завтра уже суббота. На завтра они назначили убийство. Надо, чтобы вы уже сегодня скрылись, — умоляла она его.
Фан Тхук Динь молчал, думая о чём-то своём. Она даже несколько оторопела, когда он столь же спокойно ответил на её мольбы:
— Нет, я не стану убегать и скрываться. Завтра, как обычно, я поезду отдохнуть в Кимлонг.
Спецотдел посетил секретарь партийной организации района. Он был оживлён, весел, и работники отдела понимали, что он приехал с добрыми новостями. Но порядок в отделе был такой: каждый знает только своё дело. Поэтому секретарю не задавали никаких вопросов, не проявляли любопытства. Секретарь приветливо пожал руку одним, других спросил о здоровье.
By Лонг провёл секретаря в свой кабинет — скромное помещение, как и всё в освобождённых районах, построенное из бамбука. Здесь By Лонг работал, проводил совещания с товарищами. В комнате сидел мужчина. Ему было за тридцать, он был светлокожий, стройный, с вежливым выражением лица. Мужчина внимательно читал газету. Увидев, что By Лонг привёл гостя, он встал. By Лонг представил ему пришедшего:
— Знакомьтесь, товарищ Ньон: это товарищ секретарь партийной организации района. — Обернувшись к секретарю и указав на молодого человека, Лонг сказал: — А это Икс-тридцать, то есть товарищ Нгуен Тхань Ньон.
Секретарь громко рассмеялся и крепко пожал руку молодому человеку:
— Ну, здравствуйте, господин Фан Тхук Динь, специальный советник президента Нго!
Все трое весело расхохотались, как могут смеяться люди, успешно выполнившие сложное задание. By Лонг обратился к Нгуен Тхань Ньону:
— Руководству уже доложено о вашей работе, но товарищ секретарь приехал, чтобы поговорить о ней подробнее.
— Стоило ли из-за этого беспокоиться, — сказал молодой человек. — Наша работа — капля по сравнению с гигантской борьбой, которую ведёт весь народ…
— Любое дело покажется малым, — перебил его секретарь, — если сравнивать его с трудной, продолжающейся уже несколько десятилетий борьбой нашего народа. Но если не обращать внимания на малые дела, не будет и больших свершений. Как, товарищ Ньон? Каждая капля воды вливается в море! Это хорошо, что вы такой скромный, чересчур скромный по сравнению с теми успехами, которые мы высоко оцениваем. Есть решение соответствующим образом отметить ваши заслуги.
— Да, но я работал не один, — ответил молодой человек. — Это успех целой группы людей. Если бы не было хоть одного из них, вряд ли удалось бы что-то сделать.
— Разумеется, — кивнул секретарь. — Но ведь в такой работе помимо взаимопомощи и заботы друг о друге нужны и личная смелость, смекалка, хладнокровие, ум, творчество. Это чрезвычайно важно. Согласны вы со мной?
Молодой человек потупился и ничего не сказал.
— Ну хорошо, — поднял ладонь секретарь. — Теперь послушаем вас.
Только сейчас By Лонг вспомнил о том, что он здесь хозяин, быстро поставил на стол горячий чайник со свежим чаем. Запах ароматного напитка возбуждал жажду.
Молодой человек начал рассказ.
Он начал с того времени, когда Фан Тхук Нган ещё не был назначен губернатором провинции Хатинь. Нган всячески угодничал французским властям, пытаясь быстрее продвинуться по служебной лестнице. Где бы ни служил этот чиновник, он был известен как развратный человек, поломавший жизнь многим молодым женщинам. Мать Фан Тхук Ньона была красивой девушкой. И случилось так, что красавица попалась на глаза Фан Тхук Нгану, когда он приехал в их деревню собирать налог. И несмотря на то что девушка была помолвлена со своим односельчанином, Нган приказал деревенскому старосте расстроить их свадьбу. Староста и другие деревенские чиновники вынудили юношу завербоваться на Новые Гебриды, а отцу девушки приказали отдать дочь в услужение Нгану. Сколько слёз она пролила, не решаясь покончить жизнь самоубийством, жалея наречённого, который, страдая от бессильного гнева, уехал на чужбину! Сколько слёз она пролила, потому что все свои лучшие годы прожила в доме Фан Тхук Нгана как крепостная!