Высокая нравственность ученого проявляется прежде всего в ответственном отношении к своей исследовательской работе.

Гипотезы возникают на основе наблюдений. Точный анализ этих наблюдений и приводит к созданию гипотез.

Главное, от чего зависит физическое здоровье, — здоровье нравственное.

Должна ли гипотеза быть «красивой», «интересной» и т. д.? Безусловно, должна! Психология научного творчества показывает, что даже в точных науках первоначальный импульс к рождению гипотезы — эстетический.

Древняя русская литература — наша, родная. Это наши корни, наши истоки. Как важно бывает обратиться к своим основам! Это своего рода тяга к «духовной оседлости», к обретению устойчивости, к укреплению чувства родного, коренного, которое, естественно, усиливается по мере того, как растет наше культурное самосознание.

Если в конце исследования не видно начала следующего — значит, исследование не доведено до конца.

Если у человека нет других забот, он с особенной настойчивостью заботится о своем здоровье.

Если ученый создает сотни новых терминов, — он разрушает науку, десятки — поддерживает ее, два-три — двигает науку вперед.

Зло в человеке всегда связано с непониманием другого человека, с мучительным чувством зависти, с еще более мучительным чувством недоброжелательности, с недовольством своим положением в обществе, с вечной, съедающей человека злобой, разочарованием в жизни. Злой человек казнит себя своею злобою.

Кто много говорит, тому не остается времени подумать.

Ленивое сознание признает только то, что на него похоже, что не заставляет задумываться, что не открывает для него нового, зовет к привычному, трафаретному. Ленивому сознанию все, что выше его, представляется враждебным: «Не понимаю потому, что нечего понимать, все непонятное — пустяки, неразвитость, несознательность, простое неумение и невежество». Активное, деятельное сознание, напротив, требует не отвергнуть это непонятное, а найти в нем непривычные ценности.

Литература — это совесть общества, его душа.

Литература, в которой не бьется тревога совести, — это уже ложь.

Литературовед и искусствовед обязаны быть талантливыми, ибо они оценивают талантливость.

Наука — творчество, а творчество дарит счастье и самим творцам, и тем, кто этому творчеству внимает.

Национализм — это проявление слабости нации, а не ее силы. Заражаются национализмом по большей части слабые народы…

Национализм… самое тяжелое из несчастий человеческого рода. Как и всякое зло, оно скрывается, живет во тьме и только делает вид, что порождено любовью к своей стране.

Образованность и интеллектуальное развитие — это как раз суть, естественное состояние человека, а невежество, неинтеллигентность — состояние ненормальное для человека. Невежество и полузнайство — это почти болезнь.

Ошибка в выводах указывает на ошибочность работы исследователя; ошибочность примененного метода — на порок самого исследователя.

Подозрительность к новому так же плоха, как и легковерие к новому.

Правильное научное построение допускает поправки и дополнения; неправильное построение — плотно забитая скважина.

Простая демонстрация эрудиции в научной работе — пошлость и безвкусица («ерундиция»).

Страховать в науке следует чувством готовности претерпеть неудачу.

Там, где нет аргументов, есть мнения.

Терпение — мать мужества, а мужеству нужно учиться.

Честь — это достоинство нравственно живущего человека.

Честь, порядочность, совесть — это качества, которыми дорожить нужно так же, как мы дорожим своим здоровьем, ибо без этих качеств и человек — не человек.

А вот вдохновение — это такая девка, которую завсегда изнасильничать можно.

Аналитик не должен спешить с осуждением гипотез. Они дозволены в философских предметах и даже представляют собой единственный путь, которым величайшие люди дошли до открытия самых важных истин.

Блаженство рода человеческого, коль много от слова зависит, всяк довольно усмотреть может.

В новейшие времени науки столько возросли, что не токмо за тысячу, но и за сто лет жившие едва могли того надеяться.

В самые древнейшие времена за острыми мыслями авторы, как видно, не так гонялись, как в последовавшие потом и в нынешние веки, ибо ныне не имеющее острых мыслей слово уже не так приятно кажется, как бы оно, впрочем, велико и сильно не было.

Вольность и союз наук необходимо требуют взаимного сообщения и беззавистного позволения в том, что кто знает упражнять. Слеп физик без математики, сухорук без химии…

Все науки в грамматике нужду имеют.

Все, что есть в природе, математически точно и определенно.

Ежели ты хорошее сделаешь с трудом, труд минется, а хорошее останется, а ежели сделаешь что худое с услаждением, услаждение минется, а худое останется.

За общую пользу, а особенно за утверждение науки в Отечестве, и против отца своего родного восстать за грех не ставлю.

Закон опыта нужно восполнять философским познанием.

Идолопоклонническое суеверие держало астрономическую землю в своих челюстях, не давая ей двигаться.