— Муж купил мне ещё одного щенка, — вскоре рассказала Леночка. Но голос её почему-то дрожал. — Второй щенок шкодливый, шустрый, всюду лезет и грызёт всё подряд. Я оставить его не могу, всё время дома сижу! — печально говорила Леночка. — А Кеничи радуется: "Наконец-то ты занялась хозяйством!" И тут меня как осенило: он этих собак для того принёс, чтобы дома меня засадить! Хитрость это у него такая… — Леночка чуть не плакала. — Знаете, иногда мне кажется, что муж не любит меня. А женился он потому, что ему это выгодно для работы. Он же специалист по России, а я ему всё время что-нибудь про нас рассказываю. И говорю с ним по-русски. Он постоянно этого требует, чтобы свой язык совершенствовать, а если я что-нибудь по-японски или по-английски скажу, ругается. Японцы вообще жён подбирают для карьеры. Как гарнир к основному блюду — работе.

Может, в том, что в сердцах говорила Леночка, и была доля истины? Муж Зухры — специалист по Востоку, взял в жёны арабскую женщину и разговаривал с ней по-арабски, перуанки — подружки Вероники по католической церкви учили своих японских мужей испанскому, чтобы те могли работать в Перу. А японский историк, с которым она познакомилась в университете, специалист по стахановскому движению в Советском Союзе, привёз себе русскую жену — тоже историка. Она помогала мужу писать диссертацию и работала как стахановка, в двух местах, чтобы семья не бедствовала с мизерной аспирантской стипендией. А взять с собой сына от первого брака японец русской жене запретил: "Ребёнок будет мешать моей работе!" И мальчик остался в России с бабушкой.

— Я не смогу Вам больше звонить, — сказала однажды Леночка. — Муж нашёл телефонный счёт — я забыла его спрятать — и устроил скандал. Он кричал, грозился, что перестанет давать деньги. А своих денег у меня больше нет. Я не могу найти ни уроки русского, ни кулинарии. Наш городишко маленький, почти деревня. И с деньгами тут расставаться не любят. В провинции Сага на Кюсю живут самые жадные люди в Японии, это всем известно! На втором месте префектура Тояма на Хонсю. Но Сага — на первом!

Леночка приходилось жить тем, что раз в месяц отсчитывал ей муж — десять манов. Из этих денег надо было прокормить мужа, птицу, собак и себя. Вольности вроде посещения косметических салонов и курсов икебаны пришлось оставить. И начать экономить жёстко, до йены. На себе и животных. Покупки для мужа урезать было нельзя — не сумев согласовать свои японские вкусы с пристрастием жены к борщу и сыру, Кеничи стал требовать еду по заранее составленному меню: йогурт, яйцо, рис и рыба на завтрак, на ужин мясо и мисо-суп. Малейшие отклонения вызывали скандалы. Денег Леночке не хватало. Но муж отказывался обсуждать эту тему, огрызаясь:

— Это — твои трудности! Экономь!

Оставшуюся от своего жалования немалую сумму почти в тридцать манов Кеничи тратил по своему усмотрению, не посвящая в эти дела жену.

— А ведь обычно в японской семье деньгами распоряжается женщина! — негодовала Леночка. — Просто у моего невыносимый характер!

Появились и другие проблемы: отчаявшись дождаться от жены детей, Кеничи стал ложиться отдельно.

— Не знаю, что и думать, — жаловалась Леночка. — Или у него любовница завелась, или он к профессионалкам ходит? Мне ведь говорили, что с женой японец ложится только ради продолжения рода, да я не верила. — Рожать Леночка по-прежнему не хотела. — Боюсь! — сознавалась она. — Муж мой ненадёжный какой-то. Его только фирма интересует, карьера, на меня ему наплевать.

— Но в твоих проблемах есть и твоя вина! — пыталась она помочь младшей подружке. — Нельзя же кормить японца одним борщом! Надо хотя бы изредка варить ему мисо-суп. Надо родить ребёнка. Ребёнок поможет тебе наладить отношения с мужем.

— А если он меня бросит? — не соглашалась Леночка. — Я же с ребёнком пропаду!

И она рассказывала страшную историю о русской женщине, которой японский муж предъявил требование о разводе прямо в родильном доме, где она лежала с новорожденным японским сыном. К счастью, её и малыша приютили русские подруги. Теперь молодая мама бралась за любую работу, чтобы прокормиться.

О любви Леночка больше не вспоминала.

— Какая тут любовь! Не знают здесь, что это такое! За два года муж мне ни разу ни подарка не принёс, ни цветка. Только и слышу: подай! приготовь! убери! И всё время повторяет: "Я — господин!" — знаете, в японском есть такое выражение — муж-господин. А я, значит, рабыня! И, правда, за японца замуж выйти, как в рабство попасть. Только здешние женщины и могут таких мужей выносить. Куда им деваться? А на иностранках японцы женятся редко. С латиноамериканками, арабками они ещё как-то уживаются. В этих странах женщин как японок воспитывают: мужчина — Бог. А с нашими тут сплошные проблемы! Одна русская девочка, я с ней на курсы икебаны ходила, года не выдержала, развелась. И мне надо было подумать как следует, прежде чем за японца замуж выходить. А я поторопилась. Да я же не знала раньше, что такое Япония!

Через некоторое время от Леночки пришло полное горя письмо:

— Живём как в разводе…

Леночка почти голодала — муж перестал давать ей деньги, заявив, что его не устраивает, как она ведёт хозяйство. И подал на развод. Дело о разводе рассматривал сначала малый суд, вроде как наш товарищеский — так полагалось по японским законам. Судейские, в основном дамы, разбирались в проблемах не поладивших супругов, пытаясь их помирить. Кеничи они предписали увеличить содержание, выдаваемое жене, до двенадцати манов в месяц, хотя Леночка просила пятнадцать. Подчинившись суду, муж стал давать жене деньги под расписку. И под отчёт. Леночка терпела — развода она боялась панически.

— Вы не знаете, как ужасны условия развода в Японии! Если начнётся процесс, муж тут же выгонит меня на улицу. Здесь женщина не имеет права ни на что. Жильё, мебель, телевизор, холодильник — всё останется мужу. Я смогу взять с собой только одежду, ну, может, ещё постельное бельё. А где я стану жить? Ведь я не смогу набрать денег для оплаты квартиры! И потом, чтобы меня не обманули при разводе в суде, мне придётся нанимать переводчика и адвоката, а они возьмут по пять тысяч долларов каждый. Где я найду такие деньги? А суд самое большое, что может мне присудить, это тысяч двадцать — тридцать долларов единовременно и никакого пособия потом. А что такое тридцать тысяч при японских ценах? В общем, я окажусь на улице нищей…

Леночка притихла, стараясь не сердить мужа и избегать стычек. Тем более, что у Кеничи была ещё одна управа на неё: жене-иностранке давали визу только на год, а для продления требовали бумагу от мужа, подтверждающую, что их отношения продолжаются. Достаточно было Кеничи однажды такую бумагу не дать, и Леночка оказалась бы в положении брошенной. В этом случае не понадобился бы даже бракоразводный процесс, чтобы выгнать её на улицу. Леночка намеревалась смиренно терпеть пять лет. По истечении этого срока ей полагалось японское гражданство. Хотя её зависимость от мужа от этого не обещала стать меньше — заработать себе на дорогое японское жильё Леночка не могла.

И всё-таки сохранить мир в доме не удалось. Однажды, когда Леночка приступила к мужу с требованием положенных на хозяйство денег, он пришёл в ярость и разбил телевизор.

— Он стал часто бить всё в доме, когда скандалит, — писала Леночка. — А однажды ударил меня. Я вызвала полицейских, но они ничего ему не сделали, испугались, что он, журналист, может что-нибудь плохое про них написать…

Одеяло для одного.

И ледяная, чёрная

Зимняя ночь… О, печаль!

Басё

С утра шёл нудный осенний дождь. В лаборатории было холодно, хмуро. Хидэо пришёл на работу злой, сказал что-то по-японски. Она не поняла.

— Неважно подвигается Ваш японский язык! — раздражённо буркнул Хидэо. — А всё потому, что Вы предпочли заниматься с госпожой Танакой!