- Вы сумасшедшая...

- Нет. Я предлагаю тебе сделку, другой вариант событий, Мариса.

- Сделку?

- Да. Я изучила документы Интерпола, прослушала ваши разговоры. Ты неплохой человек, Мариса. И у тебя впереди длинная, но, дай Бог, честная дорога. С нуля начинать трудно, но лучше с нуля, чем пытаться отмыться от грязи. Я предлагаю тебе уехать. Сегодня-завтра. Без объяснений и переговоров с семьей. Уехать с поля боя до того, как здесь все начнется. Пусть это некрасиво и выглядит как предательство. Но этим ты спасешь себя и избавишь меня от лишних хлопот.

- Уехать? - растеряно переспросила она. - Куда?

- Мне без разницы. Можешь уехать к своей мачехе на Зеленую Луну, можешь на все четыре стороны. Условия два: никаких объяснений и никаких средств из дома с собой. Решать, конечно, тебе. Но я советую именно этот вариант. Отцу ты уже все равно не поможешь. Ему в любом случае будет больно. А себя спасти еще успеешь. Так что беги отсюда.

- Бежать?.. Я никуда не побегу! Вы не запугаете меня!!! Я не боюсь Вас, слышите? Вы... Вы просто ненормальная, Вы не человек, Вас надо...

Джейн затормозила машину так резко, что будь Мариса не пристегнута ремнем безопасности - вылетела бы через лобовое стекло.

- Ненормальная, говоришь?

Она повернулась в сторону напуганной девушки. На ее лице было написано столько злости, столько ненависти - и вместе с тем боли и страдания, что Мариса резко замолчала, испугавшись этих холодных зеленых глаз на бледном лице.

- Ненормальная? Да, это так. Твой отец сделал меня такой. Я расскажу тебе, Мариса, как я жила почти девять лет в плену у твоего отца! Не знаю, способна ли ты сейчас меня услышать и понять, вряд ли, конечно. Ты можешь сказать, что у тебя была юность и молодость, а я не могу. Все, что я видела - это лаборатория твоего отца! Моя комната была чуть больше этого автомобиля: три матовых стены, мягкий свет с потолка и прозрачная стена в коридор, за которой охрана. Точнее, не стена, а ее отсутствие. Все пространство с потолка до пола пронизано сеткой прозрачных лучей. Видно все, включая камеру напротив, с такой же пострадавшей девушкой, как и я. А вот выйти нельзя. Лучи бьют не смертельно, но так эффективно, что от болевого шока теряешь сознание на несколько часов. За девять лет плена мне удалось пройти через этот заслон и не отключиться лишь около пятнадцати раз. Но наказывалось это очень сурово. Я не знаю, сбилась со счета, сколько раз за девять лет я предпринимала попытку бегства. Не скажу сейчас. Но шансов не было.

Джейн перевела дыхание:

- Каждый день эксперименты! Каждый день, Мариса, порция боли. Каждый день на «Парнасе» были трупы. Девушки, такие же, как я, такие же, как ты! «Расходный материал», по терминологии твоего отца. Сама видела в бумагах. Твой отец, часто прохаживаясь по этому длинному коридору, говорил с издевкой: «Девушки, вам всем предоставлен выбор: стать лучшими из лучших и пройти наши тесты и эксперименты - или подтвердить свою несостоятельность». Я прошла эти тесты, Мариса. И он ответит мне за каждый из них, персонально! Я твоему отцу предоставлю такой выбор!.. Ты говоришь, я ненормальная? Да, многие сходили с ума. И я им завидовала! Им было уже все равно, что с ними делают. Но это счастье на мою долю не выпало. У нас не было никаких прав. Ни на что!!! Мы не могли даже друг с другом общаться. Круглосуточное наблюдение камер да охрана. Нет, мы, конечно, изобрели несколько способов общения: жестами, взглядами, когда не в фокусе камеры... Вот она - наша молодость! Ты говоришь, я не человек? А мы не были людьми в той лаборатории. У нас не было права на жизнь. Не было, понимаешь? Но у нас и не было права на смерть. Мы не могли даже покончить жизнь самоубийством, потому что участливые вездесущие врачи нас тут же реанимировали. Представь себе такую жизнь, Мариса! Представь хотя бы на секундочку!

Дочь Карлоса еще больше вдавилась в кресло. Ей с каждой минутой становилось все страшнее.

Джейн продолжила:

- Моя подруга по несчастью, Дора, так звали девушку, что жила напротив моей камеры, сломалась после четырех лет экспериментов. Она попросила меня, чтобы я помогла ей уйти из жизни, - Джейн шумно выдохнула и зашарила рукой под сиденьем машины в поисках бутылки с водой. - Сделать это самому себе нереально. Кругом камеры. А вот чтобы другой помог - это вариант. Мы в то время осваивали по новым методикам твоего отца различные боевые искусства. Те самые, что в малой части освоил твой брат. Сначала сражались с инструктором и охраной, потом, когда наш уровень мастерства превысил все их ожидания, чтобы не калечить персонал, нас заставляли сражаться друг с другом. Вот это и был вариант. Одной надо было просто ударить чуть-чуть посильнее в опасную зону, а другой - не блокировать этот удар. При правильной технике о реанимации речи уже не идет. Быстро и просто.

Джейн наконец-то нашла бутылку с водой и отвинтила крышку. Вода пришлась как нельзя кстати, не только для пересохшего горла, но и для нервов. Она заметила, как у нее мелкой дрожью подрагивают пальцы рук. Столько времени прошло. «Прав был Лен, когда говорил, что память помнит».

- Боже мой! Вы... Вы убили свою подругу?

Джейн завинтила крышку у бутылки и зашвырнула ее на заднее сиденье машины. Завела мотор и медленно поехала по трассе, сосредоточившись на пестрой полосе дороги. На горизонте показался город. Шумный и праздничный. Каменная маска снова была на ее лице. В голосе - холодное безразличие.

- Я согласилась сначала. Жить в тех условиях было невозможно, я сама была на той же грани, у самой черты. И была бы благодарна тому, кто бы сделал это для меня. Но потом, когда мы пошли на бой, я поняла, что не смогу. Не смогу - и все. Я притворилась, что у меня начались колики в животе. И так тогда перенервничала, что меня реально скрутило. Видя, что я не симулирую, меня отправили в медпункт, а спустя еще минут пятнадцать принесли туда и Дору. Я только потом узнала, что произошло. Поняв, что я ей не помощник, и видя, что персоналу пока не до нее, она разбежалась и бросилась вниз с лестницы. Бои проходили на верхнем ярусе нашего корабля. Лестница на средний ярус была недалеко, она не высокая, ступенек двенадцать, но очень крутая. Дора рассчитывала сломать себе шею - и, действительно, сломала позвоночник в двух местах. Ее парализовало, она даже и говорить не могла. Из эксперимента она, понятно, выбыла, но ее тело служило на благо открытий и международных премий твоего отца еще около трех месяцев. А потом он перевел ее в другую лабораторию, на трансплантацию органов и тканей. Решил, так сказать, разобрать на запчасти.

- Ужас!!!

- Ты утверждаешь, что я не человек, Мариса. Не буду с тобой спорить. Я не знаю этого. Наверно, нельзя жить в таких условиях и оставаться человеком? Нас там было восемьсот девушек. До конца эксперимента дожили шестеро. Да и тех его люди потом убили. Посчитай, сколько судеб он искалечил, посчитай и взвесь, какова цена тех немногих благородных открытий, что он сделал. А это речь только об одной лаборатории. Вот эти две, которые сейчас под колпаком Интерпола, я не знаю, что в них. Но думаю, там не лучше, - Джейн остановила машину. - Мы приехали, Мариса, вылезай.

- Куда?

- Домой. К тебе домой. Не повезу тебя до медакадемии. Настроение уже не то - кататься по городу. Справляйся как-нибудь сама. Я очень надеюсь не увидеть тебя на поле боя. Пощады не будет - железно. Обдумай мое предложение.

Джейн нажала какую-то кнопку, и умная автоматика тут же разблокировала ремень безопасности и дверцу со стороны пассажира. Мариса осталась на улице перед своим домом одна. Джейн медленно поехала в сторону центра. Рука нашарила в кармане телефон.

- Алло, Лен, как у нас дела?

- Все в порядке, Джейн. На Марте он сел на прямой рейс до Саргонда. Тут уже без пересадок и без связи. У тебя полторы недели. Успеешь?

- Да. Давай возвращайся. Я жду тебя. Ты успеешь приехать раньше его прибытия?

- Конечно, я лечу сверхскоростным. Приеду на четыре дня раньше его. Это будет нормально?