На Англию у Ватикана особый аппетит.
Католичество особенно сильно работает над Англией.
Даже «беатификация» Жанны д’Арк, которой добиваются французские католики, «пока» отклонена Римом:
— Жанна д’Арк, конечно, святая девушка. Но её сожгли англичане. И им это может не понравится!
«В Англии, — говорит „тронная речь“, — где, как они называют, к „папизму“ относились всегда особенно враждебно, римская церковь понемногу делает всё новые и новые завоевания. Этим мы обязаны той отзывчивой и благородной предупредительности, с которой папа Лев XIII относился всегда ко всем событиям за время долгого правления покойной королевы Викторий и за то время, которое царствует Эдуард VII. Слова и действия папы открыли глаза миллионам англичан, предубеждённым против Рима, и заставили пасть старые предрассудки англичан. Римская церковь обязана лично святому отцу этим делом сближения, симпатии и справедливости. Многочисленные теперь в Англии обращения в католическую веру суть пред Господом плоды высокой мудрости, которая характеризует сношения святого отца с могущественной английской нацией. И блестящая миссия, с которой прибыл к подножию папского трона герцог Норфолк, во главе самой отборной и блестящей аристократии Англии является почестью, вполне заслуженной великим старцем, власть которого над душами ещё обширнее, чем Британская империя».
Герцог Норфолк, как известно, постоянный гость Рима. Он живёт в поезде железной дороги. Не успеет окончить одного путешествия «к подножию папского престола», как снова мчится с толпой самых аристократических английских пилигримов «припасть к стопам святого отца».
А «число обращений» всё растёт и растёт в евангелической Англии.
Так работает Рим в самой «еретически-протестантской» из стран.
«Тронная речь» переходит к странам «верным».
У меня перед глазами стоит покойный великий Росси в лучшей из его ролей, — в короле Лире.
Для каждой из дочерей у него свой, особый голос.
Как своё, особое чувство.
— Tu, Gonerilia… — говорит он, и это не тот голос, которым он сейчас скажет:
— Tu, Regana…
— E tu…
И в этом голосе звучит неизъяснимая нежность:
— Mia bella Cordelia!
После мелодии, которая зазвучала в этом голосе, становятся уж лишними слова:
— Младшая, но не последняя из наших дочерей!
Гонерилья — Бельгия.
На ней со спокойствием, любуясь ею, останавливается величественная «тронная речь»:
«— Бельгия видела, как во время правления Льва XIII и благодаря умелой деятельности святого отца, либеральная партия потеряла власть в стране и уступила её католической партии, которая широко пользуется этой властью в интересах справедливости и истинной свободы!»
Кто вспомнит хотя бы прошлогодние ужасы, происходившие в Бельгии, тот составит себе понятие о «счастии и процветании» бельгийского народа…
«Тронная речь» переходит к Регане.
Испания.
В классической стране инквизиции патеры должны переодеваться в штатское платье, чтоб безбоязненно пройти по улице. Церковные процессии могут происходить только под охраной батальонов солдат.
Парламент вотирует против духовных конгрегаций.
И в это самое время король посылает особое, блестящее посольство, чтоб принести «к стопам папы» поздравление с 25-летним юбилеем.
Перед великолепным мадридским дворцом день и ночь стоит призрак Дон-Карлоса.
Как Бибиков про Пугачёва, про Дон Карлоса можно сказать:
— Страшен не Дон Карлос, страшно общее негодование.
Как пушкинский Самозванец, Дон Карлос может сказать про себя:
«Я предлог раздоров и войны».
Всё, что есть недовольного, зовёт Дон Карлоса под свои знамёна.
Если армия, в которой приходится безо всякой надобности держать на хорошем жалованье бесчисленное количество офицеров, по большей части за короля, то духовенство, недовольное «слабостью теперешнего правительства», пользуется в Испании славой «карлистов в чёрных и коричневых сутанах».
И забота королевского дома — привлечь духовенство на свою сторону.
Когда пролетает мимо призрак Дон Карлоса, дрожит и колеблется испанский трон.
И юноша-король в испуге хватается за Ватикан.
Это экстренное блестящее посольство в Рим — мольба за то, что вотирует парламент, мольба за то, что вся страна против духовенства.
И Ватикан снисходительно принимает эту мольбу о помощи. Отвечает на неё надменно и бесчисленными «если».
«— Если испанцы и те, кто правит её судьбами, будут иметь счастие следовать благородным и всеобъемлющим советам, которые им будут преподаваться Ватиканом; если они будут приводить в исполнение указания Ватикана, указания на то, как достигать истинного единения, согласия в стране плодоносного процветания труда, истинного прогресса, настоящей свободы, развития искреннего и просвещённого патриотизма; указания, самые высшие, какие только могут быть им даны, потому что эти указания нисходят с высоты апостольского престола! Тогда мы, ни на минуту не сомневаясь, сможем утверждать, что новая эра процветания могущества, величия начнётся для Испании, и Испания снова займёт то место среди других наций Европы, какое она занимала когда-то в иные, чем теперь. времена».
Позволяю себе думать, что после такого утверждения папского престола испанские пезеты не поднялись на бирже ни на один сантим.
Ватикан продолжает победоносно:
«— Несомненно, эти самые мысли и эти надежды внушили молодому королю тот прекрасный акт, который он выполнил с таким великолепием, послав к святому отцу знатнейшее и блестящее посольство, уполномоченное представлять его на великолепных торжествах, и передать папе, с изъявлением благоговения крёстного сына, собственноручное письмо юного короля. Почесть, которая вполне достойна глубокой и признательной почтительности короля».
Так Ватикан, недовольный Испанией, ответил на «знатнейшее блестящее посольство».
— Почести принимаем, как должное. Они делают честь вам, а не нам. Это хорошо, что вы такой почтительный. Если будете во всём слушаться, всё будет хорошо.
Ватикан переходит к Франции.
— E tu, mia bella Cordelia.
И нежностью и глубокою грустью «за любимую дочь» звучат слова римской церкви.
Это почти поэтическая часть «тронной речи».
Так грусть располагает к поэзии!
«Отеческие взоры Льва XIII давно уже направлены на Францию, которая кажется забывшею свою роль и свою миссию любимой дочери церкви»…
E tu, mia bella Cordelia…
А, может быть, вернее.
— E tu, Desdemona?!
«Печальные события, беспрерывные огорчения, непримиримая ненависть, — всё это не уменьшает ни доброты ни терпения и кротости старца, который не только наместник, но и олицетворение (sic!) Христа на земле. Он рассеял сокровища своего сердца, чтоб спасти дело церкви во Франции, и, несмотря на чёрную неблагодарность, которую получал в ответ, он всё ещё хочет надеяться. История скажет, потомство оценит, — какое великое дело справедливости, согласия, умитворения умов и истинного процветания было предпринято и велось папой во Франции, чтоб обеспечить ей полное славы грядущее и первенствующее значение в мире».
E tu, Desdemona?!?!..
Папа даже не надеется, папа только «хочет надеяться».
Этой элегической, полной почти отчаянья «за Францию» нотой заканчивается обращение к «верным» странам.
И как орган после Miserere — «Te, Deum», — «тронная речь» гремит в финале великолепными аккордами в честь папства.
«— По лицу всей земли распространяется духовное владычество папы. Ему нет границ, оно не знает пределов. Папство льёт на всю землю лучи христианской культуры, христианского прогресса. И нет места на земле, куда бы теперь не проникали его благодетельные лучи. Юбилей славного, победоносного для церкви 25-летия владычества над миром Льва XIII, Великого, наполнил радостью весь христианский мир и открывает для церкви новые горизонты. Изумлённые народы поднимаются и идут к этому несравненному источнику путеводного света, который Бог возжёг на престоле Петра 25 лет тому назад. Куда стремятся эти тысячи и тысячи пилигримов всех сословий, всех возрастов, всех общественных положений, всех языков и говоров, всех, стран, — куда? В Ватикан! В Ватикан, чтоб лицезреть и славить великого старца, который сближает небо с землёй. Они идут в этот дворец, откуда папа не может выйти и который сделался центром мира. Оракулы Дельф и Эфеса, которые привлекали к себе толпы в древности, бледнеют пред этой святыней — Ватиканом, откуда сияют лучи света и тепла, несущие жизнь и истинный прогресс всем христианским нациям».