— Нам кунгас не удержать, он открытый, его зальет волнами, — сдерживаясь, объяснял Нетаев.

— Так вы бы то сразу сказали. А ну! Поберегись! Будьте ласковы!

На палубу что-то грохнулось. Карташов едва успел отскочить. Это упал брошенный с кунгаса баллон. Трудно было поверить, что пятидесятикилограммовый баллон можно перебросить на такое расстояние. Но Денисюк, огромный Денисюк, в армии удивлявший однополчан-танкистов игрой с двухпудовой гирей, выбрал момент, когда кунгас ударился о корму катера, и перебросил баллон...

— Перетаскивайте, Федор Михаилович, в носовую каюту, — сказал механику Нетаев, невольно улыбнувшись изумлению Карташова. — А я буду их удерживать на палубе, чтобы не нырнули...

Баллоны, похожие на крупнокалиберные снаряды, один за другим падали на корму катера. Слышно было, как хрипло дышал Денисюк, поднимавший их со дна кунгаса.

— Денис Алексеевич! Хватит, катер перегрузим! — нерешительно протестовал Нетаев.

— Да то ж мне на целый год... Восемь штук. То небогато. Еще парочку, будь ласков! — И, не дожидаясь ответа, Денисюк с тяжелым вздохом бросил на катер еще один баллон.

Потом он неуклюже прыгнул сам и сразу вцепился в поручни.

— Качает, как на танке... по пересеченной местности, ровно контузило, — проговорил он.

Штурман взмахнул топором, обрубил трос. Кунгас взлетел на гребень волны и исчез в темноте.

Денисюк навалился животом на машинную надстройку. Ему, видимо, было нехорошо.

— Сухопутный я моряк, — виновато сказал он, обернувшись.

— Если нехорошо, надо работать, — посоветовал Нетаев. — Идите с механиком откачивать воду.

Денисюк, минуту назад кидавший стальные баллоны, теперь едва держащийся на ногах, поплелся в носовую каюту.

Вход в каюту был через рулевую рубку.

За стеклами рубки в темноте ревела вода. С грохотом била она в переборки и двери. Из-под стекол и через порог вода струйками стекала в каюту. Ее пришлось вычерпывать ведрами. Денисюк стал помогать Карташову. Работать было трудно. При росте Денисюка ему нельзя было даже разогнуться. Но все же работа помогала.

Карташов хмурился и молчал.

Откачивали воду всю ночь, но вода прибывала. К утру поднялся ветер баллов до десяти. Положение катера становилось угрожающим. Он уже не прыгал по волнам. Изнемогая, ложился на борт, зачерпывая воду, вдруг взлетал, готовый оторваться от гребня, потом снова стремительно падал.

Лишь на минуту спустился в каюту штурман.

— Ну беда, Денис Алексеевич, — сказал он. — У катера ходу нет, против волн держаться не может. Воды не вычерпать, сами видите.

— Так что ж? — сгорбившийся

Денисюк остановился с ведром в руке.

— Баллоны надо будет сбросить, — сказал Нетаев.

— То ж не дело, товарищи! Мне ж год не с чем будет работать!

— Ничего не поделаешь, Денис Алексеевич, — как бы извиняясь, пожал плечами штурман.

— А если запустить дизель? — вдруг спросил Денисюк.

— Как запустить? — вяло спросил механик.

— Так вот вам сжатый газ! Двести атмосфер! — и Денисюк пнул ногой баллон.

Карташов удивленно посмотрел на Денисюка.

— Это водород, — напомнил он.

— Так что же?

— Рехнулся! — Карташов сердито бросил ведро. — Смесь водорода с воздухом — это же гремучий газ. Если мы будем провертывать дизель сжатым водородом — верный взрыв. От катера щепки останутся!

— Э, ни! — поднял руку Денисюк. — Ты ж меня выслушай! То ж идея! Мы не смешаем водород с воздухом. Мы все всасывающие трубы заткнем кляпом.

Карташов отрицательно покачал головой:

— Это нельзя... риск.

— Как разумеете. Только баллоны выбрасывать не могу.

— Как думаешь, Федор Михайлович? — нерешительно обратился Нетаев к механику.

— Никогда такого не слыхивал, — сердито обернулся тот. — Пятнадцать лет механиком, немало людей выучил... Не могу пойти на такой риск.

Нетаев задумался. Денисюк, согнувшись, выжидательно смотрел на него. Наконец штурман повернулся к нему. Обычно мягкое, улыбающееся лицо его сейчас побледнело, осунулось. Тонкие черты обострились.

— Почему вы считаете, что можно использовать водород? — с прежним спокойствием спросил он.

— А я ведь в политехническом учился, только не кончил. Потом, в войну, танкистом был, с танковыми дизелями возился. В общем, знаком я с дизелями...

— Послушайте, Денисюк, — твердо сказал штурман. — Я когда-то проходил в мореходке дизеля, но считайте, что я ничего в них не понимаю, и считайте, что сейчас я обязан все понять. Обязан! Встаньте рядом со мной в рубке, мне надо к штурвалу. Карташов вал будет снизу подавать ведра, а вы выливайте воду на палубу. И объясняйте мне так, чтобы я непременно понял, все понял!

Денисюк внимательно, с уважением посмотрел на невысокого штурмана,

— Добре, — согласился он, — все расскажу.

Волны зелеными вспышками разбивались о стекло. Катерок взлетал — и люди видели зубчатый горизонт, покрытый гребнями волн. Потом катер срывался вниз, готовый перевернуться килем вверх, — и люди теряли равновесие, едва удерживаясь на ногах. Денисюк, ссутулясь, стоял рядом со штурманом. Он брал ведра, которые ему подавал снизу механик, и выливал воду на палубу.

— Как работает дизель? Первым делом поршень из цилиндра выдвигается и засасывает в него снаружи воздух. — Денисюк протянул вниз руку и взял ведро с водой. — То первый такт. Потом поршень вдвигается в цилиндр и тот воздух, что туда попал, сжимает. Крепко его сжимает, так крепко, что воздух сильно нагревается. То второй такт. Теперь третий такт. В цилиндр с горячим воздухом через форсунку впрыскивается жидкое топливо. Оно начинает гореть, образуя газы, а эти газы с силой выталкивают поршень. То рабочий ход. И наконец, последний такт: поршень идет обратно и выталкивает наружу расширившиеся газы. — Денисюк выплеснул ведро на палубу. — Потом снова в цилиндр засасывается воздух. — Денисюк опять взял у Карташова ведро, полное воды.

Штурман, бледный, напряженно держась за штурвал, слушал эту , необычную лекцию. Он знал, что катеру не продержаться и нескольких часов.

А сколько времени понадобится «Седову», чтобы найти в открытом море крохотный катер? Пойдя на риск, можно запустить дизель и держаться против волны — кто знает как долго... Но если взрыв?

— Теперь как запустить дизель? Очень просто. Мы возьмем и закроем всасывающую трубу. — И Денисюк закрыл дверь в каюту. — Провернем дизель вручную. Поршни весь воздух, какой в цилиндрах есть, вытолкнут наружу, а нового не засосут. — Денисюк выплеснул из ведра остаток воды. — Теперь в пустой цилиндр... — Денисюк показал порожнее ведро, — мы вместо топлива пустим сжатый газ из баллона. Сжатый газ вытолкнет поршень. Поршень выйдет из цилиндра, а потом обратно пойдет, и расширившийся газ вытолкнет наружу, не сжимая его, то есть не нагревая. Теперь снова первый такт. Поршень должен был бы воздух засосать, но ведь всасывающая труба закрыта. И снова цилиндр пустой. — Денисюк потряс ведром. — А тут опять рабочий ход подоспел. Вместо топлива в цилиндр снова сжатый водород попадает. И, видишь, он не смешивается с наружным воздухом. Ведро, то бишь цилиндр — пустой... Значит, нет никакой гремучей смеси. А вот дизель раскрутился... Тут момент надо поймать — сжатый водород прикрыть, а всасывающую трубу открыть. — Денисюк распахнул дверь. — Карташов, давай ведро.

Механик сунулся в рубку.

— Послушай, Ваня! Пусть Денисюк — недоучившийся инженер, а я просто практик... Мыслимое ли дело... с водородом и этакие штуки? Я еще с училища помню: водород — взрывчатое вещество. Тебе решать, Иван Васильевич. Здесь, в море, ты капитан, хоть и младше меня. Что до меня, так я ничего не имею против... взорваться, — в голосе Карташова зазвучала прежняя уверенность. — Виноватым себя считаю...

Нетаев должен был решать.

Денисюк и Карташов ритмично вычерпывали воду. Нетаев молчал. Он сжимал в руках штурвал и думал.