В киевском «Динамо» после фундаментальной фигуры Лобановского Морозов выглядел личностью приземленной. Всерьез его в команде не воспринимали. Когда он порой начинал фразу словами: «У нас, в «Зените»...», это вызывало раскаты хохота. В Киеве Морозов достиг немногого — 7-го места, чего при Лобановском (если исключить из его послужного списка весенний чемпионат 1976 года) прежде не случалось. Объективности ради следует отметить, что болезненный процесс смены поколений в «Динамо» продолжался. Из львовских «Карпат» перешли Андрей Баль, Василий Рац, Ярослав Думанский, Степан Юрчишин. Они проходили так называемую обкатку. В основном составе закрепились лишь Баль и Рац.
Лобановский тем временем прокладывал путь сборной СССР на Евро-84 во Франции. Его команда попала в одну отборочную группу с португальцами, поляками и финнами. Главные конкуренты на первое место в группе — португальцы — были разгромлены и унижены в Москве — 5:0. Ничья в Лиссабоне гарантировала сборной СССР место в финальном турнире. В абсолютно равной игре хозяева выиграли — 1:0. Причем не без помощи судьи.
Началось все с отказа Москвы отправить сборную в Лиссабон чартерным рейсом. Лобановский объяснял косным чинушам, что решающие поединки начинаются задолго до свистка арбитра. В столицу Португалии советская футбольная делегация Добиралась чуть ли не на перекладных. Вместо планируемого вечернего прилета в гостиницу добрались на рассвете следующего дня. Ни отдохнуть, ни восстановить силы после изнурительного путешествия через всю Европу так и не удалось.
В день игры над Лиссабоном сгрудились грозовые тучи и зарядил монотонный дождь. Поле на 80-тысячном «Де Луш» вскоре превратилось в месиво. Низкое качество газона было на руку прежде всего хозяевам, привыкшим обходиться в игре Мелким и средним пасом, любящим погарцевать с Мячом без видимого продвижения вперед. Гости лишились своих главных аргументов: коллективной скорости и высоких физических кондиций.
Главным действующим лицом на поле оказался французский арбитр Жорж Конрате. На 43-й минуте он назначил пенальти в ворота гостей за нарушение, имевшее место за пределами штрафной площадки. Жордао был беспощаден — 1:0.
По устоявшимся канонам авторитарного государства, в любой неудаче необходимо найти виновных с тем, чтобы сразу же подвергнуть их преследованиям. Печальная традиция не была нарушена и на сей раз. Главным аргументом московских «полканов от прессы» было обвинение в использовании «не той тактики». У специалистов очередной глупый ярлык, навешанный на Лобановского, вызывал горькую усмешку: как с «не такой тактикой» сборная СССР умудрилась с Лобановским провести более двух десятков матчей, из которых проиграла только один? Оспаривать глупца бесполезно, тем более, когда в его руках — все рычаги власти. Высочайшая коллегия Госкомспорта СССР ничтоже сумняшеся постановила: «Считать нецелесообразным дальнейшее использование т. Лобановского и т. Симоняна в работе со сборными командами...»
Никита Симонян, первый вице-президент Российского футбольного союза:
— Лобановский продлил мою творческую жизнь, как я подсчитал, на шестнадцать лет. Мои лучшие тренерские годы прошли рука об руку с ним. Он всегда с вниманием прислушивался к моим советам, хотя последнее слово оставалось за ним. Но не только мне, но и Вагизу Хидиятуллину он продлил жизнь в футболе, вернул веру в себя, хотя мог отправить его из сборной с «волчьим билетом». Валерий никогда не держал «за пазухой» камня — умел прощать обиды, язвительные уколы. Он любил добрую шутку, был не лишен чувства юмора.
29 ноября 2001 года мы встретились в Киеве на чествовании Юрия Войнова, отмечавшего свое 70-летие. Когда здравицы в адрес юбиляра приутихли, мы с Валерием уединились. Говорили о том, о сем. Не заметили, как пролетели два часа. При расставании, вспомнив наши давнишние споры о дозировании тренировочных нагрузок, оба рассмеялись. Полемизировали мы обычно на базе в Новогорске, в его «люксе» под номером 14. Мне казалось, что и цифра «14» отнюдь не случайна. Она красовалась на спине его любимца — голландца Йохана Кройфа, когда ют выступал в национальной сборной.
Лобановский опередил не только своих коллег, но и время, в котором он жил. Выдающиеся тренеры — Сакки, Траппатони, Капелло, Липпи — взяли многое в своей работе от Лобановского. В 1999 году группа российских специалистов побывала на тренировочных занятиях «Милана», «Ювентуса», «Пармы», «Аталанты», «Фиорентины». Мы почти всегда слышали одно и то же:
— Моделированные тренировки — изобретение Лобановского.
Ребята любили его и знали, что поднять ему настроение можно только аргументированной игрой. Поэтому и выкладывались в играх за «Динамо» и сборную. После проигранного голландцам финала на Евро-88 все мы переживали неудачу. Вернувшись в Руйт, где находилась резиденция команды, мы беседовали с Валерием у него в комнате. Вдруг сверху донесся шум, Валерий попросил меня узнать, в чем дело. Постучав в дверь, я вошел в номер, где собрались Демьяненко, Михайличенко, Бессонов, Заваров, Дасаев и Хидиятуллин:
— Пора отдыхать, ребята. Выпить ведь все равно нечего, — пошутил я.
«Сборники» устремили на меня недоуменные взгляды, мол, зачем, Палыч, подкалываете. Через минуту-другую мы, как говорится, вместе выпили и закусили. Ребята оживились, стали вспоминать упущенные моменты и свои ошибки в игре.
О Лобановском говорили с восхищением.
Они все боготворили его.
* * *
Москва в привычной для себя манере отреагировала жестко. Лобановский был обвинен чуть ли не в измене родине и отстранен от работы со сборными командами страны на неопределенные сроки. В эпоху царизма подобного рода наказанию соответствовала пожизненная ссылка. К счастью, оставалось любимое детище — «Динамо». Лобановский поспешил в Киев.
За год работы Морозов превратил динамовский «мотор» в бесполезную груду металлолома. Команда выглядела разбалансированной, утратила наигранные на протяжении сезонов тактические связи. Из «гвардейцев 75-го» оставались Олег Блохин, Леонид Буряк и Владимир Веремеев. Силуэт нового «Динамо» Лобановский видел в зреющем таланте целой группы молодых игроков: Виктора Чанова, Олега Кузнецова, Василия Раца, Павла Яковенко, Алексея Михайличенко, Александра Заварова. Вместе с ветеранами и уже «понюхавшими пороху» Анатолием Демьяненко, Михаилом Михайловым, Андреем Балем и Владимиром Бессоновым они явились тем благодатным материалом, из которого Лобановский, словно скульптор, ваял грозный облик «Динамо» второй половины 80-х.
Ситуация, в которой оказался киевский тренер в начале 1984 года, напоминала события, имевшие место в его биографии десять лет назад. И тогда у него не было готовой команды, но ощущался грандиозный потенциал каждого из исполнителей. Как и в 1974-м, их необходимо было объединить общей игровой идеей, научить органично вплетать свою партию в хор исполнителей. Жизненный опыт подсказывал, как достичь очередной высоты в самые сжатые сроки.
Однако, как говорят в Украине, «не все так скталося, як гадалося». Восстанавливать утраченное пришлось на протяжении всего сезона, а по его итогам киевляне опустились на десятое место — до забытой с конца 50-х отметки. Это чуть было не стоило Лобановскому его тренерского места. От него ждали сиюминутных победных реляций.
Следующий год должен был стать переломным в профессиональной карьере тренера: либо вверх, к звездам, либо вниз, к терниям. Осенью 1984-го Лобановский напоминал канатоходца, балансировавшего на многометровой высоте. Однако перед серьезным разговором в ведомстве, где футбол воспринимали как партийную вотчину, команда выдала ему «вотум доверия».
Не его, Лобановского, оставили. Он — остался в «Динамо».
* * *
К грядущему сезону неугомонный тренер готовил команду обстоятельно. Он просто не имел права оступиться, дать повод недругам зачеркнуть семнадцать лет поисков, становления, его пути в высший футбольный свет. На фундаменте высоких физических кондиций цементировались тактические связи, наигрывалась позиционная взаимозаменяемость, отрабатывались фрагменты неожиданных для соперника комбинаций. Задачу для команды и для себя Лобановский поставил непростую: выиграть все, что возможно — чемпионат страны и Кубок. Завоевание хрустальной вазы входило в приоритетные планы тренера.