В 1993 году вышло постановление Кабинета Министров Республики Казахстан, в соответствие с которым завод был определен головным предприятием по строительству судов для силовых структур республики.
За последнее время заводом было освоено серийное производство катеров водоизмещением до 50 тонн. Это катера проекта 0200 «Буркiт» и проекта 100 «Сункар». Они стоят на вооружении пограничной службы Республики Казахстан. Эксплуатируются на Каспийском море.
Освоена также технология производства судов нового класса водоизмещением около 240 тонн. Этот новый проект катера позволил Береговой охране Пограничной службы Республики Казахстан вести эффективную борьбу с быстро движущимися целями – нарушителями морских границ республики и браконьерами, ведущими незаконный лов рыбы в казахстанском секторе Каспийского моря.
Благодаря Уральску в Республике Казахстан появился свой морской Каспийский флот.
В развитии промышленности города большое значение имеет Карачаганакское нефтегазоконденсатное месторождение, расположенное в 150 км от Уральска на территории Бурлинского района. Это важнейший объект республики не только по газу, но и по добыче жидких углеводородов.
Вот таким серьезнейшим оказался для нас город Уральск. Мы – то думали, что это захудалый городишко по сравнению с теми городами, с которыми имело связи наше ракетно-космическое КБ «Южное».
Но как возвысится в ваших глазах город Уральск, когда вы, уважаемые читатели, ознакомитесь с его археологическими находками!
3. Золотые клады «императора Петра III»
Нагрянули мы и к родственникам Николая Федоровича. Они оказались яицкими казаками. Сразу же был накрыт стол. После первой, второй и третьей начались разговоры о Емельяне Пугачеве. Он до сих пор является национальным героем уральских жителей. Много легенд было сложено в Уральских горах и Прикаспийской низменноси о Емельяне Ивановиче. И самые потрясающие о его золотых кладах.
Родился Емельян Иванович в 1742 году на Дону. Участвовал в Семилетней войне (1756–1763) и в русско-турецкой войне (1768–1770).
В ходе последней в 1770 году он был произведен в хорунжие. Полковник Кутейников направил его в родные донские степи в составе команды из ста казаков для замены лошадей.
Но вернуться в действующую армию Пугачев не захотел. Начальству отписал, что «…и гнили у него грудь, и ноги». Поэтому он нашел себе замену. Не просто замену, а за деньги – казака Бирюкова из Глазуновской станицы на реке Медведице.
Медведица – река моего раннего детства. На ее берегу 22 июня 1941 года мой папа учил меня плавать. Папа ушел сражаться с гитлеровцами. Потом наступил огненный 1942 год. Гитлеровцы рвались к Сталинграду. Наш поселок Михайловку, ее железнодорожную станцию Себряков, железнодорожный мост через Медведицу фашисты непрерывно бомбили. Во время гитлеровских бомбежек все население наших домов пряталось в бомбоубежище. Когда бомбежки прекращались, люди выползали из бомбоубежища на свет божий. Но меня вытащить не могли. Я так был напуган, что стал заикаться. Линия Сталинградского фронта проходила километрах в десяти от нас.
Вот о чем напомнила мне речка Медведица, возле которой издавна поселились казаки.
Но вернемся к нашему повествованию.
Емельян дал Бирюкову за замену «2 лошади с седлами, саблю, бурку, зипун синей, харч всякой и денег 12 рублев». Богатым человеком был Емельян!
Сам же направился в столицу Войска Донского Черкасск проситься в отставку. В отставке ему отказали, предложив лечиться в лазарете или самостоятельно. Пугaчёв предпочёл лечиться самостоятельно, после чего поскакал на коне повидать свою сестру Феодосию с зятем Симоном Павловым в Таганрог. Там зять проходил службу. В разговоре с Симоном Пугaчёв узнал, что тот с несколькими товарищами хочет бежать со службы. Пугачем вызвался ему помочь. Беглецов поймали. На допросе с пристрастием Павлов рассказал об обстоятельствах побега. Выдал своего помошника Пугaчёва. Емельян был вынужден скрываться. Его задержали, но он бежал. Пытался перебраться на Терек, к тамошним казакам. Встретился на Северном Кавказе со старообрядцами. Те подсказали ему, как можно легализоваться. Сделать это было чрезвычайно сложно, но если постараться, то вполне доступно, зная, что много старообрядцев скрылось от гонений в малороссийских землях в Польше.
В журнале "Вопросы истории" за 1966 год были опубликованы записи показаний Е.И. Пугачева на допросах. На самом первом допросе в Яицком городке, 16 сентября 1774 года, Пугачев показал, что в то время Екатерина II, поняв, что одними карательными мерами беглых раскольников из Польши не вернуть, особым манифестом предложила раскольникам вернуться добровольно, обещая не преследовать их и поселить там, где кто захочет.
Знающие люди из северокавказских старообрядцев посоветовали Пугачеву, как, пользуясь манифестом, получить законный паспорт: "Иди в Польшу, в слободу Ветку, там живут одни староверы. Поживи среди них, а потом появись на любой заставе. Если спросят тебя, откуда ты, что ты за человек, то скажи, что раскольник, родился в Польше, но желаешь жить в России; больше тебя не станут спрашивать и выдадут паспорт".
Добрался Пугачев до польской границы в станицу Стародубскую (ныне это Брянская область – С.А.). Местные люди его предупредили, что, не побывав и не пожив в Ветке (ныне это районный центр в Гомельской области Белоруссии), ты можешь быть разоблачен при неверных ответах на вопросы начальника заставы о памятных местах, об известных людях Ветки и окрестных с нею слобод.
А теперь возвратимся к основному допросу Пугачева в Москве 4 ноября 1774 года. Протоколы допроса частично были опубликованы в 1935 году в журнале "Красный архив". Проводил допрос обер-секретарь Сената С. Шешковский. Читаем в записи показаний: "По приезду в Стародубскую Климову слободу Коровка (сопровождавший Пугачева – С.А.) спросил тутошнего незнаемого ему жителя, где живет поп Михайла, и оной житель сказал, что де поп Михайла живет в Стародубском монастыре, куда оне и поехали. И сыскал там оной Коровка того попа, однако ж его, Емельку, прежде отвел в келью к старцу Василью, у коего они и жили оба недель с пятнадцать. Оному же Василию рассказал и о побеге своем с Дону, и оной Василий сказал: "Здесь много проходит всяких беглых, и отсюдова только нужно провесть через заставу, а там де пойдут на Ветку и, малое время побыв там, прямо придут на Добрянский фарnост и окажутся выходцами, так де им с форпоста и дают билеты, куда кто пожелает на поселение". И он, Емелька, услышав о сем от оного старца, спросил ево: "Пожалуй, батюшка, уж и нас ты Бога ради так же выпроводи". И оной старец сказал: "Поноровите де немного, покуда с теперешнева места перейдет застава в другое место, так я вас провожу". И после сего оной старец, сведав, что застава в другое место перешла, то, взяв их обоих заграницу и выпроводил пеших, а лошади остались в монастыре, и выведи их на небольшую тропинку, где нельзя инаново как ходить пешим, сказал: «Вот это прямая дорога на Ветку». И потом, простясь со старцем, оной пошел в монастырь, а Емелька с Коровкой пошли на Ветку, куда дошли они в третий день. И Коровка пошел к знакомому попу, имяни его не знает, а он (Емелька – С.А.) остался в Слободе…».
На эту запись показаний опираются авторы всех публикаций о пребывании Пугачева на Брянской земле. Правда, есть и сомневающиеся в ее точности. Например, генерал-лейтенант, профессор, академик Петербургской академии наук Н. Дубровин (1837–1904). Он был редактором журнала «Русская старина» (с 1896 года). Роль Н. Дубровина в исследовинии восстания Е. Пугачева огромная. Итогом его работы стала книга «Пугачев и его сообщники». Обилие фактического материала и множество ранее неизвестных фактов сделало исследование Н. Дубровина одним из самых полных и ценных источников об истории Пугачевского бунта. В монографии освещены все главные эпизоды сражений.
Императрица Екатерина II приняла серьезные меры для того, чтобы о Крестьянской войне под предводительством Е. Пугачева не появилось ни слова на страницах российской печати. Действительно, найти хотя бы упоминание о происходивших событиях, о Пугачеве в газетах того времени невозможно. «Санкт-Петербургские ведомости» не напечатали ни строчки о потрясших Россию событиях. Но европейская печать регулярно и подробно освещала все успехи и неудачи Пугачева. После подавления пугачевского бунта, российские историки ухитрялись публиковать свои работы о прошедшей войне в иностранной прессе. Одним из первым, кому удалось обойти цензурные "рогатки" и воссоздать картину Крестьянской войны с непредвзятых, реальных позиций, стал А. С. Пушкин со своей «Историей Пугачева».