— Во всем этом есть один неясный момент, — вмешался Ферра. — Ты с уверенностью говоришь о контакте, но не уточняешь, через кого и как он был установлен.

Рамос положил на одно из кресел пачку «Популярес» и зажег сигарету. Не спеша подойдя к Ферра, сказал:

— Я убежден, что контакт состоялся, но пока не могу объяснить, кто, как и когда это сделал. Я понимаю, что для установления контакта нужно, чтобы кто—то подошел к туристам. А за все время их передвижения по аэропорту никто к ним не подходил.

— Одну минутку, Рамос, — прервал его Старик. — Агилар только что указал на ряд важных моментов, о которых никто из вас не говорил. Мне кажется, разгадка кроется в них.

Рамос и Ферра посмотрели сначала на Старика, потом на Агилара, вспоминая, что же он сказал. Правильно поняв их взгляды, Старик пришел на помощь:

— Агилар исключил Пабло на том основании, что тот слишком нервничал, вертел в руках шариковую авторучку и последним подошел к толпе, когда началась беготня. А вы помните, почему она началась?

— Один из туристов упал в обморок. Потом появился врач, и он—то… — Ферра повернулся и впился взглядом в Старика.

— Да, Ферра, ты правильно мыслишь, — кивнул тот. — Если рассуждать логично, напрашивается следующий вывод: контакт состоялся между врачом и упавшим в обморок туристом. Значит, этот врач и есть Мозг, а упавший и обморок турист — Умный. Ф–1, как заметил Рамос, начал заранее запланированную операцию, встав в коридоре. Умный, увидев его, симулировал обморок. В такой ситуации самое естественное — позвать врача. Вот тут—то и вступил в дело Мозг, сыграв роль врача.

— Но как он передал информацию? — спросил Рамос. — С помощью вот этого, — ответил Старик, показав на очки. — Очки у врача были точно такие же, как у туриста, упавшего в обморок. Если вы внимательно смотрели, как этот тип выходил из самолета, то, наверное, заметили, что из—за яркого солнца он надел темные очки.

Это было логично. Но затем, еще находясь на летном поле, задолго до входа в здание аэропорта, он вопреки всякой логике снял темные очки и надел другие, со светлыми стеклами. Почему он это сделал? Да потому, что в здание надо было войти именно в этих очках, чтобы облегчить их обмен, не привлекая внимания. Мозг должен был находиться в аэропорту в таких же очках. Вспомните, во время сцены обморока врач снял с пациента очки и положил их на пол. Затем он то же самое проделал со своими очками. Потом врач бросился бежать по коридору к автобусу, чтобы вернуть очки пострадавшему. Я убежден, что врач передал ему свои очки. На столе лежат фотографии, сделанные с диспетчерской вышки. На них вы можете увидеть все манипуляции с очками.

Если наши предположения правильны, Умному предстоит проявить текст информации, а это очень трудно сделать. Здесь, на столе, находятся все данные, которые нам удалось собрать о туристах, включая и этого типа. Поскольку достаточных доказательств тогда у нас не имелось, досмотр багажа тщательным не был. Поэтому нельзя исключать, что таблетки или порошок для проявления провезены в чемодане. Если это не так, Умный будет искать проявитель сам или кто—то его ему доставит. Что касается врача, который, по моему предположению, и является Мозгом, то это хитрый, опытный агент. Но, если все пойдет как надо, вскоре он будет сидеть здесь, перед нами.

Старик замолчал на минуту, отпил из стакана воды и продолжал:

— Вспомните, одна из предпринятых нами мер состояла в регистрации номеров всех транспортных средств, которые приезжали сегодня в аэропорт. Так вот, если Мозг был на своей машине, у нас есть хорошая ниточка. Кроме того, не забывайте, о чем мы говорили раньше. Я имею в виду маршрут движения Роберто и поездку Ф–1 на автостоянку у паромной переправы. Все это наводит на мысль, что Мозг либо живет в том районе, либо проводит там свои встречи.

Наш план будет таким. Агилар обратится в министерство транспорта и выяснит там все детали, связанные с машинами, побывавшими в аэропорту. По номерам машин можно определить фамилии и адреса владельцев. Далее, мы не знаем, является ли Мозг действительно врачом или только сыграл эту роль в аэропорту. Нужно проверить фамилии и адреса всех врачей, фельдшеров,

особенно тех, кто проживает в районе зоопарка. Этим займется Рамос. — Старик подошел к Рамосу: — Некоторые его приметы нам известны: белый, слегка полноватый, лет пятидесяти — шестидесяти. Тебе это поможет. Старик вернулся в свое кресло:

— Сейчас мы опять посмотрим фильм. Надо проанализировать, насколько соответствует наша гипотеза тому, что мы увидим. Агилар попросит сделать фотокопии тех сцен, где будет появляться Мозг. Потом составим фоторобот и разошлем его по адресам. Очень важно, чтобы каждый комитет защиты революции в городе получил эту фотографию с телефонами, по которым следует звонить, если будет обнаружен этот тип. Я еще раз изучу все материалы, связанные с Роберто, и буду координировать действия первой и второй групп, работающих с туристами. Теперь давайте смотреть фильм.

Два часа спустя Старик спросил:

— Ну, как наша гипотеза?

Офицеры одобрительно закивали.

— Хорошо, — сказал Старик. — Нас ждет довольно хлопотное утро. Нельзя терять ни минуты. Каждый знает, что ему делать. Приступайте сразу к работе. Завтра встретимся здесь в десять часов утра. Все.

Пока туристы готовились к поездке в Сороа, а маленькая «альфа» везла под охраной Роберто, в гаванском управлении госбезопасности четыре офицера анализировали работу, проделанную в течение ночи. Полтора часа спустя они отправились отдыхать.

Рамос и Агилар шли по коридору вместе. В этот момент они увидели секретаршу Рамоса, которая подавала им знак рукой. Оба ускорили шаг.

— Вас вызывают к телефону, капитан.

Рамос взглянул на Агилара и с недовольной миной на лице направился к телефону.

— Слушаю. Да, это я. Где ты? А остальные товарищи? А арестованный? Хорошо, не беспокойся.

Агилар, слушавший разговор, сразу сделал вывод, что произошло что—то важное, связанное с Роберто.

Положив трубку, Рамос не сказал ни слова. Его мысли были сосредоточены на одном: возможен ли побег Роберто?

— Что случилось? — спросил Агилар.

— Товарищи, перевозившие Роберто, попали в аварию. Мне звонил лейтенант Рамирес. Он и Роберто находятся в клинике на улице Корралес. Остальных отправили в больницу. К счастью, никто не погиб. Моя забота сейчас — Роберто. Самое логичное для него — попытаться бежать. Нужно поехать к Рамиресу. Возьми с собой нескольких человек и прими меры, чтобы Роберто не удрал. Я займусь теми, кого отправили в Фахардо. Встретимся здесь.

Агилар надел фуражку и, направляясь к двери, попросил:

— Вызови машины, пока я спущусь.

Рамос принялся звонить по телефону, а Агилар быстро спустился по лестнице и остановился возле входа. Ждать пришлось недолго. Через несколько минут из бокового проезда появились две патрульные машины.

Поездка заняла около часа. Возвратившись, Агилар и Рамирес доложили Рамосу обо всем, что произошло.

Выслушав их доклад, Рамос начал изучать висевший на стене план города. Никто не произнес ни слова, но все трое думали об одном.

— Капитан, — проговорил наконец Рамирес, — а что, если усилить патрулирование в этом районе и отдать приказ о задержашш Роберто?

Рамос перевел взгляд на лейтенанта. Он понял его вопрос, как понял и другое, нечто более важное: Рамирес чувствовал себя виноватым в том, что арестованный сбежал. И если бы ему позволили, он поднял бы на ноги всю Гавану, лишь бы схватить Роберто.

— Именно об этом я и думал. Но прошло слишком много времени. Скорее всего, он уже «лег на дно» в каком—нибудь месте, — сказал Рамос, а подойдя к лейтенанту, добавил: — Вы не должны чувствовать себя виноватым, это был несчастный случай. Вы сделали все, что могли. Теперь отправляйтесь отдыхать и ни о чем не беспокойтесь. Днем раньше или днем позже, но этот человек будет в наших руках.

Пожав руку Рамосу и Агилару, лейтенант Рамирес вышел из кабинета.