— А вы сами где будете, сэр? — полюбопытствовал Керси.

— Вернусь в свой временный кабинет, с поникшей головой, увы…

Люси Лэйн уже вернулась на рабочее место в кабинете после того, как сообщила Селии о гибели ее брата, и теперь занималась обновлением своих служебных записей.

— Ну, и как Селия это восприняла? — спросил ее Уайклифф.

Люси отбросила со лба выбившуюся прядь волос — единственный признак того, что она была поднята сегодня утром с постели по тревоге:

— Говоря откровенно, сэр, не сказала бы, что она вообще это осознала… И это еще мягко сказано. Сперва она молчит. Потом я предложила побеседовать напрямую. И она мне отвечает: «А о чем? Вы сказали, что моего брата нет, что он убит. Так разве вам не надлежит сейчас рыскать повсюду в поисках его убийц? А вместо этого вы со мной занимаетесь благотворительными беседами…» Я уже собиралась уходить, сэр, когда она вдруг обронила: «Я должна обо всем рассказать епископу».

— По-моему, она действительно верит, что брат ее уже по пути в рай, — заметил Уайклифф. — Наверно, такая мысль очень утешает…

Он был еще в своем кабинете, когда затренькал телефон. Это Керси звонил с фермы.

— Говорю с мобильного, сэр. Похоже, что Лоуренс Винтер всю ночь выслеживал своих летучих мышей… — по тону Керси было ясно, что он считает увлечение летучими мышами своего рода половым извращением. — И по словам Стефании, он так и не вернулся ночью домой.

— А она что, вечером не спохватилась, что мужа нет?

— Да вовсе нет. Он, похоже, частенько шлялся целую ночь. Но вот другое дело — это что с фермы пропал трактор! Все говорит о том, что Винтер вернулся на ферму, а потом уехал уже окончательно на тракторе.

— А вчера вечером он не брал трактор?

— По словам мальчишки Джильса, нет. Он говорит, трактор стоял на тропинке у дома, когда его отец уходил вечером. Я попросил Стефанию проверить, не взял ли он с собой еще чего-нибудь. В общем, сэр, что тут говорить — он сделал ноги.

Но Уайклифф не терял способности критически оценивать обстоятельства.

— Ладно, ладно, посмотрим. Перезвони мне и сообщи все, что сможешь, о приметах трактора и о Винтере… Я запущу эту информацию по всем постам.

Ну что ж, теперь у Уайклиффа не было выбора — необходимо было сообщить шефу.

Олдройд удержался от соблазна сгоряча бросить: «Я же тебе говорил».

Вместо этого он недовольно произнес:

— Ты должен был принять решение, Чарли, и ты сделал неправильный выбор. Но задним числом, конечно, все мы умные. Теперь-то ты, надеюсь, понимаешь, кого тебе ловить?

Уайклифф молчал. Шеф переспросил:

— Чарли! Ты меня слышишь?

— Слышу, сэр. Но я все-таки совершенно не уверен.

— Тогда действуй так, как если бы ты был уверен! — рассерженно прорычал Олдройд и повесил трубку.

Не успел Уайклифф положить трубку, как телефон снова тренькнул. Опять Керси.

— Сэр, у Винтеров из дома пропало немного денег — несколько десятков фунтов стерлингов, которые у них лежали на случай крайности. И больше ничего, если верить хозяйке.

— А чековая книжка? Кредитная карточка?

— Я заикнулся об этом, и она посмотрела на меня так, будто я спрашиваю об их фамильных бриллиантах.

— Ага… A как они это вообще воспринимают?

— Их нельзя обвинить в том, что они излишне драматизируют ситуацию, я бы так выразился.

— Что было одето на Винтере?

— Да его обычный дождевик. Похоже, он не стал мешкать и не стал переодеваться.

— Послушай, но человек в дождевике, с десятком фунтов в кармане, на тракторе, вряд ли потащится куда-нибудь в солнечную Испанию, верно? Я передаю трубку Люси, сообщи ей все эти детали для распространения по каналам полиции. Потом я хочу, чтобы ты вернулся сюда и сделал обыск в комнате викария и особенно — порыскал в его бумагах. Если сестра станет возражать, скажешь ей, что она препятствует проведению следственных мероприятий. Будь с ней тактичным, но жестким.

Положив трубку, Уайклифф поднялся из своего кресла и подошел к окну. Небо уже очистилось, и в ослепительной синеве парили две чайки, белее снега…

В практике Уайклиффа по расследованию дел об убийстве всегда на первом месте стояло выяснение обстоятельств жизни жертвы — в данном случае, Джессики Добелл. Надлежало также прощупать всех прочих, кто был вовлечен в орбиту ее жизни. Конечно, проследить все цепочки невозможно, приходится выбирать более значимые, вот он и выбрал. И эти цепочки вели к довольно ограниченному числу подозреваемых. Проблема была теперь лишь в том, чтобы примерить их психологические характеристики к той дикой сцене, устроенной в церкви. Ему удалось получить целый ряд достоверных психологических характеристик убийцы, но ни один из подозреваемых не соответствовал психологическому портрету. В этом и беда.

А вот теперь и викарий убит, а Лоуренс Винтер пустился в бега.

Винтер… Неужели это тот самый человек, полный ненависти, убив один раз, не остановился перед убийством и теперь, из страха разоблачения?… Неужели все это грубое представление было устроено всего лишь в отместку за унижение?

В дверь постучали именно в тот момент, когда Уайклифф громко сказал себе:

— Нет, чушь! Чушь собачья!

— Я принесла вам кофе, сэр! — робко заметила Люси Лэйн.

Ну ладно, кофе — это хорошо.

А ведь все-таки, Лоуренс Винтер пустился в бега.

Уайклифф снова отвернулся к окну, словно не совсем понимал, где он, с кем и зачем…

— Сэр, с вами все в порядке?

Он рухнул в кресло за столом и неожиданно успокоился:

— Ничего, ничего, Люси, все нормально. Я просто вдруг решил, что не могу поверить в невозможное.

— Кончено, сэр, вы ведь не сказочник. Может быть, вам надо все же попрактиковаться… Но в любом случае, кофе я вам принесла.

Ну что ж, он позволил немножко поопекать себя. Отпивая кофе, Уайклифф заметил:

— Я поеду на ферму, Люси, помимо всего прочего, и хочу, чтобы ты была там со мной. Позвони и направь на ферму патруль, пусть они подождут там нашего прибытия. Пусть припаркуются на открытом месте, на скотном дворе, например, чтобы связь по мобильному была получше…

Через несколько минут они вдвоем пересекали площадь. Весть о гибели викария уже, вероятно, разнеслась в округе, но особого людского оживления не наблюдалось. На площади было видно всего несколько человек. Две женщины у почтового киоска угрюмо и молча смотрели на них с Люси. Наверно, люди испытывают потрясение. И винят полицию. Ведь всегда люди ждут от полиции чудес. А все-таки Уайклифф и сам ощущал в глубине души вину…

В гараже автослесарь копался под капотом машины и не обратил на них никакого внимания.

Прилив был в разгаре, река и ее приток взбухли от мутной воды. Утки и лебеди кружили неподалеку от берега. А Уайклифф с Люси Лэйн брели по берегу реки в направлении пришвартованной выше по течению лодки-дома.

Глава тринадцатая

— Послушай, Люси, как ты думаешь, сколько примерно летучих мышей может обитать здесь, в радиусе, скажем, мили-полутора отсюда?

— Понятия не имею. Ну, несколько десятков или сотен, наверное. А что?

— Да вот, просто прикидываю…

Именно в эти минуты в отношениях Уайклиффа и двух его ближайших помощников наступил странный период. Последующие несколько часов надолго запомнятся Люси Лэйн и Дугу Керси; их шеф полностью потерял с ними контакт, перестал интересоваться их мнением и не давал никаких указаний…

Они поравнялись с лодкой-домом. Тут стояла тишина — по утрам не до музыки. У борта покачивалось каноэ. Слон, опершись локтями на поручни, угрюмо глядел на них с палубы.

— Мистер Лэвин у себя?

— В каюте, — отвечал парень.

— Хотим переговорить с ним.

— Шеф, а разве нам не стоит зайти сперва на ферму? — негромко спросила Люси.

— Тут не должно быть спешки. Сперва я хочу поговорить с Лэвином о летучих мышах.