поставит оружие своей поэзии на службу народу. Отсюда его голос разнесется по всей

Бразилии, Ресифе будет его лучшей трибуной. Потому что, подруга, этот город-

площадь — наилучшее место действия для Кастро Алвеса.

Когда он появился, город как будто спал. Но он сразу понял, что сон Ресифе полон

грез о завтрашнем дне:

О революции грядущей Ресифе снился дивный сон!

И он разбудит его своим голосом, подруга.

32

Усадьба в Курралиньо, где жил поэт. Рисунок Кастро Алвеса.

Рисунок Кастро Алвеса.

Рукопись стихотворения Кастро Алвеса «В альбом», написанного в марте 1865 года.

33

34

На хлопковой плантаинн.

С} мка \ іі'ііка.

35

Рубка сахарного тростника

36

Кабры на привале.

Крестьяне бегут от засухи на юг.

37

Одна из скульптур Алейжа-линьо. украшающих храм в Конгоньянс-до-Кампо.

Алейжадиньо в скульптуре -Кастро Алвес в поэзии.

Скульптура пророка Иоиля в городе Конгоньянс-до Кам-по работы известного бра-

зильского скульптора Антонио Франсиско Лисбоа, по прозвищу Алейжадиньо

38

Улица в городе Баия, спускающаяся к морю.

39

Характерные для Баии лепные украшения.

Лом в колониальном стиле.

40

Баия гордится своими 365 церквами.

Одна из центральных площадей Ресифе

Вид на Ресифе с моря

41

Обший вид города

42

Ресифе называют бразильской Венецией

Типичный пейзаж на побережье океана.

Народные певцы музыканты

43

44

Незавидна судьба молодых матерей негритянок.

Жилиша негров

Рыбный базар на набережной Баии.

Баиянские негритянки.

45

...Любимая! Тебя ни разу В своих объятьях я не сжал...

Он прошел сквозь публику с поднятой головой и с улыбкой на губах. Вокруг

разговаривали столь громко, что гул слышался даже на улице, постепенно пропадая во

мраке плохо освещенного города. Среди шума голосов, смеха женщин, хохота

студентов, чьих-то острот он прошел так, что никто его не заметил, никто не показал на

него, никто не произнес ни слова по его адресу. Другое имя было у всех на устах, оно

вызывало и улыбки и комплименты.

— Говорят, она очень красива... — И девушка опустила глаза перед элегантным

студентом последнего курса.

— Нет никого красивее вас... — Девушка доверчиво улыбнулась, а он продолжал:

— Но говорят, она красивая женщина и великая артистка.

В глазах девушки мелькнул страх, и, заметив это, студент продолжал убежденно:

— Главное — великая артистка...

Б Жоржи Амаду

46

Мимо прошел высокий, стройный юноша с беломраморным лицом и черной

шевелюрой. Он улыбнулся, но никто этого не заметил.

Развернув свой большой веер, какая-то матрона рассказывала подругам и важному

господину в сюртуке о том, что «кузина написала ей из Лиссабона об этой комедийной

актрисе. Это нечто ужасное и безнравственное». Приятельницы придвинулись по-

ближе, важный господин нагнулся, матрона прикрыла рот. Но веер был тонок, а

46

любопытство проходившего мимо грустного юноши велико, и ему удалось услышать,

как она сказала:

— Говорят, что один командор, набоб, из-за этой комедийной актрисы бросил

семью и разорился — это был скандал на весь Лиссабон.

Тогда приятельница, что стояла поближе, рассказала о поножовщине, происшедшей

тоже в Лиссабоне (или, может, в Порто?). Она узнала об этом из письма, полученного в

Ресифе. «Разве вы не знали? Какой-то простолюдин, из тех, кто проводит ночи в

попойках, без гроша за душой, без работы, без будущего, зарезал ножом молодого

человека из хорошей семьи, одной из лучших тамошних фамилий... Это было шумное

дело, кто о нем не слыхал?»

— Я знаю это по газетам... — начал господин в сюртуке.

Юноша попросил извинения и пробрался сквозь группу. Но женщины были так

увлечены историей, которую теперь стал рассказывать господин в сюртуке (с таким

изяществом и с такими точными подробностями), что никто не обратил внимания на

юношу. Одна только девушка, стоявшая поодаль, заметила, что у студента самые

красивые глаза, какие она когда-либо видела, и самые изящные руки из всех, до

каких.она когда-дибо дотрагивалась. Она вздохнула и с грустью подумала, что ей

двадцать, а ему в лучшем случае восемнадцать лет и он, должно быть, всего на третьем

курсе. И она еще ошиблась: студенту едва исполнилось шестнадцать, и он даже не

зачислен на факультет, потому что не сдал экзамен по геометрии.

47

Он шел, внимательно вслушиваясь в окружающий шум; казалось, все говорили об

одном и том же: о редкой красоте, неотразимой грациозности, большом таланте этой

выдающейся комедийной актрисы, о том, что она бесподобно поет грустные песни

своей родины. Странный шум доносился оттуда, где разместились студенты: там не

спорили о театре и актрисах, но все же многие из любопытства повернулись в их

сторону. Юноша тоже оглянулся и увидел в центре группы студентов ораторствующего

коренастого мулата; друзья слушали его с уважением. В это время с галерки позвали

мулата другие студенты; откуда-то из угла раздалось:

— Тобиас Баррето!1 Тобиас Баррето! Сюда, к нам! Мулат с улыбкой ответил на

приветствие важного

господина в сюртуке и зашагал, направляясь к товарищам. Юноша стал

пробираться к своему месту; вокруг все снова говорили о несравненной актрисе.

— Для ролей инженю нет никого лучше ее...

— Однако в действительной жизни она совсем не похожа на инженю... — заметила

некая сеньора, демонстрировавшая на этом вечере эффектное платье.

Муж хлопнул перчаткой по руке и мягко проговорил:

— В том-то и заключается талант артистки...

— Кто тебя просит ее защищать?

Юноша прошел мимо двух молодых людей, которые, прислонившись к колонне,