— Каллистра! — От ровного голоса Ароса Агвиланы почему-то затихли все остальные звуки. Удрученная Каллистра отступила в пустоту. Когда ее не стало, из той же пустоты соткалась долговязая фигура Ароса. Он поклонился Джеремии, затем сокрушенно покачал головой:
— Вы должны простить ее. Ее сердце в… в том месте, где ему положено быть. Воображаю ужас тех терзаний, которые она на себя навлекла.
— Но зачем?.. — Тодтманн закашлялся. — Зачем ей было давать мне вместо виски этот стакан с пылью?
— Ей не хватило способности постигать суть вещей. Она лишь повторяет то, что делалось раньше, что среди нас совсем не редкое явление.
— Я не понимаю.
Арос жестом предложил ему встать.
— Чтобы понять Каллистру, вы должны понять Серых. Идемте со мной.
Джеремия подошел к сухопарой фигуре. Арос протянул ему одну из своих магических сигарет. Джеремия отказался. Ароса это, кажется, не огорчило.
— Позвольте мне показать вам кое-что. — Арос затянулся и выдохнул струю дыма прямо в лицо своего монарха. Будущий король тут же закашлялся и зачихал. Арос мимолетно улыбнулся и снова вынул изо рта горящую сигарету. — Возьмите это.
Джеремия протянул руку и взял сигарету… вернее, попытался взять. Как он ни старался, коснуться ее он не мог. Даже когда кончики его пальцев должны были собраться на горящем конце, Джеремия не чувствовал жара. Ничего.
Сигарета была более иллюзорной, чем поднимавшийся от нее дым.
— Как вы это делаете?
— Иллюзия.
— Так вы иллюзионист? — В душе у Джеремии шевельнулась надежда. — Все это только иллюзия?
Арос улыбнулся, на этот раз в его улыбке был оттенок горечи.
— В каком-то смысле все это иллюзия, включая меня.
— Вас? — Рука Джеремии, почти помимо его воли, потянулась вперед, к демонической фигуре Ароса. Пальцы коснулись материала, из которого был сшит сюртук Агвиланы, ощутили под ним упругую плоть. Вполне солидная иллюзия. — Вы вполне настоящий.
— Благодарю вас. — Арос был искренне польщен комплиментом. Он выронил сигарету, которая мгновенно растаяла в воздухе, и взял Джеремию под руку. — Я полагаю, пора начать экскурсию. Время мне перейти от слов к делу и слегка объяснить вам, как устроен мир Серых… и заодно то, почему избрали вас.
Джеремия попытался высвободить руку.
— Я хочу вернуться на работу… если только еще не слишком поздно. А если поздно, просто верните меня на Юнион-стейшн.
— Позднее, чем вы полагаете. Вчерашний день не догонишь. — Меловое лицо Ароса исказилось гримасой досады от собственной банальности.
— Вчерашний день не… Вы хотите сказать, что я пролежал без сознания целые сутки?
— По вашему счету времени, — сказал Арос и более миролюбивым тоном добавил: — Решительно лучше будет, Ваше Величество, если вы позволите мне показать вам ваше королевство.
— Я… не… желаю… его… видеть!
Джеремия снова попытался высвободить свою руку, но хватке Ароса, несмотря на его худобу, могла бы позавидовать даже Каллистра.
— Я настаиваю. — Арос Агвилана щелкнул пальцами.
Перед ними соткалось кресло. Не какое-нибудь обыкновенное кресло, а высокий и тщательно украшенный трон вроде того, на котором, в представлении Джеремии, сидела королева Англии. Даже стоя, Джеремия не доставал до его спинки. Повсюду кроме тех деталей, которые скрывала мягкая обивка, была резьба, выгравированные драконы, рыцари, какие-то фантастические создания, которых Джеремия смутно припоминал по детским книжкам. Он не мог бы сказать точно, сделано ли кресло из твердого дерева или вырезано из камня, поскольку оно было окружено неким зыбким сиянием, аурой, на которую невозможно было долго смотреть пристально.
Из-за спинки трона выступила Каллистра. На лице ее теперь не было и следа былого смущения. Она была такая же, какой явилась ему в самый первый раз, разве что теперь показалась ему более живой. Джеремия, забыв о троне, не мог оторвать от нее глаз.
— Пройдемте сюда, — мягко, но настойчиво приказал Арос.
Он подвел Джеремию к трону. Каллистра повернула его, чтобы он сел. Она не произнесла ни слова, однако на губах ее блуждала улыбка. Тодтманн невольно улыбнулся в ответ. Ему было трудно доверять такому, как Арос Агвилана, но в ней было нечто такое, что невозможно было не хотеть ей поверить.
— Трон, достойный короля! — воскликнул Арос и отвесил глубокий поклон. По другую сторону трона Каллистра сделала реверанс.
Джеремия впервые почувствовал, что готов забыть о своих возражениях. Трон был будто сделан на заказ, а ослепительное сияние, казалось, отбрасывало лучи и на него. Что предстояло ему в прошлой жизни? Работа? Одиночество? Мало кого не соблазнила бы мысль стать королем, и Джеремия Тодтманн был не из них.
— Ваше Величество, перед вами открываются необозримые горизонты, — с этими словами Арос Агвилана махнул рукой куда-то в темноту.
Откуда-то хлынули звуки музыки. Это была легкая камерная музыка, однако звучала она как-то траурно, словно оркестранты явились на концерт после тяжелой депрессии. Джеремии показалось, что играют что-то французское, но этим его познания и ограничивались.
— Вы можете быть там, где пожелаете, можете отправиться в любое место. Мир Серых не имеет границ.
Французскую музыку сменила восточная, затем — африканская, следом — испанская, и так далее, и так далее. Концерт был бы по-настоящему восхитительным, если бы не своеобразная игра оркестрантов, приводившая к прямо противоположному результату, нежели тот, которого, по-видимому, желал достичь Арос Агвилана. В итоге первоначальный порыв Джеремии Тодтманна быстро развеялся.
Каллистра наклонилась к нему, и ее близость вновь пробудила сомнения в его душе.
— Как хорошо в Париже весной…
От тона, которым она произнесла эти слова, любого мужчину бросило бы в краску — то есть кроме Ароса Агвиланы.
Костлявый вампир ткнул пальцем в темноту, и перед ними возникла целая груда сокровищ, излучавших неземной свет, который мог бы соперничать по яркости с тем, что исходил от трона.
Там были бриллианты, золото, серебро, шедевры искусства, долларовые купюры, меха… с каждой секундой груда увеличивалась и менялась. В ней было все, что ценили (в денежном выражении) люди. Вина, ювелирные украшения, даже электронное оборудование, приобрести которое некогда мечтал Тодтманн. Это был сущий рог изобилия материальных богатств.
Наконец он не выдержал и спросил:
— Но почему я? Почему все это мне?
Гора несметных сокровищ тут же растворилась. Арос привычно извлек из пустоты очередную сигарету.
— Потому что вы — король.
Едва он произнес это, мир стал Серым.
Джеремия Тодтманн внезапно обнаружил, что трон его стоит на каком-то возвышении, а вокруг разворачивается странный бал, подобного которому он не видел ни разу в жизни.
Кружились захваченные танцем тени, причудливые силуэты, напоминавшие мужчин и женщин. Они кружились с каким-то остервенением, не вполне согласуя свои движения с ритмом музыки, которая при своей кажущейся игривости тем не менее смахивала на ту, что Джеремия уже слышал раньше. Она не веселила, она напоминала о грусти.
Теперь в помещении клуба стояли столы и стулья, обстановка напоминала подпольный ночной бар времен сухого закона. Тодтманн видел такие в бесчисленных гангстерских фильмах. Было и освещение. Не то чтобы очень яркое, но уже не просто серые сумерки. Словом, освещение было достаточным, чтобы увидеть, что если само помещение клуба напоминает бандитский притон, то его обитатели скорее являют собой персонажи фильмов Рода Серлинга.
Хотя здесь, в клубе, не было тех кошмарных видений, с которыми Джеремия сталкивался прежде, публику никак нельзя было назвать заурядной. Существо с длинной, как у жирафа, шеей и головой, похожей на человеческую, из угла наблюдало за танцующими. Рядом с возвышением за столиком одиноко сидела обезьяноподобная тварь, взирая на бокал с вином, который только что материализовался из ничего. Глаза ее плотоядно сверкали, однако она не пыталась взять бокал, только глядела во все глаза.