— Я бы сказал,— отвечает профессор,— что эта полоса огромных камней эпохи мегалитов частично напоминает соответствующие конструкции в Европе, в частности, два самых известных: Карнак в Бретани и Стоунхендж в Англии. Подозреваю, что народ, который создал это сооружение (в те времена, когда уровень моря был ниже, чем сейчас), обладал солидными астрономическими познаниями. Люди, способные осилить установку и пригонку пятнадцатитонных каменных блоков, имели отличную организацию, иначе бы им не построить столь громадное сооружение. Как они поднимали грузы? Извечный вопрос — его задают и по поводу египетских пирамид, и по поводу статуй острова Пасхи. Позитивисты прибегают к чисто механическим объяснениям (камни перекатывались на бревнах и так далее). Любители фантастики призывают на помощь магнитную или «ионную» энергию, вспоминают об антигравитации...

— Мы обратили внимание на необычное поведение компаса под водой,— замечает Филипп Кусто.

— Ничего не могу сказать! — восклицает доктор Зинк.— Уверен в одном: данная формация не является природным образованием. Давайте исходить из формы и способов пригонки блоков друг к другу. В природе редко бывает, чтобы трещина обрывалась как-то вдруг. Здесь это — правило. Более того, нередко встречаются небольшие камни, служащие опорой для более крупных. Эти подкладки служат для выравнивания основных блоков; природа не могла создать такого чуда.

— Если согласиться с ходом ваших рассуждений по поводу «дороги», то мысль ясна. Построено людьми. Но когда?

— Слишком мало данных, позволяющих сделать окончательный вывод,— отвечает доктор Зинк.— Если вы думаете об Атлантиде, то пересчитайте камни. И увидите, что группы из пяти блоков иногда чередуются с группой из шести. А ведь Платон говорит, что цари атлантов встречались то на пятый, то на шестой год, «попеременно отмеривая то четное, то нечетное число...». Большего сказать не могу. Знаю одно: человеческий разум всегда ищет разгадку в мифах...»

Окончание следует Жак Ив Кусто

Перевел с французского А. Григорьев

Сутки Джакарты

Иностранцы, приезжающие в Джакарту после длительного отсутствия, в один голос утверждают, что город не узнать. В недалеком прошлом был он малоэтажным, ежедневно на долгие часы оставался без электричества. Окруженное болотами устье Чиливунга считалось гнилым местом: малярия и холера косили здесь людей сотнями. Когда в 1963 году в центре города появился десятиэтажный отель «Индонесиа», то его снимали на почтовые открытки как самое убедительное свидетельство приобщения Индонезии к современности. А сейчас это здание теряется в окружении современнейших небоскребов, которые затмили «Индонесию».

За последние годы разрослись районы Грогол, Чемпака Путих. Первый уже почти сросся с городом Танггеранг, второй — с Бекаси. Обжитой стала дорога, связывающая Джакарту с Богором. Появился новый термин — Джаботабек. Под ним подразумевают огромный, связанный прочными экономическими нитями район Джакарта — Богор — Танггеранг — Бекаси с населением свыше десяти миллионов человек.

Джакарте более четырех с половиной столетий.

Название города происходит от слова «джайякерта», что означает «Великая победа». 22 июня 1527 года принц Фатахиллах по приказу владыки султананата Демак захватил порт Сунда Келапа, расположенный в устье реки Чиливунг, и переименовал его в память о военном триумфе в Джайякерту. Султан хотел предотвратить проникновение на яванскую землю иноземцев. Ведь португальцы, к тому времени уже прочно обосновавшиеся в Малакке, вознамерились построить в Сунда Келапа форт и создать торговую факторию, для чего заключили с правителем соответствующий договор. Для подкрепления сделки город подарил чужестранцам «тысячу корзин перца».

Через пять лет после подписания договора португальская флотилия, груженная строительным материалом, подошла к причалам порта, и тут ее встретил огонь батарей Фатахиллаха. Принц был полон решимости не пускать кафиров-неверных на родные берега, и в течение века после этих событий Джайякерта оставалась свободной. Но в мае 1619 года голландцы сожгли ее, а на пепелище выстроили свой город — Батавию. Много утекло вод Чиливунга, прежде чем зазвучало — правда в несколько измененном виде — старое название. Оно вернулось в годы второй мировой войны, в период японской оккупации Индонезии, и стало символом борьбы за национальное освобождение.

Оборотная сторона медали

Центральная площадь Мердека с монументом Независимости, сияющие новизной проспекты, аристократический район Кебайоран — это одна сторона медали. Это фасад столицы, в высотных зданиях которого сосредоточены власть и богатство. Своей внушительностью он обязан прежде всего обильному притоку иностранного капитала, перед которым Индонезия широко распахнула двери во второй половине 60-х годов. Комфортабельные отели международного класса, супермаркеты, начиненные новейшей электронной аппаратурой банки — все это принадлежит американским, западноевропейским и японским компаниям, транснациональным корпорациям.

Но есть и другая сторона этого благополучия. Буквально в нескольких шагах от процветающей, самодовольной, ухоженной Джакарты живет, надеется и отчаивается другая — Джакарта простого люда. Она неизмеримо больше. Она, словно море, окружает островки сытости и довольства. Это кварталы с открытой канализацией, без водопровода, электричества, транспорта; это кампунги, трущобные районы бедняков, которые неудержимо растут.

Сейчас в индонезийской столице проживает около шести с половиной миллионов человек. По прогнозам специалистов ООН, к 2000 году на земном шаре возникает несколько мегаполисов с численностью жителей до 20 миллионов человек. В первую пятерку супергородов войдут Токио, Мехико, Сан-Паулу, Каир и Джакарта. Ожидаемый рост населения индонезийской столицы объясняется многими причинами. Тут и демографический взрыв, и интенсивный приток крестьян. Из родных деревень их гонит безземелье, безработица, да и призрачный соблазн огней большого города играет немаловажную роль.

Масштабы этих тенденций внушительны. Но городские власти не готовы к решению встающих перед ними проблем. Уж если приходят в упадок такие города, как Нью-Йорк и Лондон, то чего можно ожидать от Джакарты, где сегодня нормальными коммунальными услугами охвачена лишь десятая часть населения? Жилищное строительство, транспортная сеть, канализация, водоснабжение, здравоохранение — все эти системы катастрофически отстают от безудержного роста числа джакартцев.

Правда, у мрачного прогноза есть и свои оппоненты. Находятся оптимисты, которые утверждают, что столичный демографический взрыв можно взять под контроль. Существует, мол, генеральный план развития Джакарты на 1965—1985 годы, готовится новый перспективный план — до 2000 года. Эта программа в качестве одного из элементов включает переселение десятков тысяч обитателей джакартских трущоб на Суматру, Калимантан, другие острова.

С коренным джакартцем Исмаилом я познакомился на площади Фатахиллах. Каждое утро этот парень раскладывает на камнях отпечатанные в Сингапуре почтовые открытки с идиллическими тропическими пейзажами. Раскладывает в надежде, что их купят иностранные туристы. Это его единственный источник заработка, хлеба, вернее, риса насущного. Открытки выданы Исмаилу под расписку хозяином книжной лавки. Впрочем, редкого зарубежного гостя привлекают фотомиражи, запечатанные от пыли в целлофан. Местные жители и вовсе не подходят к Исмаилу. Кто станет тратить деньги на подобную безделицу?