Гвен вздрогнула под ним, и ей показалось, что она понимает каждое произнесенное слово. Когда Друстан замер, она погладила его по спине и плечам, изумленная, радостная, ликующая и удовлетворенная, как никогда раньше.

— Ты прекрасна, — прошептал он, нежно касаясь губами ее губ.

Она вскрикнула, когда он снова двинулся в ней, завершая любовную игру.

— Я сделал тебе больно, Гвен? — В его глазах и голосе читалось искреннее беспокойство.

— Немного, — призналась она. — Но не больнее, чем я ожидала после того, как увидела твой… «носок».

Друстан улыбнулся, в глазах заплясали чертики.

— Я говорил тебе, что этим наделила меня природа, но ты не верила. — Он лизнул ее нижнюю губу. — Я не хотел причинить тебе боль. Но, боюсь, просто потерял контроль над собой.

— Я тоже. К тому же я обычно не использую таких слов, — призналась Гвен, прикусив губу.

— Это невероятно завело меня! — зарычал он. — Женщины никогда не говорили мне ничего подобного, и от твоих слов я стал твердым как камень.

— Это твое обычное состояние, МакКелтар, — ехидно произнесла она. — Не думай, что я не заметила, как постоянно топорщится твой плед.

— Я знаю, — довольно ответил он. — Твой взгляд часто блуждал по этому месту. Теперь я понимаю, почему ты не сказала мне раньше, — вздохнул он. — Гвен, почему ты не сказала, что до меня не знала мужчин?

Она закрыла глаза и выдохнула. Признаваться очень не хотелось.

— Я боялась, что ты мне откажешь. Я была уверена, что ты не станешь заниматься любовью с девственницей.

Заниматься любовью. Она хранила себя так долго и выбрала его. «Я не безразличен тебе», — подумал Друстан, надеясь, что услышит от нее это признание. И был разочарован тем, что Гвен промолчала, но в ее прикосновениях — а ладони девушки гладили его по груди — была нежность, которая о многом ему сказала.

Она отдала ему свою девственность.

Он почувствовал, что снова возбуждается, и еще раз двинулся внутри нее. Он еще не доказал ей, что не врал, и все же она решила отдаться ему. Она решила, что он достоин дара, которого недостойны все остальные. Друстан был уверен, что он не безразличен ей и что Гвен Кэссиди не из тех женщин, что легко отдаются мужчине.

Она оказала ему честь.

Друстан нисколько не сомневался: она была предназначена для него. Он всю жизнь мечтал о такой женщине — и для того, чтобы найти ее, ему пришлось отправиться на пятьсот лет в будущее. Он скажет ей нужные слова и начнет друидский ритуал, и через несколько часов, если все пойдет как надо, она сможет ответить ему тем же.

А если все пойдет не так?

Он мысленно пожал плечами. Если все пойдет не так и он не переживет эту ночь, его версия из шестнадцатого века найдет эту девушку столь же невероятно привлекательной еще до того, как Гвен произнесет заклинание, объединяющее память. Вреда от этого не будет, и сомневаться здесь не в чем. Она преподнесла ему бесценный дар, и он хотел ответить тем же: подарить ей вечную любовь.

Друстан прижал правую ладонь к ее груди, над сердцем, левую ладонь приложил к своему сердцу и посмотрел Гвен в глаза. Когда он заговорил, его голос был низким и мягким:

— Потеряешь ли ты что-то, сохранится мое почтение к тебе. Останешься ли одна, моя душа будет с тобой. Придет ли вскоре смерть, моя жизнь станет твоей. — Он глубоко вздохнул и закончил заклинание, которое навек приковывало его к этой девушке: — Я дарован тебе.

Друстан вздрогнул, ощутив, как врастает в его душу связь, которую ничто не сможет разорвать. Тонкая, но прочная паутина опутала его душу, связав с Гвен. Теперь даже в густой толпе он будет знать, где она находится. Въезжая в селение, он почувствует свою девушку среди сотен других. Шквал невероятных эмоций захлестнул его, и Друстан попытался взять себя в руки, но не смог — никогда раньше чувства не были столь яркими и сильными.

А Гвен была прекрасна. Теперь, когда возникла связь между ними, он распахнул ей свою душу и понял, что нет никого прекраснее ее.

— Что ты только что сказал? — с изумленным смешком переспросила она.

Друстан снова говорил тем странным тоном, который отдавался эхом тысячи голосов. Ей даже почудился отдаленный раскат грома в его голосе. А сами слова звучали жутко романтично… и в то же время — серьезно и слегка пугающе. Фразы казались живыми существами, которые гладили ее теплыми лапками. Из глубины души поднялось желание ответить ему, и ответить единственно верными словами, но Гвен не могла придумать, что и как надо говорить.

Горец загадочно улыбнулся.

— Ага, понятно, — протянула она. — Это очередная вещь, которая…

— Прояснится со временем, — закончил он. — Айе. Я сказал, что защищу тебя, что бы ни случилось.

«А точнее, я сказал, что ты моя навсегда, если решишь ответить мне теми же словами. А я — навеки твой, даже если не дождусь твоего ответа». То, что он сделал, было рискованно, потому что, если Гвен не ответит, Друстану МакКелтару придется всю жизнь страдать без нее. Его сердце сковано заклятием вечной верности, и он всегда будет ощущать Гвен как часть своей души, всегда будет любить ее. Но если она однажды решится ответить ему такой же клятвой, связь окрепнет в тысячи раз. Ради такой надежды стоило жить.

Он двинул бедрами, и глаза девушки удивленно расширились.

— Еще?

— А ты уже насытилась? — тихо спросил он.

Гвен приподняла бровь и показала ему кончик языка.

— Я же сказала, что гораздо сильнее, чем ты думаешь.

Он застонал, поцеловал ее и начал двигаться.

— Тогда айе, еще, еще и еще. Мы, МакКелтары, созданы невероятно выносливыми.

Друстан знал, что Гвен привыкла во всем сомневаться и ничего не примет без доказательств, но эти свои слова он подтвердит делом и телом.

10

23 сентября

Три минуты до полуночи

Гвен томно потянулась, погладила Друстана по спине. Она была сонной, довольной, сексуальной, нежной… и куда более сложной и собранной, чем раньше. Она чувствовала, что изменилась.

Гвен Кэссиди наконец-то стала целостной личностью. Где-то в животе угнездилось чувство завершенности и правильности происходящего, разум был спокоен, сердце — полно.

Но дышать под тяжелым телом горца было практически нечем. Какой бы цельной и сильной ни ощущала себя Гвен, мириться с таким положением она не желала и осторожно столкнула с себя расслабленного МакКелтара. Он перекатился на спину, и Гвен оседлала его бедра, в точности повторив позу, в которой они встретились в пещере. Вот только на этот раз оба были голыми, и ситуация стала куда более эротичной. Девушка поймала себя на том, что хочет опробовать с ним множество вещей. Заняться любовью в этой позе. И в другой… и в третьей…

— Друстан, — пробормотала Гвен, вглядываясь в его лицо. При свете луны он казался еще красивее. В серебристых глазах притаился ленивый соблазн. — Спасибо, — мягко сказала она.

Он сделал ее первый опыт прекрасным, страстным, незабываемым, и, даже если по какой-то неведомой причине они больше никогда не займутся любовью, Гвен до конца своей жизни будет сравнивать с Друстаном других мужчин. Она с головой бросилась в омут любви. И это ощущение было прекрасным.

Друстан взял ее лицо в ладони и жадно поцеловал.

— Не благодари меня, милая. Только проси повторить. Это лучшая благодарность, которую может получить мужчина от женщины. Это и… — он запустил руки между ее ног, — доказательство того, что женщина тебя хочет.

Он улыбнулся и в тот же миг заметил положение луны на небе. Улыбка внезапно поблекла, все тело напряглось. Страсть, сиявшая в его глазах, сменилась паникой.

— Черт, — выругался Друстан, — чуть не опоздали!

Он ссадил с себя Гвен, вскочил на ноги, натянул плед и бегом помчался к центральной плите.

— За мной, — скомандовал он.

Гвен, все еще расслабленная после секса, ленивая и довольная, только заморгала от такой внезапной перемены.