В глазах людей первобытного, как и раннеклассового, общества культовая деятельность в сущности ничем не отличалась от чисто производственной: и та и другая воспринимались как в равной мере обеспечивающие материальное благосостояние людей (хороший урожай, приплод скота и т. п.). Отчасти это отражало реальность, так как жрецы, устанавливая сроки начала тех или иных сельскохозяйственных работ, руководствовались не только магическими гаданиями, но и накопленными за века астрономическими наблюдениями над связью явлений в природе (приметы), которые позволяли им в должной мере удовлетворительно регулировать сложный сельскохозяйственный календарь.
Указанные функции жрецов были столь важны, что у мон-кхмерских племен, как и у многих других племен древности, верховным жрецом обычно становился вождь. (Характерно, что даже в настоящее время, несмотря на многовековое господство буддизма, таиландский король выполняет некоторые жреческие функции, восходящие к первобытной эпохе.)
Первоначально вожди-жрецы не стояли над племенем, а были лишь его представителями, которые осуществляли мистическую связь племени со священным камнем, олицетворявшим умерших предков-покровителей и Землю — производительницу всех благ. Они несли личную ответственность за неурожай и другие бедствия, которые могли постигнуть их народ. Этнографические исследования показывают, что в древнем Таиланде, как и в ряде других древних обществ, практиковался обычай умерщвления вождей (впоследствии царей)-жрецов, когда они, по мнению общества, уже не справлялись со своими обязанностями.
Но чем больше росли технические знания людей и соответственно, чем устойчивее становился материальный избыток общества, тем больше укреплялись авторитет и власть вождей-жрецов, которые отчасти формально, а отчасти действительно руководили сельскохозяйственным процессом.
В то же время развитие производительных сил (улучшение обработки почвы, применение металлических орудий) создавало возможности для эксплуатации рабов и свободных общинников, для накопления богатств в отдельных семьях и в конечном счете для образования классов.
Создание государства и классов у монов в значительной степени было ускорено установлением на рубеже нашей эры тесных торговых и культурных связей с Индией. Жители приморских областей Юго-Восточной Азии, превосходные мореходы, в этот период достигали на своих судах не только Индии и Китая, но даже Мадагаскара на западе и Полинезии на востоке. В то же время и индийцы обладали крупными (вместительностью до 700 пассажиров) кораблями, которые могли совершать дальние плавания. Индийские купцы, миссионеры, переселенцы, устремившиеся тогда в страны Юго-Восточной Азии, несли с собой технику и культуру более высоко развитой страны. Это движение индийцев на восток не носило завоевательного характера, пришельцы мирно уживались с местными племенами, главной целью их была торговля.
Образование в последних веках до нашей эры и в первых веках нашей эры Селевкидской и Римской империй на Западе, империи Маурья, а затем Кушан — в Индии и империи Цинь, а потом Хань — в Китае позволило на несколько веков установить непрерывный торговый путь от Атлантического до Тихого океана и способствовало развитию оживленной торговли между Востоком и Западом. В число товаров, пользовавшихся большим спросом в странах Средиземноморья, входили пряности, благовония, драгоценное дерево и золото Юго-Восточной Азии. Кроме того, примерно в эту же эпоху в результате передвижения кочевников был перерезан Бактрийский путь, по которому Индия получала драгоценные металлы из Сибири, а приток золота и серебра из Рима был пресечен в I в. н. э. указами римских императоров. Это особенно усилило интерес индийских купцов к легендарной Суварнабхуми (Золотой земле). Ученые до сих пор не пришли к единой точке зрения по вопросу о местоположении Золотой земли (это название, встречается и в греко-римских и в китайских источниках). Наиболее вероятно, что под Суварнабхуми индийцы понимали монские земли Южной Бирмы и Южного Таиланда. Небезынтересно, что название одного из центров монской, а затем ранне-тайской культуры на территории Таиланда — Супанбури (Золотой город) является аналогом санскритского слова «Суварнабхуми».
Помимо драгоценных металлов и камней индийских купцов привлекали в монских землях драгоценные сорта дерева, благовония, изобилие дешевой слоновой кости и олова. Но еще важнее было то обстоятельство, что через территорию Таиланда проходил один из крупнейших торговых путей, связывающих Индию со странами Дальнего Востока.
Если не считать труднодоступной, а потому второстепенной горной дороги, которая шла из Северо-Восточной Индии к Юго-Западному Китаю через Северную Бирму, существовало только два основных пути, связывающих Индию и Китай.
Один шел морем, вокруг Малаккского полуострова. Он был неудобен дальностью, обилием пиратов в индонезийских проливах и опасностью потерять попутный ветер (в этом регионе дуют сезонные ветры — муссоны). Многие купцы поэтому предпочитали срезать его, перебираясь из Андаманского моря в Сиамский залив другим путем — сухопутно-речным, существовавшим в двух вариантах.
Первый вариант этого пути начинался близ современного бирманского города Мьей (Мергуи) (в данном районе до сих пор живут моны). Отсюда корабли шли по р. Тенассерим (совр. Танинтайи) к ее верховьям. Там товары перегружались на повозки и доставлялись через горные перевалы к верховьям р. Меклонг, впадающей в Сиамский залив. Неудобства двойной перегрузки искупались безопасностью и значительным сокращением пути. (Как показали недавние археологические раскопки, Меклонг использовался в качестве торгового пути еще в эпоху неолита.)
Другой вариант того же пути шел через перешеек Кра, где суда, видимо, иногда перетаскивали волоком. Еще южнее, в северной части Малаккского полуострова, принадлежащей ныне Таиланду, и на крайнем севере современной Малайзии (в нынешнем Кедахе), грузы сначала поднимались по небольшим речкам Малаккского полуострова, текущим на запад, а потом сплавлялись в Сиамский залив по другим речкам, текущим на восток. Именно вдоль этих торговых дорог и возникли первые государственные образования на территории Таиланда.
Раскопки в Понгтуке, Наконпатоме, Утонге, Петбури и других центрах монской цивилизации показали, что уже в первых веках нашей эры у монов были большие города, огражденные стенами и рвами, с обширными зданиями и величественными храмами. Фундаменты крупных строений складывались из латеритных блоков, надземные части зданий возводились из обожженного кирпича. Здания, в особенности храмы, облицовывались рельефной декоративной штукатуркой. Круглые в плане буддийские ступы возвышались на квадратных постаментах. Было найдено большое число скульптур и вотивных табличек, отражающих главным образом сюжеты буддийской мифологии. В то же время обнаружен ряд изображений, присущих индуистской религии (как шиваизму, так и вишнуизму). Найдены, наконец, памятники, на которых Будда изображен в окружении индуистских божеств.
О дальних торговых связях свидетельствуют обнаруженные в Юго-Западном Таиланде римская серебряная монета III в. н. э. и римская бронзовая лампа I—II вв. н. э. Последнюю находку нельзя считать случайной, так как в ранних монских поселениях найдены многочисленные местные керамические подражания лампе этого типа.
Архитектура, скульптура, штукатурные украшения и другие памятники искусства ранней монской культуры несут явные следы подражания индийскому искусству (сначала стиль Амаравати — III—IV вв., затем стиль Гупта — V—VI вв.). Со временем монские мастера создали на этой основе самобытное искусство, в котором, однако, ясно видны родственные связи с индийским искусством.
Причина глубокого влияния культуры Индии на культуру монов заключалась в значительной мере в том, что индийцы появились в монских землях, когда здесь уже начался распад родового строя. Крупная торговля, в которую индийские купцы вовлекли монских вождей, несомненно, ускорила этот распад, а вместе с ним и разложение родовой идеологии. Возникающее классовое общество нуждалось в новой идеологии, в новых, приспособленных к этому классовому обществу формах религии, права, искусства. Подобно тому как возникающие классовые общества германцев и славян заимствовали форму христианской культуры у Рима и Византии, моны и другие народы Юго-Восточной Азии, у которых возникало классовое общество, восприняли культуру Индии, в то время как племена, находившиеся на стадии родового строя (в горно-лесной зоне), остались совершенно незатронутыми этой культурой.