Всем нам приходится в какие-то периоды нашей жизни принимать трудные решения, не все из них окажутся верными, не все из них окажутся мудрыми. Некоторые из них сложны, и влекут за собой последствия, которых мы не могли предвидеть. Если мы сможем сопротивляться искушению оправдывать наши решения и преодолеем чрезмерную самоуверенность и отсутствие гибкости, мы можем открыть для себя путь к эмпатии и принятию жизни со всеми ее сложностями и поймем: то, что правильно для нас, может быть неправильным для других. «Я знаю, что такое сложное решение, — говорит женщина, которую мы назовем Бетти. — Когда я решила уйти от моего мужа, с которым мы прожили 20 лет, это решение приветствовала одна из моих двух дочерей, сказавшая: „Что заставляло тебя так долго ждать?“ — но для другой дочери это была катастрофа, и она годами злилась на меня. Я много думала и старалась разрешить этот конфликт и оправдать то, что я сделала. Я обвиняла мою дочь в том, что она не хочет понять и принять причины моего решения. В конце концов, в результате этой умственной гимнастики я вообразила себя Матерью Терезой, а мою дочь считала эгоистичным, неблагодарным и плохо воспитанным ребенком. Но прошло время, и я не смогла это продолжать. Мне ее не хватало. Я помнила ее доброту и чуткость и поняла, что она была не плохо воспитанным ребенком, а просто ребенком, которого глубоко ранило мое решение о разводе. И вот, наконец, мы сели и начали говорить с ней. Я сказала ей, что хотя я и сейчас убеждена в том, что развод был правильным для меня решением, я поняла, какую он причинил ей боль. Я сказала ей, что теперь я ее готова слушать. „Мама, — сказала она, — давай пойдем в Центральный парк, устроим там пикник и поговорим, как мы делали, когда я была маленькой“. И мы так и сделали, и это было началом нашего примирения. Теперь, если я чувствую, что я на 100 % права относительно какого-то решения или проблем, я еще раз все обдумываю, вот и все».

Бетти не нужно было признавать, что она сделала ошибку — она не совершила ошибки. Но она сумела отказаться от своей потребности быть всегда правой.

Диссонанс, возможно, конструктивная особенность нашего мозга, но это не относится к тому, что мы думаем о своих ошибках. После катастрофической кровавой бани «атаки Пикетта» в битве при Геттисберге во время гражданской войны в США, когда половина из наступавших 12 500 южан-конфедератов была убита солдатами северян-юнионистов, генерал южан Роберт Ли сказал: «Все это было моей виной. Я просил от своих людей больше, чем мне следовало от них просить» [256]. Роберт Ли был великим полководцем, допустившим трагический просчет, но эта ошибка не сделала его некомпетентным полководцем. Если Роберт Ли смог принять на себя ответственность за решение, которое стоило тысяч жизней, почему же люди в школе вождения не могли признать, что они просто проехали на красный свет?

Большинство американцев знают о том, что им следует говорить: «Мы учимся на своих ошибках», но в глубине души они ни на йоту не верят этому. Они думают, будто ошибки означают, что вы глупы. В сочетании со знаменитой амнезией нашей культуры по отношению ко всему, что произошло более месяца тому назад, это означает, что люди относятся к ошибкам как к горячим печеным картофелинам в своем подале: они стремятся как можно быстрее избавиться от них, даже если при этом они окажутся в подоле у кого-то другого.

Одно из прискорбных следствий этого представления о том, будто ошибка — это то же самое, что тупость, таково: когда люди делают ошибки, они не учатся на них. Они продолжают вкладывать деньги в безнадежное дело, чего от них с нетерпением ожидают разные мошенники. Вы знаете кого-то, кто стал жертвой подобных обманов? Примерно четверть взрослого населения Америки было обманута какими-то способами, иногда совсем простыми и глупыми, иногда — изощренными. Это могло быть: предложение выиграть миллион долларов, если вы сначала оплатите налог с этой суммы; предложение купить золотые монеты всего за десятую часть их рыночной стоимости; предложение купить волшебную кровать, которая излечит все ваши болезни от головных болей до артрита. Каждый год американцы теряют более 40 млрд долларов, клюнув на удочку разных телевизионных мошенников, и пожилые люди особенно этому подвержены-

Мошенники знают все о диссонансе и самооправданиях. Они знают, что когда люди попадают в их ловушки, у них возникает противоречие между представлениями о себе. С одной стороны, «я умный и способный человек», а с другой — «я потратил тысячи долларов, подписавшись на не нужные мне журналы, надеясь выиграть в мошеннической лотерее, в которой участвуют подписчики» — не-

ОТСУТСТВУЮТ 2 СТРАНИЦЫ

в конце концов, решил задачу, к радости своих одноклассников). Исследователи также обнаружили, что американские родители, учителя и дети гораздо чаще, чем японские или китайские, верили в то, что математические способности — врожденные, мол, если у вас они есть, вам и так все легко дастся, а, если они отсутствуют, нет смысла стараться. В Азии, напротив, взрослые считали, что успехи в математике, как и в любой другой сфере — это результат настойчивости и усердной напряженной работы. Конечно, в процессе вы будет допускать ошибки, но именно так ты учишься и добиваешься успеха. Это вовсе не означает, что ты — тупой.

Ошибки — центральный элемент в обучении будущих ученых и артистов во всех профессиях, в которых нужна импровизация: пробовать новые идеи, терпеть неудачу, пробовать другую идею и идти на риск, не боясь получить неправильный результат. Один классический пример, о котором раньше рассказывали американским школьникам, а теперь его разные версии можно найти на вебсайтах, посвященных проблемам обучения — ответ Эдисона его ассистенту (или журналисту), посочувствовавшему изобретателю, поскольку тому понадобилось 10 000 неудачных экспериментов, пока он создал первую работающую электрическую лампу накаливания. «Это не были неудачи, — ответил Эдисон ассистенту (или журналисту), — я успешно открыл 10 000 конструкций, которые не работают». Большинство американских детей, однако, отказывается в возможности ошибаться и экспериментировать даже десять раз, не говоря уже о десяти тысячах. Акцепт на постоянном тестировании, причиной которого было понятное желание оценивать и стандартизировать успехи детей, усиливает страх неудачи. Это, конечно, важно для детей — научиться добиваться успеха, но для них не менее важно научиться тому, как не бояться неудач. Когда дети или взрослые боятся неудачи, они боятся риска. У них нет права на ошибку.

Есть еще одна важная причина, по которой американские дети опасаются допускать ошибки: они боятся, что сделанные ошибки негативно отразятся на их способностях. Двадцатилетние исследования американских школьников позволили психологу Кэрол Двек указать одну из важных причин межкультурных различий, отмеченных Стивенсоном и Стиглером. В ее экспериментах некоторых детей хвалили за их усилия в преодолении трудностей при овладении чем-то новым. Других хвалили за их интеллект и способности — так поступают многие родители, когда говорят своим детям, добившимся успеха: «Ты — прирожденный математик, Джонни». Однако у двух этих простых сообщений, которые слышат дети, очень разные последствия. Дети, которых как и их азиатских сверстников хвалят за их усилия, даже если у них сразу не получается, в конечном итоге показывают лучшие результаты и им больше нравится то, чему они учатся, в сравнении с детьми, которых хвалят за их природные способности. Они также чаще рассматривают ошибки и критику как полезную информацию, помогающую им добиваться успеха. Напротив, дети, которых хвалят за их природные способности, учатся больше беспокоиться о том, насколько компетентными они выглядят в глазах других, а не о том, чему они действительно научились [257]. Они начинают оправдываться, когда у них что-то не получается, или, когда делают ошибки, и из-за этого попадают в ловушку, порочный круг, обрекающий их на неудачу: если у них что-то плохо получилось, то, чтобы ослабить возникающий диссонанс («Я — умный, но провалился»), они просто теряют интерес к тому, чему учатся («Я бы мог это сделать, если бы захотел, но я не хочу»). Когда такие дети вырастают, то становятся взрослыми, боящимися делать ошибки или принимать на себя ответственность за них, потому что это послужит доказательством, что в реальности они не так уж и умны.