Часто я задаю родителям «домашнее задание». Как правило, это эксперимент продолжительностью в одну – две недели, который разбивается на маленькие, легко выполнимые практические части. Например, я могу попросить одного или обоих родителей попробовать установить нормы и границы поведения, выбрать какое-то специфическое ограничение и следовать ему. Многим родителям, имеющим детей с СДВГ, бывает трудно установить правила, что, по моему убеждению, тревожит ребенка, у которого еще ярче проявляются характерные для СДВГ симптомы и стереотипы поведения. Я помогаю родителям понять, что детям нужно время, чтобы отреагировать на появление ограничений, а со стороны взрослых требуется терпеливое, твердое и постоянное напоминание о необходимости соблюдения правил. Мы говорим о «естественных последствиях», соответствующих данному уровню развития ребенка. Я полностью против физических наказаний в отношении детей, даже шлепков. Есть методы более добрые, эффективные и долговременные, а телесные наказания, независимо от вызвавших их причин, дают только отрицательные результаты. Конечно, вначале ребенок будет протестовать против установленных границ поведения. Это естественно и ожидаемо. Дети имеют право злиться, сердиться или ворчать при появлении ограничений. Некоторые родители хотят, чтобы их ребенок следовал правилам радостно и энергично. Вероятно, им так проще и легче.

Одна из самых важных составляющих терапевтического процесса – это помочь детям, чтобы они научились заботиться о себе. Как упоминалось ранее, дети с СДВГ обременены множеством негативных мнений о себе. Маленькие дети не только обвиняют себя во всем плохом, что с ними случается, но из-за своих неприятных для окружающих симптомов получают от них мощный негативный ответ, что еще сильнее подхлестывает чувство стыда и плохое отношение к собственному «Я». Без терапевтического вмешательства подобные отрицательные интроекты будут сопровождать ребенка в течение всей его жизни. Основная наша задача состоит в том, чтобы помочь ребенку восстановить и укрепить его самость, которая полностью заблокирована, заторможена или ограничена. Однако по мере того, как ребенок набирается сил, часть его самости, как правило, младшая, по-прежнему сохраняет эти негативные мнения. Поэтому мы должны помочь ребенку вступить с ней в контакт и позаботиться о ней. Если отношение родителей к происходящему изменилось, это прекрасно, но, как правило, этого недостаточно для устранения столь вредоносных детских убеждений. Это задача самого ребенка, выполнение которой становится возможным только тогда, когда он научится оказывать поддержку самому себе.

Я могу попросить ребенка нарисовать рисунок, выбрать подходящую куклу или вылепить из глины ту часть себя, которая ему не нравится. (Эти части, как правило, содержат негативные мнения о себе, или негативные интроекты.) Например, восьмилетний Билли, о котором я рассказывала в начале главы, выбрал куклу, которая напоминала ему «ту часть меня, которая вовлекает меня в неприятности». Моя кукла – как правило, я брала что-нибудь нейтральное – разговаривала с игрушкой Билли, которая поведала о том, как создавала проблемы своему хозяину. Потом я спросила самого мальчика: «Как ты относишься к этой части себя?» – «Я ненавижу ее», – пылко ответил мальчик. Я предложила Билли поговорить с выбранной им куклой и все объяснить. Мальчик закричал: «Я ненавижу тебя! Я хочу, чтобы ты исчезла!» Я подбадривала его, так как знала, что, хотя он и кричит на самого себя, в тот момент происходит выброс огромного пласта его скрытого гнева, который выплескивается наружу, а не остается внутри. Таким образом, Билли оказал себе поддержку, которая была нужна ему для налаживания контакта с усвоенной извне частью своей самости. Я поинтересовалась, как долго он уживался с ней, и он ответил: «Всю жизнь». – «А ты помнишь ее в четыре года?» Мальчик покачал головой. «А в пять лет, когда ты пошел в детский сад?» Билли кивнул. Тогда я сказала: «Предположим, что ей пять лет – она как маленький мальчик. Найди куклу, которая могла бы стать его крестной-феей». Билли выполнил мои инструкции. «Что бы сказала ему волшебница?»

С небольшой помощью с моей стороны Билли смог произнести следующее: «Ты хороший малыш и нравишься мне. Ты не сделал ничего, за что тебя можно считать плохим. В действительности ты замечательный и добрый. Просто иногда тебе хочется, чтобы люди выслушали тебя и поиграли с тобой». Я попросила Билли отложить крестную-фею и сказать кукле, ответственной за его проблемы, те же слова, но уже от своего имени. Он выполнил это, а я поинтересовалась: «Что ты чувствовал, говоря себе эти слова?» Билли ответил: «Здорово!» Тогда я предложила выбрать дома что-то, изображающее пятилетнюю часть его самого, например плюшевого медведя, и каждый день перед сном в течение недели говорить ему те же чудесные слова. Так Билли начал интегрировать негативные части своей самости с ее более сильными и здоровыми частями. Подробнее об этом процессе написано в главе 8, посвященной навыку заботы о себе.

Как можно было увидеть, занятия с детьми, которым поставлен диагноз «Синдром нарушения внимания с гиперактивностью», не особенно отличаются от работы с другими детьми, попадающими в кабинет к терапевту.

Терапевтический процесс должен развиваться естественно для любого ребенка. Терапевт лишь направляет его соответственно потребностям ребенка, принимая во внимание его индивидуальность и жизненный опыт. С рождением каждый ребенок получает неотъемлемое право на развитие, на укрепление и проявление всех особенностей своего организма: тела, эмоций, ощущений и интеллекта. Как только ребенок начинает узнавать все о самом себе и получает возможность полноценно, успешно взаимодействовать с окружающим миром, его рост и взросление будут приносить ему радость.

Глава 12

Использование музыки в терапии: новые возможности

Несколько лет назад мне посчастливилось присутствовать на недельном семинаре с известным музыкантом Полом Винтером в его музыкальной деревне на ферме в штате Коннектикут. Меня глубоко поразило услышанное, а затем пришла идея: если пережитый опыт так сильно затронул меня за живое, то почему бы не адаптировать этот метод для работы с детьми. Результат получился даже лучше, чем я могла предполагать. Мне бы хотелось описать несколько проведенных мною экспериментов с детьми, а самое главное – рассказать о полученном терапевтическом эффекте. Правда, следует иметь в виду, что всегда трудно выразить словами то, что на самом деле нужно пережить самому.

Прежде чем начать, нужно подобрать инструменты: барабаны, бубны, погремушки, трещотки, пищалки, гонги, маракасы, ксилофоны и любые другие предметы, издающие звуки. Все эти вещи можно хранить в большой корзине. И независимо от того, с кем работаешь: с одним ребенком, с семьей, группой детей, подростков или взрослых – все должны иметь возможность поэкспериментировать с музыкальными инструментами. Как правило, я высыпаю содержимое корзины на пол (это само по себе вызывает интерес), а потом каждый предмет нужно доставать из общей кучи и слушать его звучание. (Во время выполнения этого упражнения лучше сидеть на полу.)

Эта техника обычно практикуется с участием одного человека, но мне удавалось успешно применять ее с двумя или даже тремя участниками. Каждый выбирает себе стартовый инструмент из лежащих перед ним и начинает наигрывать на нем. Через несколько мгновений я тоже приступаю к игре. А через несколько минут этого дуэта клиент прекращает игру, и я продолжаю одна. Потом мой напарник выбирает другой инструмент и снова присоединяется ко мне. Через некоторое время останавливаюсь я, а клиент продолжает играть один, и так далее. Теперь новый инструмент выбирать нужно мне. Я делаю выбор, и мы опять наигрываем вместе. Потом опять останавливается клиент, берет следующий инструмент и играет со мной, и так далее. Чтобы понять правила игры, может потребоваться несколько раундов, но обычно это происходит довольно быстро. Мы не разговариваем. Иногда мне приходится подавать рукой сигналы остановиться, играть одному или присоединиться.