<1854>
БУРЛАК
Эх, приятель, и ты, видно, горе видал,
Коли плачешь от песни веселой!
Нет, послушай-ка ты, что вот я испытал
Так узнаешь о жизни тяжелой!
Девятнадцати лет, после смерти отца,
Я остался один сиротою;
Дочь соседа любила меня, молодца,
Я женился и зажил с женою!
Словно счастье на двор мне она принесла
Дай бог царство небесное бедной! -
Уж такая-то, братец, хозяйка была,
Дорожила полушкою медной!
В зимний вечер, бывало, лучину зажжет
И прядет себе, глаз не смыкает;
Петухи пропоют – ну, тогда отдохнет
И приляжет; а чуть рассветает -
Уж она на ногах, поглядишь – побежит
И овцам и коровам даст корму,
Печь истопит и снова за прялкой сидит
Или что прибирает по дому.
Летом рожь станет жать иль снопы подавать
С земли на воз,- и горя ей мало.
Я, бывало, скажу: «Не пора ль отдыхать?»
«Ничего, говорит, не устала».
Иногда ей случится обновку купить
Для утехи, так скажет: «Напрасно:
Мы без этого будем друг друга любить,
Что ты тратишься, сокол мой ясный!»
Как в раю с нею жил!… Да не нам, верно, знать,
Где и как нас кручина застанет!
Улеглася жена в землю навеки спать…
Вспомнишь – жизнь немила тебе станет!
Вся надежа была – словно вылитый в мать,
Темно-русый красавец сынишка.
По складам уж псалтырь было начал читать…
Думал: «Выйдет мой в люди мальчишка!»
Да не то ему бог на роду написал:
Заболел от чего-то весною,-
Я и бабок к нему, знахарей призывал,
И поил наговорной водою,
Обещался рублевую свечку купить,
Пред иконою в церкви поставить,-
Не услышал господь… И пришлось положить
Сына в гроб, на кладбище отправить…
Было горько мне, друг, в эти черные дни!
Опустились совсем мои руки!
Стали хлеб убирать,- в поле песни, огни,
А я сохну от горя и скуки!
Снега первого ждал: я продам, мол, вот рожь,
Справлю сани, извозничать буду,-
Вдруг, беда за бедой,- на скотину падеж…
Чай, по гроб этот год не забуду!
Кой-как зиму провел; вижу – честь мне не таз
То на сходке иной посмеется:
«Дескать, всякая вот что ни есть мелкота
Тоже в дело мирское суется!»
То бранят за глаза: «Не с его-де умом
Жить в нужде: видишь, как он ленится;
Нет, по-нашему так: коли быть молодцом.
Не тужи, хоть и горе случится!»
Образумил меня людской смех, разговор,
Видно, бог свою помочь мне подал!
Запросилась душа на широкий простор…
Взял я паспорт; подушное отдал…
И пошел в бурлаки. Разгуляли тоску
Волги-матушки синие волны!…
Коли отдых придет – на крутом бережку
Разведешь огонек в вечер темный,
Из товарищей песню один заведет,
Те подхватят – и вмиг встрепенешься,
С головы и до ног жар и холод пойдет,
Слезы сдержишь – и сам тут зальешься!
Непогода ль случится и вдруг посетит
Мою душу забытое горе -
Есть разгул молодцу: Волга с шумом бежит
И про волю поет на просторе;
Ретивое забьется, и вспыхнешь огнем!
Осень, холод – не надобна шуба!
Сядешь в лодку – гуляй! Размахнешься веслом,
Силой с бурей помериться любо!
И летишь по волнам, только брызги кругом…
Крикнешь: «Ну, теперь божия воля!
Коли жить – будем жить, умереть – так умрем!»
И в душе словно не было горя!
<1854>
УТРО
Звезды меркнут и гаснут. В огне облака.
Белый пар по лугам расстилается.
По зеркальной воде, по кудрям лозняка
От зари алый свет разливается.
Дремлет чуткий камыш. Тишь – безлюдье вокруг.
Чуть приметна тропинка росистая.
Куст заденешь плечом – на лицо тебе вдруг
С листьев брызнет роса серебристая.
Потянул ветерок, воду морщит-рябит.
Пронеслись утки с шумом и скрылися.
Далеко-далеко колокольчик звенит.
Рыбаки в шалаше пробудилися,
Сняли сети с шестов, весла к лодкам несут…
А восток все горит-разгорается.
Птички солнышка ждут, птички песни поют,
И стоит себе лес, улыбается.
Вот и солнце встает, из-за пашен блестит,
За морями ночлег свой покинуло,
На поля, на луга, на макушки ракит
Золотыми потоками хлынуло.
Едет пахарь с сохой, едет – песню поет;
По плечу молодцу все тяжелое…
Не боли ты, душа! отдохни от забот!
Здравствуй, солнце да утро веселое!
<1854, 1855>
ВНЕЗАПНОЕ ГОРЕ
Вот и осень пришла. Убран хлеб золотой,
Все гумно у соседа завалено…
У меня только смотрит оно сиротой,-
Ничего-то на нем не поставлено!
А уж я ль свою силу для пашни жалел,
Был ленив за любимой работою,
Иль, как надо, удобрить ее не умел,
Или начал посев не с охотою?
А уж я ли кормилице – теплой весне -
Не был рад и обычая старого
Не держался – для гостьи с людьми наравне
Не затеплил свечу воску ярого!…
День и ночь всё я думал: авось, мол, дождусь!
Стану осенью рожь обмолачивать,-
Все, глядишь, на одежду детишкам собьюсь
И оброк буду в пору уплачивать.
Не дозрела моя колосистая рожь,
Крупным градом до корня побитая!…
Уж когда же ты, радость, на двор мой войдешь?
Ох, беда ты моя непокрытая!
Посидят, верно, детки без хлеба зимой,
Без одежды натерпятся холоду…
Привыкайте, родимые, к доле худой!
Закаляйтесь в кручинушке смолоду!
Всем не стать пировать… К горьким горе идет,
С ними всюду, как друг, уживается,
С ними сеет и жнет, с ними песни поет,
Когда грудь по частям разрывается!…