<1859>
КЕСАРЬ ОКТАВИЙ АВГУСТ И ЮЛИЯ
Ты на Юлию смотришь художником –
Не отцом: ты прямой сибарит,
А не римлянин ты…
Над треножником Аравийская мирра горит;
Мягко ложе твое постилается;
Смело смотрит в глаза тебе дочь;
Вся туника на ней колыхается;
В очи глянула римская ночь…
Что Требония, Ливия, Лидия?
Ты им скажешь, наверно, «прощай»,
И, наверно, Назона Овидия
Ты сошлешь на холодный Дунай…
<1861>
Н. ЩЕРБИНА
ФЕССАЛИЙСКАЯ ИДИЛЛИЯ
«Виноват, признаюсь,
Зоя!… Оботри кудрями слезы…
У вершины Ахелоя
На горе пасутся козы».
«Правда ль это?… Но далеко
Надо мне идти на гору…
Мать осталась одинока,
И боюсь я в эту пору:
Ночью там блуждают духи,
Ходит волк, чекалка рыщет,-
Да и жаль моей старухи,
Что меня напрасно ищет…»
«Виноват, прости мне, Зоя!
Стадо выгнал я на гору,
Чтоб к вершине Ахелоя
Нам идти в ночную пору…»
«Если бы не ты, мой милый…
Мой остер кинжал широкий:
Но нет воли, но нет силы
Наказать тебя, жестокий!…»
«Тише, воды Ахелоя!…
На щеках зарделись розы…
Ты в любви призналась, Зоя!
Обманул я… Дома козы».
<1843>
СИЛА ПЕСНИ
«Славным вином на прощанье,
Кипрским вином напою…
Выпей за наше свиданье,
Выпей за удаль свою!
Кубок возьмешь на дорогу,-
Будешь меня вспоминать;
Стану молиться я богу,
Стану тебя ожидать…»
«Старые песни люблю я,
Старую песню запой…
Голос их – звук поцелуя,
Речи их льются рекой.
Хочется песней разлуки
Тяжесть души облегчить,
Звуками плакать и в звуки
Горечь любви перелить…
Пой! Уж пора нам проститься:
Рог капитана трубит…»
«Страшно мне в песне излиться:
С песней душа улетит».
<1843>
СКРЫВАЕМАЯ СТРАСТЬ
Ты недоступна была, как богиня Диана,
Робкий мой взор ты встречала и гордо и строго
Я трепетал за себя, и любви я боялся…
Больно мне стало за чувство, высокое чувство,
Что ты сердечным приветом почтить не хотела.
Думы мои и мечтания страсти бесплодной,
Эти цветы, что взрастил я в бессонные ночи,
Ты, не заметив, прошла не вниманьем жестоким.
Пальцы твои тетрахорда случайно коснулись –
Пламенем страстные звуки меня охватили
И разлились ароматом любви благовонной…
Звуки тебе изменили, и ты изменилась:
Взоры горели твои, и роскошные кудри
Падали мне на плечо, и уста дорогие
Слиться хотели, я видел, с моими устами.
Силился я отомстить тебе взглядом холодным,
Взглядом презрительно-гордым, как следует мужу…
Но пред тобою невольно я пал в обожанье,
Страстно целуя, моля о любви униженно.
<1844>
СВИДАНЬЕ
Страстно просил я бессмертных богов олимпийских
Дать мне минуту, одну лишь минуту свиданья
С чудно-прекрасною смертною девой. Настало
Это мгновенье. Увидев ее, у бессмертных
Начал просить я, чтоб миг вожделенный свиданья
В вечность продлили они. Красоту моей милой
Я созерцал и, как Тантал, все жаждал и жаждал,
В очи ей глядя, лобзая, томяся и плача,
В очи глядеть ей, лобзать, и томиться, и плакать.
<1844>
СТИХ
Пусть будет стих его понятен и высок,
И блещет всех лучей слиянием чудесным;
Да примирится в нем все дольнее с небесным,
Да будет он меж нас как признанный пророк,
Чтоб мощной мыслию, как дланию Зевеса,
Собою обнял он весь безграничный мир,
Чтоб в звуках зрели мы, прозрачных, как эфир,
И мрамор Фидия, и краски Апеллеса.
<1845>
В ПОРТИКЕ
«Вспомни, Теано, ту пору, когда, утомившись
Жаром весеннего солнца и долгой прогулкой,
В портике сел отдохнуть я с тобою!…
Нам были видны оттуда и гермесов ряд бесконечный,
И агора с суетливой толпою, и храмы…
Вспомни, что ты говорила, гетера!»
«Пахнут чудесно твои умащенья, мой милый,
Слившись с моими, и я их впиваю
В трепете сладком, в забывчивой неге,
Лежа головкой на персях твоих млечно-пенных
Близко устами к устам и к очам недалеко…
Что же припомнить могу я в такие мгновенья!
Нет ни грядущего, нет ни былого в блаженстве…,
Не прерывай его: я так блаженна!…»
<1846>
СТЫДЛИВОСТЬ
Я лукаво смотрел на нее,
Говорил ей лукавые речи,
Пожирая глазами ее
Неприкрытые белые плечи.
Я ее не любил; но порой,
Когда, взор свой склоняя стыдливо,
Грудь и плечи дрожащей рукой
Одевала она торопливо
И краснела, и складки одежд
Так неловко она разбирала,
И, готовая пасть из-под вежд
На ресницу, слезинка дрожала,
И аттический звук ее слов,
Как на лире струна, прерывался,
Развязаться был пояс готов,
И нескоро камей замыкался,-
В этот миг все движенья ее,
Как невольник, безмолвно следил я,
И полно было сердце мое…
В этот миг беспредельно любил я!