<1856>
ТЫ ПЕЧАЛЬНА. КОМУ-ТО
Ты печальна, ты тоскуешь,
Ты в слезах, моя краса!
А слыхала ль в старой песне;
«Слезы девичьи – роса»?
Поутру на поле пала,
А к полудню нет следа…
Так и слезы молодые
Улетают навсегда,
Словно росы полевые,
Знает бог один – куда.
Развевает их и сушит
Жарким пламенем в крови
Вихорь юности мятежной,
Солнце красное любви.
<1857>
ГАЛАТЕЯ
1
Белою глыбою мрамора, высей прибрежных отбросном,
Страстно пленился ваятель на рынке паросском;
Стал перед ней – вдохновенный, дрожа и горя…
Феб утомленный закинул свой щит златокованый за море,
И разливалась на мраморе Вешним румянцем заря…
Видел ваятель, как чистые крупинки камня смягчались,
В нежное тело и в алую кровь превращались,
Как округлялися формы – волна за волной,
Как, словно воск, растопилася мрамора масса послушная
И облеклася, бездушная,
В образ жены молодой.
«Душу ей, душу живую! – воскликнул ваятель в восторге.-
Душу вложи ей, Зевес!»
Изумились на торге
Граждане – старцы, и мужи, и жены, и все,
Кто только был на агоре…
Но, полон святым вдохновением,
Он обращался с молением
К чудной, незримой Красе:
«Вижу тебя, богоданная, вижу и чую душою;
Жизнь и природа красны мне одною тобою…
Облик бессмертья провижу я в смертных чертах…»
И перед нею, своей вдохновенною свыше идеею,
Перед своей Галатеею,
Пигмалион пал во прах…
2
Двести дней славили в храмах Кивеллу, небесную жницу,
Двести дней Гелиос с неба спускал колесницу;
Много свершилось в Элладе событий и дел;
Много красавиц в Афинах мелькало и гасло – зарницею,
Но перед ней, чаровницею,
Даже луч солнца бледнел…
Белая, яркая, свет и сиянье кругом разливая,
Стала в ваяльне художника дева нагая,
Мраморный, девственный образ чистейшей красы…
Пенились юные перси волною упругой и зыбкою;
Губы смыкались улыбкою;
Кудрились пряди косы.
«Боги! – молил в исступлении страстном ваятель,-
Ужели Жизнь не проснется в таком обаятельном теле?
Боги! Пошлите неслыханной страсти конец…
Нет!… Ты падешь, Галатея, с подножия в эти объятия,
Или творенью проклятия
Грянет безумный творец!»
Взял ее за руку он… И чудесное что-то свершилось…
Сердце под мраморной грудью тревожно забилось;
Хлынула кровь по очерченным жилам ключом;
Дрогнули гибкие члены, недавно еще каменелые;
Очи, безжизненно белые,
Вспыхнули синим огнем.
Вся обливаяся розовым блеском весенней денницы,
Долу стыдливо склоняя густые ресницы,
Дева с подножия легкою грезой сошла;
Алые губы раскрылися, грудь всколыхнулась волнистая,
И, что струя серебристая,
Тихая речь потекла:
«Вестницей воли богов предстаю я теперь пред тобою.
Жизнь на земле – сотворенному смертной рукою;
Творческой силе – бессмертье у нас в небесах»
…И перед нею, своей воплощенною свыше идеею,
Перед своей Галатеею,
Пигмалион пал во прах.
<1858>
СУМЕРКИ
Оттепель… Поле чернеет;
Кровля на церкви обмокла;
Так вот и веет и веет -
Пахнет весною сквозь стекла.
С каждою новой ложбинкой
Водополь все прибывает,
И ограненною льдинкой
Вешняя звездочка тает.
Тени в углах шевельнулись,
Темные, сонные тени,
Вдоль по стенам потянулись,
На пол ложатся от лени…
Сон и меня так и клонит…
Тени за тенями – грезы…
Дума в неведомом тонет…
На сердце – крупные слезы.
Ох, если б крылья да крылья,
Если бы доля да доля,
Не было б мысли «бессилья»,
Не было б слова – «неволя».
<1858>
ПОЛЕЖАЕВСКОЙ ФАРАОНКЕ
Ох, не лги ты, не лги,
Даром глазок не жги,
Вороватая!
Лучше спой про свое
Про девичье житье
Распроклятое:
Как в зеленом саду
Соловей, на беду,
Разыстомную
Песню пел-распевал -
С милым спать не давал
Ночку темную…
<1859>
* * *
Хотел бы в единое слово
Я слить мою грусть и печаль
И бросить то слово на ветер,
Чтоб ветер унес его вдаль.
И пусть бы то слово печали
По ветру к тебе донеслось,
И пусть бы всегда и повсюду
Оно тебе в сердце лилось!
И если б усталые очи
Сомкнулись под грезой ночной,
О, пусть бы то слово печали
Звучало во сне над тобой.
<1859>
ПЛЯСУНЬЯ
Окрыленная пляской без роздыху,
Закаленная в серном огне,
Ты, помпеянка, мчишься по воздуху,
Не по этой спаленной стене.
Опрозрачила ткань паутинная
Твой призывно откинутый стан;
Ветром пашет коса твоя длинная,
И в руке замирает тимпан.
Пред твоею красой величавою
Без речей и без звуков уста,
И такой же горячею лавою,
Как и ты, вся душа облита.
Но не сила Везувия знойная
Призвала тебя к жизни – легка
И чиста, ты несешься, спокойная,
Как отчизны твоей облака.
Ты жила и погибла тедескою[99]
И тедескою стала навек,
Чтоб в тебе, под воскреснувшей фрескою,
Вечность духа прозрел человек.
вернуться
99
Те десна – по-римски и итальянски – германка.